Соль для вкуса (СИ) - Крон Марта

— Каких пре…?

— Хотела развлечений? Получила. И ходить далеко не надо. Я всегда рядом. В следующий раз можешь даже не напяливать на себя этот бл***кий наряд. Просто заходи голая ко мне в спальню. Дверь всегда открыта…

Одна секунда.

Один звук разбитого «стекла» в ушах.

Один импульс.

И один удар.

Всё произошло в один момент.

От этой пощёчины мне лучше не стало. Только хуже.

От его слов даже не так больно, сколько от взгляда… От перелива в глазах. От холодной и беспощадной синевы до нежной и тёплой лазури.

— Лиз… — выжимает он из себя, а я уже не слышу и не вижу.

Встаю и ухожу к себе в комнату. Не оборачиваюсь, хотя вся спина покрыта мурашками от его следующих за мной тихих шагов.

Захлопываю дверь и выдыхаю. Бесшумно сползаю на пол и приваливаюсь к стене.

Ручка на двери дёргается. Мелькает мысль, что на замок-то не закрыла.

Только Петюня, очевидно, решил, что проход я забаррикадировала, поэтому дверь вышибается с ноги.

Заходит и оглядывает комнату. Останавливается на мне и молча садится передо мной на корточки.

Отвожу глаза. Ладонь горит. В горле ком. А в груди ураган.

Выстраиваю между нами невидимую стену.

Я зла. На себя. На него. На ситуацию. Даже на родителей, что заставили сюда переехать, зная, что мы с ним столкнёмся лбами из-за характеров и чувства собственной важности.

— Не было ничего… — срывается с его губ.

Хочу верить, но не получается. Желчные слова до сих пор обжигают и въедаются в мозг.

— Не было… — повторяет он. — Я бы не посмел…

Сглатываю. Смотрю на свои дрожащие руки. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не зарыдать.

Смотреть на него не решаюсь, иначе снесёт волной.

Он понимает. Медленно тянется ко мне. Берёт мою руку в свою и неторопливо ведёт вверх. Прикладывает мою покрасневшую ладонь к своей щеке. К месту удара.

Неожиданно комната перед глазами начинает плыть и тело одолевает слабость.

— Тише-тише… тебе нужно что-нибудь поесть… — парень подхватывает меня на руки и бережно опускает на кровать. — Полежи. Я сейчас принесу.

Следующие десять минут я настороженно прислушиваюсь к жужжанию на кухне.

Когда появился чернявый с подносом в руках, я даже бровь от удивления приподняла.

Мне взбили подушку, усадили меня в правильную позицию и положили на колени миску с какой-то яркой жижей.

— Что это? — не удержалась от вопроса я.

— Это смузи из бананов и ягод. — улыбнулся Петюня, почувствовав, что барьеры потихоньку исчезают. — Я в интернете прочитал рецепт…

Ела я в тишине, но под пристальным наблюдением. И только съев последнюю ложку, у меня забрали посуду и отставили в сторону.

— Ты как? — вернулось напряжение в голосе.

— Спасибо. Уже лучше. — скованно ответила я.

— Тебе надо отдохнуть. Ложись. Я буду рядом. — и перебравшись на соседнюю сторону, улёгся поудобнее.

— Мне не нужна сиделка. Я хочу побыть одна.

— Нет.

— Уходи. — указала на дверь.

— Нет.

— Я Диме позвоню. — пригрозила последним, что осталось в рукаве.

— Набрать номер?

Искры в воздухе уже скоро спалят мне все волосы и заодно последние нервы.

Отворачиваюсь. Уползаю на край кровати и смакую каждый вопль, который издаёт чернявый, когда я мысленно отпиливаю ему конечности.

Да. Я — милая девушка. Доброй души человек. Именно благодаря мне, Ваши последние минуты не пройдут в безмолвии. Обращайтесь.

Дёргаюсь, когда со спины меня оплетают две руки и сжимают в крепких объятиях.

Набираю полную грудь воздуха, чтобы запустить старого-доброго «трёхэтажного», но не успеваю. Забываю, что хотела сказать, когда слышу:

— Прости за то, что тебе наговорил. Хотел проучить. За свои переживания.

— У тебя получилось.

— Прости, что не приехал ночевать.

Затихаю. Кажется, что парня прорвало на извинения и прерывать такой момент будет моей большой ошибкой.

— Прости, что веду себя как последний му*ак… — шею опаляет горячее дыхание, пробуждая мурашек, стремительно расползающихся по всему телу.

— Прости, что заставил мёрзнуть на улице… — к мочке уха прикасаются губы и смыкаются в лёгком поцелуе, вызывая у меня бешеное головокружение.

— Прости… за то, что соль не дал… — губы перемещаются на мою щёку, воспламеняя во мне желание и вынуждая затаить дыхание.

На живот ложится мужская рука и переворачивает меня на спину. Не отрывая от моего лица волнующего взгляда, Пётр нависает сверху и вжимаясь всем телом, выдыхает мне прямо в губы:

— Прости, что не хочу и не буду твоим братом…

ПЕТЮНЯ.

Целовать мою малявку — это самое феерическое, что происходило в моей жизни. Целовать не по принуждению. Не из расчёта. Не ради шутки. А целовать потому что любишь, и она тебе отвечает. Сама находит твои губы. Сама раскрывается. Сама дразнит языком и впивается ногтями в мой затылок. И почему-то на всё так наплевать. Почему-то уже ничего не останавливает. И все думы ушли на задний план. Сейчас только она. Только я. Только мы.

Накрываю Лизу своим телом полностью и забираю каждый её выдох, каждый стон. Жадно. До дрожи.

Пробираюсь под её футболку и накрываю ладонью упругую грудь. Слегка сдавливаю. Малявка выгибается и закатывает глаза, не осознавая, как это на меня действует. Не думая, что границы стёрты. Не представляя, что я чувствую.

— Лиз… — печатаю губами на её нежной коже. — Малявка моя…

Дотрагиваюсь большим пальцем до её припухшей нижней губы и оттягиваю вниз.

Встречаюсь с любимыми кристальными глазами и тут же целую её веки, смягчая и сглаживая острые осколки обиды, которые она пытается спрятать.

Я сделал ей больно. Увидел после пощёчины. До этого в её глазах отражался только я. Цельный. В необычном отблеске прозрачности. Но после моих слов произошёл раскол и повреждения вылезли на лицо. Искажённый образ. Таким я был для неё.

Не мешкая, раздеваю её, обнажая верх.

Улыбаюсь её румянцу и прикасаюсь губами к округлым полушариям. Медленно обвожу языком соски и с ума схожу от тихого женского стона. Опускаюсь к плоскому животику и покрываю его мелкими поцелуями, не забывая чуть прикусить и усмехнуться лёгкому шипению Лизы. Возвращаюсь к лицу девчонки и замечаю тень растерянности и непонимания.

Целую в губы и отвечаю на немой вопрос:

— Ты сейчас не в том состоянии… Ещё потеряешь сознание от избытка чувств!

Молниеносная реакция и в мой бок вонзаются женские ногти.

— Ты уж определись. Было — не нравится. Не будет — тоже самое…

— Ах ты, чернявый коз…

Затыкаю рот поцелуем, перехватывая на лету кулаки и придавливая её руки к изголовью кровати.

— Моя маленькая петарда!! Рядом с тобой дышать опасно!

Поджимает обиженно губы и выжигает взглядом на моём лбу клеймо «РАБ».

Как фанатик любуюсь переменами её настроения и люблю каждую меняющуюся чёрточку на её лице.

Молчим. Я знаю о чём она думает, но также, как и я не хочет портить момент.

— Я расстанусь с ней. — смотрю прямо в малявкины глаза и надеюсь увидеть доверие, которого «у меня нет».

И не вижу. Она до сих пор сомневается.

На лбу проявляется «сомневающаяся» морщинка. Целую прямо в неё.

— Я хочу быть только с тобой, Лиз. — заверяю я.

Выдерживаю её молчание и уверенно повторяю:

— Только с тобой.

Малявка старается не показывать эмоции, но смешинки в глазах всё выдают.

— Чем я лучше неё? — требовательно интересуется она.

Не задумываюсь над ответом:

— Ты — настоящая!

И Лиза больше не скрывает счастливой улыбки. Нежно проводит пальчиками по моим плечам и останавливается на шее, наклоняя к себе. Приближается к уху и серьёзным тоном спрашивает:

— Сделаешь мне массаж ног?

Повторяю деловитость в голосе:

— Нет.

Не оставляю ей возможности придумать мне новое «обидное» прозвище и щекочу до смешных взвизгиваний.

Потом целую в лоб и укрываю нас одним одеялом, принуждая девчонку хоть немного поспать, чтобы дать организму очухаться от потрясений.