Девочка. Книга третья (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator"

И вновь я ощутила то же состояние: я не обвиняла, не выносила приговор и не приводила его в исполнение — мое сердце, так же как и разум, сделало свой собственный выбор: та часть сердца, которая безжизненно крепилась на остове, дала о себе знать — от Его прикосновений я ничего не почувствовала.

Я апатично смотрела на Барретта и понимала, что сейчас перегоревшая лампочка моей души перестала светиться любовью к нему. И я не знала, временная это поломка, или навсегда. Мой взгляд перестал излучать нежность, которую я всегда ему дарила, а моя энергетика стала холодной, как комната, в которой выключили свет и устроили сквозняк. И все, что я могла сейчас делать — апатично смотреть на него, не считая нужным прятать глаза.

Получив ответы, он едва заметно кивнул, будто убеждаясь в своих выводах, и, поднимаясь с корточек, спокойно произнес:

— Можешь уезжать к Максу. Джино будет ждать тебя в гараже. Твои вещи перевезут в твою квартиру завтра.

С этими словами он флегматично развернулся и, не торопясь, направился наверх. Я смотрела, как он спокойно поднимается по лестнице, и понимала — ЧЕРТА ПОДВЕДЕНА. Та часть моего сердца, которая все еще любила Его, тупой болью отдалась в груди, и я закрыла глаза, глотая слезы. То, чего я больше всего боялась, теперь неумолимо настигло меня — Я ТЕРЯЛА ЕГО. И по иронии Бога или Дьявола, я теряла его осознанно, по своему же собственному выбору.

Собиралась я недолго — моих вещей в резиденции было совсем немного — практически всю сумку заняли книги и, оставляя на столе кошелек Шанель с кредитной картой, я посчитала нужным оставить и записку:

"Не надо перевозить вещи. Все свое я забрала."

Единственное, чем мне пришлось воспользоваться по причине холодной погоды, были кашемировое пальто и сапоги, которые я планировала вернуть с Джино.

Выходя из комнаты с багажом и Тигром в переносном домике, в коридоре я увидела Лата — он стоял у лестницы и будто ждал меня.

Я грустно ему улыбнулась и медленно начала подходить к парню, но увидев его лицо, резко остановилась — Он смотрел на меня, как на предателя, и в глазах читалось осуждение моего выбора. Он пришел и ждал меня не для того, чтобы проститься, а для того, чтобы осудить.

Несмотря на этот взгляд, я не сердилась и все же подошла к нему — было еще одно дело, которое я хотела и должна была сделать.

— Лат, могу я тебя попросить кое о чем? — тихо произнесла я, но он не ответил, и по его отстраненному холодному виду я поняла, что он больше не желает исполнять мои поручения.

Я молча опустила сумку и домик с Тигром на пол и, подняв ладони к своему затылку, сняла с шеи цепочку с крестиком мамы.

Взяв руку Лата, я положила в его ладонь самый ценный для меня оберег и тихо произнесла:

— Пусть Его оберегает и хранит Бог.

Он сжал пальцы, тем самым говоря, что он передаст мой прощальный подарок, а я, обняв парня, прошептала ему на ухо "спасибо".

Лат аккуратно спрятал крестик в нагрудный карман льняной рубашки и все с тем же отстраненным видом подхватил мою тяжелую сумку и Тигра.

Выехав из резиденции в темную дождливую пустоту, я неуютно поежилась, отмечая про себя, что в самые нехорошие переломные моменты моей жизни всегда идет дождь, будто природа плачет вместе со мной. Я развернулась лицом к резиденции, прощаясь со своей любовью, и почувствовала, что по мере того, как меня увозил прочь джип Барретта, увеличивая между нами расстояние, я уходила из зоны Его ответственности. Моя орбита отдалялась от его Звезды-Солнца все дальше, и я осязала, как Он перестал удерживать мою маленькую планету своим мощным притяжением. Его особняк становился все меньше, и как только он скрылся из поля моей видимости, я ощутила, как моя планета безжизненно зависла в пустоте, и теперь я была сама по себе.

Глава 20

— Дэнни, ты где? — я бросила взгляд на идеально убранную просторную студию в стиле "лофт", где можно было бы незаметно разместить самолет, но квартира казалось пустой.

"Опять прячется", — вздохнула я и, привычным движением бросив ключи на журнальный столик, направилась в ванную.

— Малыш, ну где же ты? Я соскучилась по тебе, а ты прячешься… — открыла я дверь, но там оказалось пусто. — Так же и обидеться можно.

Я задумчиво прикусила щеку и вновь осмотрелась по сторонам — обычно он прятался либо за кроватью, в так называемой зоне спальни, либо позади рабочего стола в области "кабинета". Не обнаружив его ни в одном из предполагаемых мест, я решила не продолжать поиски — в эту игру мы уже играли не раз.

— Ладно… как знаешь, — театрально пожала я плечами и пошла к кухонной консоли, очень хотелось пить.

Все еще разыгрывая обиду, я приблизилась к холодильнику, и мое наигранное равнодушие сыграло — во встроенном шкафу послышался шорох, и я улыбнулась — значит все-таки спальня.

Наливая стакан воды, я отвернулась к столу, якобы не слыша его подсказок, в шкафу послышался недовольный и более настойчивый шорох, и дверь медленно отворилось, что означало — игра закончена.

Сделав пару глотков, я поставила стакан на стол и пошла в сторону спальни — на звук шороха.

— Ну здравствуй, мой хороший, — улыбнулась я, рассматривая грустные темные глаза немецкой овчарки, очень похожей на ту, которую я видела во сне.

Дэнни внимательно следил за моим лицом, и в его глазах читался всё тот же вопрос, на который я не могла дать ему ответ вот уже на протяжении двух недель.

— Я знаю, что ты скучаешь по Максу, — тихо произнесла я и села на колени рядом со шкафом.

Пес вышел из своего укрытия и, опустившись на пол, грустно уткнулся мокрым носом в мое бедро.

— Ты же знаешь, я не могу взять тебя с собой. В больницу не пускают собак, даже таких замечательных, как ты, — погладила я его густо поросшую жесткой шерстью холку.

Немец, приподняв бровь, посмотрел на меня, и в его темных глазах читался и укор, и мольба одновременно.

Я бросила взгляд на записку от Эльзы со словами "Так и не поел", и вздохнула.

— Давай покушаем, — вместо ответа предложила я, но Дени, видя, что я не могу дать ему того, что он хочет, вновь опустил голову на мое бедро.

Понимая, что здесь нужен стимул, я наклонилась и тихо прошептала:

— Максу лучше, а там и до выписки недалеко. Нужно только немного подождать.

Пес приподнял голову и внимательно посмотрел на меня, будто искал подтверждения моих слов.

— Честно, — кивнула я, понимая, насколько ему было тяжело.

"Мне ли не знать, что такое разлука, когда тебя не пускают в больницу" — больно кольнуло в груди, но я, спрятав очередное воспоминания в чулан памяти, улыбнулась псу и продолжила бодрым голосом:

— Мне Эльза жаловалась, что ты плохо ешь. Так нельзя.

На это пес никак не отреагировал, лишь тяжело вздохнул, не меняя позы.

— Если ты не будешь есть, то похудеешь, и Макс будет очень недоволен. А ему нельзя волноваться. Ты же не хочешь чтобы твой хозяин волновался? Что я ему скажу? Не ешь, гулять не хочешь, похудел…

Немец нервно завилял хвостом, определенно не желая, чтобы я жаловалась Максу, и вновь посмотрел на меня грустными глазами.

— Давай договоримся. Ты будешь хорошо питаться, а я тебя сниму на видео для Макса. Ты же хочешь, чтобы Макс поскорее выздоровел и приехал домой? Ему нужны только позитивные эмоции.

Вспомнив, как один раз показала Дэнни заснятого на видео Макса, я грустно улыбнулась — второй раз этот трюк я не рискну повторить — пес, увидев на экране лицо хозяина и услышав его голос, повалил меня на пол и чуть не проглотил смартфон.

В знак подтверждения я вытащила из кармана свой Самсунг, а Немец, увидев заветное устройство связи с Максом, в мгновение ока вскочил на четыре лапы и, энергично завиляв хвостом, звонко гавкнул.

Мне все-таки удалось уговорить Дэнни немного поесть, хоть это и было не по графику, и, надев на него прочный кожаный ошейник, мы отправились на прогулку.