Измена. Бей на поражение (СИ) - Астэр Зоя

Гроднев подцепляет скомканную ткань купальника на моих бёдрах и тянет вниз.

49

Когда Гроднев стягивает с моих ног купальник, я остаюсь лежать на кровати совершенно обнажённой. По телу прокатывается озноб.

Сердце раздирают сомнения.

Что я сейчас делаю? Что позволяю делать с собой?

Платон смотрит на моё тело жадным, голодным взглядом. Ему не терпится заняться тем, ради чего он раздел меня.

Однако стоит нашим взглядам встретиться, как в глазах Гроднева появляется нежность.

Эта нежность как призыв. И моя душа с готовностью отзывается.

Я очень хочу любить этого мужчину. Да что там, я уже люблю его, хоть и боюсь себе в этом признаться.

И я больше не хочу никуда бежать.

Глупые страхи тут же испаряются, когда Платон ласково мне улыбается.

- Я великий приручитель драконов! – заявляет он со смехом. – Дерзкая девчонка, которая плеснула мне в лицо газировкой, превратилась в сладкую кошечку…

Гроднев наклоняется к моим губам и зависает в паре сантиметров от них.

- Не расслабляйся, - советую я, - а то узнаешь, что и у кошек есть острые когти.

- Угу, - усмехается Платон, - а ещё набор острых иголок и булавок, которые можно вогнать врагу под ногти.

- Лучше тебе не становиться моим врагом, - киваю я.

- Боже упаси, - мягкий взгляд Платона ласкает не хуже пальцев.

Но вот Гроднев медленно наклоняется ещё ниже к моим губам. Сначала чувствую на коже его дыхание, а затем осторожное прикосновение тёплых губ.

Платон никуда не торопится. Скользит своими губами по моим, заставляя трепетать от предвкушения.

- Ты моя… - шепчет он, не отстраняясь, - я тебя давно искал… Сам не понимал, но искал именно тебя…

Обвиваю руками шею Платона.

- Просто ты искал среди принцесс, а надо было среди драконов, - шепчу я.

Платон усмехается и прислоняется своим лбом к моему.

- Теперь не сбежишь, - хрипло шепчет он.

А в следующую секунду губы Гроднева прижимаются к моим уже не легко и осторожно, а властно и требовательно.

Я забываю обо всём. Вообще, будто перестаю существовать, как отдельный человек.

Позволяю Платону раскрыть мои губы, чтобы углубить поцелуй. Позволяю спуститься поцелуями к груди.

Тело трепещет от восторга. Кожа горит огнём желания. Я хватаю ртом воздух и выгибаюсь в руках любимого.

Гроднев целует меня везде. Уделяет особое внимание груди, а затем спускается к животу.

Я не думаю сейчас ни о каких секретах. Мне так хорошо в его руках.

Платон вдруг сползает по кровати к моим ногам. Обхватывает ладонью мою ступню и целует по очереди каждый пальчик.

Он делает это так трепетно и нежно, словно я драгоценное сокровище. Затем Гроднев сгибает мою ногу в коленке и поднимается поцелуями выше.

Не могу сдержать стон, когда чувствую его губы на внутренней стороне бедра. Мне уже так жарко, что давно нечем дышать. Дрожу от каждого прикосновения к своему телу.

Платон медленно разводит мои ноги в стороны и устраивается между ними. Снова целует низ моего живота и прикасается пальцами между бёдер.

Хнычу от острого желания и комкаю пальцами простыню. Этого слишком мало. Недостаточно. Я хочу почувствовать Платона в себе.

- Пожалуйста, я не могу больше ждать… - стону я.

Слышу хриплый смешок.

- Какая нетерпеливая! Подожди, я ещё собирался сначала в воспитательных целях отшлёпать тебя по заднице, чтобы не вздумала больше бегать по холодной улице с мокрой головой…

Из моей груди вырывается полустон - полухрип, когда пальцы Гроднева обводят по кругу одну очень чувствительную точку.

- Ладно уж, - милостиво заявляет Платон, - на этот раз будем воспитывать лаской…

Рука Платона исчезает, а её место между моих бёдер занимают губы мужчины.

Как только я чувствую прикосновение его языка, окончательно теряю связь с реальностью.

Слышу со стороны свой дикий вой. Трясусь от удовольствия и уже через считаные секунды взрываюсь оргазмом.

Платон тут же подаётся вверх и входит на всю длину, продлевая мой кайф.

Он двигается сразу резко и быстро. Его голод не меньше моего, и Гроднев берёт моё тело с уверенностью хозяина.

Мне снова нечем дышать. Хватаю Платона за плечи и царапаю его ногтями, но он не замечает. Слишком сосредоточен на быстрых и ритмичных толчках, несущих нас обоих к удовольствию.

Когда движения Платона становятся почти грубыми, а из его горла доносится звериный рык, я второй раз взрываюсь удовольствием. Трясусь всем телом и чувствую, как замирает во мне Платон, доходя до своего пика.

Мы оба дышим, как марафонцы после дистанции, и хватаемся друг за друга, как утопающие.

Он всё ещё во мне, и это удивительно приятно.

Платон валится набок, разъединяя наши тела, но тут же притягивает к себе за плечи. Обнимает, фиксируя на месте.

- Ты всё поняла? – спрашивает он, целуя меня в висок.

Понятия не имею, о чём он, но это и не важно сейчас.

- Поняла, - говорю я не задумываясь.

Я сейчас всё что угодно готова сказать.

- Я чертовски хорош в объяснениях, - хвалит сам себя Гроднев.

- И не только в объяснениях, - ухмыляюсь я, прижимаясь к мужскому телу теснее.

Зеваю во весь рот с усталым стоном.

Напряжение отпустило, и теперь навалилась блаженная слабость удовлетворения.

- Спи, Поля, - Платон снова целует меня в висок. – Завтра поговорим.

Прижимаюсь щекой к груди Гроднева, втягиваю носом терпкий запах мужского тела после секса и проваливаюсь в сладкий сон.

А утром меня накрывает паника.

Она просыпается раньше меня. Красной лампочкой мигает в мозгу, заставляя резко очнуться.

Это похоже на приступ.

Платон безмятежно спит рядом, и я пугаюсь того, что мы сделали.

Как теперь быть? Он не отстанет. Будет соблазнять меня снова и снова.

Мне придётся признаться…

От одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.

Нет, я не могу! Какая же я идиотка! Как это будет выглядеть?

«Доброе утро, Платон, как спал? Кстати, я уже несколько месяцев беременна от тебя. Прости, забыла сказать…»

Бред! Он либо разозлится, либо не поверит.

Я трушу и не могу совладать с собой. Мне кажется, что как только Платон проснётся, наступит конец света.

Плохо соображая, что делаю, я выскальзываю из тёплой постели, нахожу разбросанные по комнате вещи и натягиваю на себя одежду.

Должно быть, ещё раннее утро. За окном только –только начало светать.

Платон не просыпается, когда я тихонько приоткрываю дверь и выскальзываю в коридор. Мне стыдно за то, что я сбегаю, но остаться и встретиться с реакцией Гроднева на беременность лицом к лицу кажется мне самоубийством.

Я просто не могу.

Мой телефон почти сел, но заряда хватает, чтобы вызвать такси.

Выскальзываю из дома Платона бесшумным призраком.

Когда сажусь в подъехавшее такси и прошу отвезти меня в город, уговариваю собственную совесть не грызть так уж сильно.

Мне просто нужна маленькая передышка.

50. Платон

Просыпаюсь в одиночестве и неожиданно для себя чувствую разочарование. Куда успел деться мой прирученный дракон?

Больше всего на свете хочется сейчас обнять Полину и пообещать ей все сокровища мира за улыбку.

Протяжно зеваю и иду искать мою беременную невесту. Ушла, наверно, в ту комнату, где я её поселил, чтобы привести себя в порядок.

Про свадьбу я ляпнул, конечно, экспромтом. Действительно хотел, чтобы мама забыла про Луизу.

А потом понял, что всё правильно. Так и надо. Беременна Полина или нет – не принципиально. Я хочу видеть её своей женой.

Вот только Полина всё воспринимает в штыки. Не доверяет. В этом я, кончено, сам виноват. Вёл себя, как мудак, вот и результат.

Сумка с вещами Полины лежит в гостевой комнате, а вот самой девушки там нет. Спускаюсь на первый этаж. Может, она решила позавтракать?

Через двадцать минут безрезультатных шатаний по дому начинаю злиться. Куда делась эта упрямая женщина? Нужно было всё-таки вчера отшлёпать её по заднице. Некоторые не понимают хорошего обращения!