И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142

В наказание?! За что?! Неужели так страшна ошибка?! Так злостна вина, что невозможно ее забыть? Что невозможно – простить?! Вылечить, исцелить, исправить. Любовью. Той любовью, которая должна была бы умереть в том девятилетнем аду, в который ее загнали, но которая, несмотря ни на что, все же жила. Развивалась. Не цвела, но и не угасала. Не крепла, но и не становилась меньше.

Безропотная раба, жертва, заложница, любовь была третьей в этом негласном противостоянии.

Почему любила ОНА?! Она должна была перестать любить. По всем писаным и неписаным законам она должна была разлюбить, должна была презирать и ненавидеть за ту боль, что причинял ей любимый ею человек. Должна была сдаться и не бороться больше с обстоятельствами. Должна была уйти.

Почему ОН не отпустил ее?! Почему мучил и угнетал все эти годы, пытаясь превратить любовь в презрение и жалость?! По всем писаным и неписаным законам он должен был простить. Он должен был перешагнуть через себя, через свои принципы и через свою гордость. Он должен был все положить на алтарь зарождающейся любви, которая могла бы стать даром небес. Он должен был кричать о своей любви. Он должен был перестать бороться с собой. Он должен был не уничтожать любимую своим равнодушием и бесплотными попытками забыться в объятьях других женщин. Он должен был позволить ей уйти.

Но она молчала. И он не мог признаться.

Она не сдалась и продолжала бороться за те крупицы любви, что еще остались в ее сердце. А он боролся с собой и с каждым мгновением осознавал бесполезность этой борьбы.

За девять лет она так и не смогла уйти. За девять лет он так и не смог ее отпустить.

Оказывается, ад можно устроить и на земле. Собственными руками. Превратив светлое чувство в разрушенный храм из былых обид, сожалений, воспоминаний и надежд.

Лена прикрыла глаза, сжала их сильно, а потом распахнула и посмотрела на свекровь.

- Как вы думаете, - проговорила она тихо, - он, наверное, никогда меня не простит. Да?

Лидия Максимовна тяжело вздохнула, сжала чашку так, что, казалось, та сейчас расколется. Опустила глаза, глядя на плескавшуюся в ней жидкость, выдохнула и, не поднимая глаз, проговорила:

- Максим очень сложный человек, Лена, - горько улыбнулась. – Ты это уже поняла. Давно поняла, наверное, - с трудом подняла горький сожалеющий взгляд на девушку. - И самое страшное заключается в том, что мы с Сашей его таким сделали.

Лена хотела возразить, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но женщина не позволила ей этого сделать, приподняв руку вверх и покачав головой.

- Не возражай, милая, я знаю, о чем говорю.

- Вы не можете быть виноватой, - проговорила Лена. – Да и Александр Игоревич тоже. Вы замечательные родители!

Лидия Максимовна горько улыбнулась.

- Ты так считаешь? – выдавила она из себя, в глазах мелькнула боль. – Разве у замечательных родителей ребенок может поступать ТАК с женщиной, которую любит?

В горле вырос острый ком, и Лена с трудом сглотнула его. Опустила глаза, не зная, что сказать. Как успокоить, как утешить, как приободрить? Какие слова подобрать?!

- Знаешь, Леночка, - проговорила женщина задумчиво. – Мы с Сашей всегда старались сделать для Макса все. Он был поздним ребенком, долгожданным, очень желанным. Мы хотели, чтобы он вырос достойным мужчиной, сильным, уравновешенным, целеустремленным. Чтобы он был уверенным и решительным, чтобы всегда мог найти выход из любой ситуации, - слабо улыбнулась. – Мы научили его всему, что знали сами, всему, чему вообще можно было научить, - посмотрела на невестку затравленно. – Мы лишь забыли научить его… любить.

Острой болью кольнуло что-то внутри, пронзая тело электрическим током.

Лена поджала губы, стиснула зубы.

Только бы рвущиеся из груди рыдания не вырвались из горла стонами и всхлипами!

- И сейчас он любит так… как умеет. Как может любить по своей натуре, - проговорила женщина.

- Любит?.. – выдохнула Лена с сожалением. – Но не простит. Никогда не простит.

Лидия Максимовна сжала чашку в руках, с шумом выдохнула.

- Знаешь, когда Максу было лет тринадцать, может, четырнадцать, он тогда еще учился в школе, Саша обещал ему, что если тот выиграет олимпиаду по математике по области, он обязательно отвезет его в Альпы на неделю, кататься на горных лыжах. Ты, наверное, знаешь, как Максим любит этот вид спорта, - Лидия Максимовна улыбнулась на мгновение, глаза ее засветились, а потом в них вдруг мелькнула грусть. - Бедный мой мальчик, он так желал этой поездки, так ждал ее! Собирал плакаты с видами гор, рассматривал фотографии в журнале, все представлял себя на месте лыжников. Как он будет учиться кататься, как потом станет профессионалом и сможет обойти даже самых маститых лыжников, ведь он ничего не делает без желания стать первым. Все смотрел по телевизору спортивные передачи, мечтал. Он так сильно мечтал поехать в Альпы с отцом! Хвастался перед друзьями, гордился отцом, верил, надеялся, ждал, – в глазах женщины мелькнули слезы. - Он дни и ночи проводил за учебниками по математике, ходил на дополнительные занятия и факультативы, забывая про то, что договорился встретиться с друзьями или пойти с девушкой в кино. Даже за завтраком он читал математические пособия и учебники! Я отнимала, конечно, но он все равно таскал их с собой в школу, читал даже на переменах! - Лидия Максимовна глубоко вздохнула. – И все ради мечты, ради Альп. Потому что отец, которому он верил, которого чуть ли не боготворил, обещалему исполнить его мечту. А он его никогда не обманывал.

Лена слушала, открыв рот и даже не моргая. Сердце трепыхалось в груди пойманной птичкой, грохоча в ушах, оглушая, вызывая боль в груди, в висках, резко проникая внутрь ее существа.

- Олимпиаду он, конечно же, выиграл, - проговорила Лидия Максимовна. – Разве могло быть иначе? А когда пришел к отцу с этой радостной новостью, тот сказал лишь, что он молодец, - глаза женщины засветились от слез. – Саша не смог отвезти его в Альпы, сказал, что не может оставить работу, бросить своих пациентов ради недельного отдыха за границей. Надежды Макса рухнули, рассыпалась мечта. Отец его предал, обманул. Он так ему верил, а тот… его просто обманул.

Обманул. Предал…

Как и она, тогда, девять лет назад, предала и обманула?..

- Максим не мог ему этого простить, - выдавила из себя женщина.

- Не мог?.. – прошептала Лена одними губами.

- Он держал обиду на отца три года, дорогая, - проговорила женщина с горечью. – Три года, ты можешь себе представить?! Не разговаривал с ним, даже словом не перекинулся, полгода! Обида, злость, ярость… - женщина подняла на девушку глаза, блестящие от слез. – И даже по прошествии трех лет, когда, казалось, уже пора забыть, остыть, понять и простить за эту ложь… - тяжело вздохнула, сглотнула. – Мы все чувствовали, что Максим так и не стал относиться к отцу, как раньше. Что-то изменилось безвозвратно.

Лена подняла на свекровь полный боли взгляд.

- И сейчас? – прошептала девушка, едва шевеля сухими губами.

Лидия Максимовна покачала головой.

- Нет, сейчас уже нет, - ответила она. - Но прошел не один год и не два, прежде чем Максим смог забыть и перешагнуть через это предательство. Понимаешь? - отставив чашку в сторону, женщина нагнулась к Лене и сжала ее холодные ладони в своих. – Максим любил отца, очень сильно любил, и тот предал его. Он оказался не готовым к подобному, чтобы близкий человек, дорогой сердцу, так поступил, - стиснула Ленину руку очень крепко. – Максим любит тебя. И тогда тоже любил. Любил очень сильно. Если бы не любил, ушел бы, забыл о том, что случилось… Он бы и не запомнил этого, если бы ты… была ему не нужна, - встретила наполненный болью и горечью взгляд невестки. – Но ты ему дорога, и твое предательство… Ему больно, понимаешь? – заглянула в самую глубину карих глаз. – Из-за того, что он в тебя верил, а ты… как и его отец, не оправдала его ожиданий.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142