Чёрная орхидея (СИ) - Салиева Александра

- Я как раз собиралась за вами пойти, - зачем-то оправдываюсь, невольно задумавшись о том, какую картину она застает.

Англичанка вежливо улыбается мне в ответ, окидывая придирчивым взглядом отсоединенную капельницу и пациента, которому до сих пор хватает наглости удерживать меня около себя.

- Вам лучше лечь, - мягко проговаривает девушка, обращаясь к брюнету.

Дальше даже слушать не надо, чтобы знать что он скажет.

И я не ошибаюсь.

- Мне будет лучше, если вы позовете доктора, а затем принесете мою одежду и документы на отказ от госпитализации, - недовольно морщится медиамагнат.

Ответом ему служит два обреченных вздоха.

- В вашем состоянии не рекомендуется покидать больницу, - возражает медсестра.

Я же в это время аккуратно подталкиваю мужчину к кровати, вынуждая его сесть.

- Моя одежда и документы на отказ от госпитализации, - мрачно отзывается Маркус.

В ответ на мой жест он одаривает меня не менее мрачным взглядом.

Ваша одежда отдана мисс Риверс, - “переводит все стрелки” на меня быстренько-сдавшая-позиции-девушка и как ни в чем не бывало подходит к кровати, забирая использованную иглу для капельницы. - А доктор сможет прийти только утром, - добавляет невозмутимо. - Пожалуйста, потерпите еще несколько часов, мистер Грин.

Судя по тому, что мрачности на мужском лице нисколько не убавляется, медиамагнат явно не согласен с обозначенным.

- Где моя одежда? - обращает он уже ко мне.

- Она испачкалась. Я отвезла ее в поместье, - оправдываюсь и оборачиваюсь к небольшому диванчику у дальней стены, где по приходу оставила небольшую сумку. - И привезла тебе чистую, - указываю на принесенное с собой. - Твой телефон тоже у меня. Как и все остальное, что было при тебе до отравления.

Брюнет в очередной раз недовольно морщится.

Словно капризный ребенок.

- Ты привезла мне чистую одежду? - переспрашивает с недоверчивым прищуром.

Можно подумать, в этом есть что-то сверхъестественное.

- Привезла, - киваю в подтверждение.

На его губах расплывается странно рассеянная полуулыбка, эмоциональный оттенок которой я никак не могу определить.

- Ваша капельница, мистер Грин - напоминает о своем присутствии медсестра и распечатывает новую иглу. - Если продолжить сейчас, как раз к приходу доктора все будет закончено. Вам сделали переливание крови. Это необходимо для восстановления организма.

Маркус снова морщится, брезгливо поджав губы.

- Раз уж я остаюсь, почему бы и тебе не сделать то же самое? - озвучиваю в ненавязчивом намеке с ласковой улыбкой.

Брюнет не отвечает. Тяжело вздыхает и, немного погодя, протягивает руку медсестре, позволяя той установить капельницу. И минуты не проходит, как прозрачный физраствор заново стекает по пластиковой трубке, попадая в его вену, а мы снова остаемся вдвоем.

- Подойди, - негромко командует он и сам же притягивает меня к себе ближе, поймав за запястье. - Ложись, - следует очередным приказом.

Очевидно, кое-кто окончательно приходит в себя…

- Сюда? - уточняю недоверчиво, скосившись в сторону кровати, рассчитанной на одного человека. - Маркус, не сходи с ума.

В ультрамариновом взоре вспыхивает очень знакомая насмешка.

- Поздно об этом говорить, цветочек, - флегматично сообщает Грин и дергает на себя, вынуждая усесться к нему на колени. - Уже не исправишь, - отклоняется в бок и укладывается головой на подушку, располагая и меня рядом с собой. - Спи.

Как бы это ни было неправильным, но сопротивляться согревающим полуобъятиям никак не выходит. Хотя, скорее всего, я просто-напросто слишком устаю за прошедший день, чтобы предаваться новому спору еще и по этому поводу.

Да и, оказывается, на этой постели вполне удобно…

ГЛАВА 21

ГЛАВА 21

Утро начинается с запаха свежесваренного кофе… все в той же больничной палате реанимационного крыла на десятом этаже медицинского центра.

Я с огромным усилием поднимаюсь с подушки и принимаю относительно вертикальное положение, усаживаясь на краю кровати - голова раскалывается жутким приступом мигрени. Не меньше усилий требуется, чтобы отыскать свою обувь, которую, к слову, самостоятельно я точно не снимала.

- Доброе утро, Маркус, - произношу, пристально рассматривая мужчину, стоящего в нескольких шагах у окна ко мне спиной.

Он выглядит… непривычно.

На нем одеты простые бледно-серые джинсы, темно-синяя футболка с длинным рукавом и кеды с двумя белыми полосками - вещи, которые я привезла. Волосы заметно влажные. Грин разглядывает укрытый туманной дымкой горизонт. На мой голос англичанин не оборачивается. В его руках тот самый кофе, аромат которого меня будит. На прикроватной тумбе стоит поднос… то ли с завтраком, то ли с обедом. Стакан апельсинового сока, несколько булочек с корицей и миска с куриным бульоном, сдобренного специями - так разу и не определишь временное назначение съестного. Тем более, что что-то глубоко внутри навязчиво подсказывает: проспала я гораздо дольше, нежели пару-тройку часов.

- Доброе утро, цветочек.

Кажется, еще немного и я совсем привыкну к этому своеобразному ритуалу.

- Мне нужно… кхм… - так и не договариваю, вспомнив, что вроде как совершенно не обязана перед ним отчитываться, ровно как и просить разрешения на что-либо.

Поднимаюсь на ноги и иду в туалетную комнату, где первым делом умываюсь ледяной водой и радуюсь тому, что сарафан на мне, ровно, как и блузка, не выглядят мятыми. По возвращению застаю Маркуса в том же положении, что и прежде. Разве что кофе он допил, а чашка оставлена на подоконнике.

- Тебе нужно поесть, - звучит в явном намеке.

А еще - приказным тоном.

- Насколько я помню, это не номер в отеле, Маркус. Так что я могу поесть позже. И не здесь, - отказываюсь вежливо.

И без того хватило глупости уснуть. Да еще и проспать неизвестно сколько.

Как только не разбудил никто прежде?!

- Ешь, цветочек. Через два часа нам нужно быть на твоей верфи, - в тоне проскальзывает раздражение, а сам мужчина разворачивается ко мне лицом, выгнув бровь в демонстративном ожидании.

При иных обстоятельствах жест может и сработал бы, но не в этот раз. Не сегодня. не здесь. И не со мной.

- Маркус, это совершенно неуместно. Я могу спуститься вниз, в кафетерий, и поесть там. Все равно вряд ли мне позволят находиться здесь, с… - собираюсь возразить по новой, все больше и больше чувствуя неловкость.

Вот только договорить не удается. Меня банально затыкают. Кусочком одной из булочек, которую мужчина сам берет с подноса, очевидно, устав со мной пререкаться.

- Ешь, - обманчиво ласково повторяет Грин.

В ультрамариновом взоре читается столько безапелляционной непреклонности, будто речь идет не о позднем завтраке, а как минимум о чьей-нибудь жизни.

Вот же… Невозможный!

Упрямый!

Социопат...

- Ты же понимаешь, что я могу просто послать тебя куда-нибудь очень далеко и притом не самым вежливым способом, а затем развернуться и уйти? - интересуюсь деланно миролюбиво, как только проглатываю выпечку. - И вряд ли кто-нибудь меня не остановит, тем более - ты, - дополняю учтиво, глядя прямо в глаза одному запредельно властному типу.

Непреклонность во взоре цвета темный ультрамарин так никуда и не девается. А вот на губах Маркуса расплывается знакомо жестокая ухмылка.

- Понимаю, - невозмутимо сообщает англичанин, отламывая от булочки с корицей еще одну небольшую порцию. - Ешь, цветочек. Не зли меня.

Ухмылка превращается в откровенный оскал, полный предвкушения, а Грин вот уже во второй раз бесцеремонно запихивает булочку мне в рот.

И вот кто мне скажет, почему из тысячи моментально вспыхнувших в моем разуме вариантов расправы за такую самодеятельность, я не применяю ни один - продолжаю стоять как последняя идиотка и жую то, что он мне дает?

Снова и снова...

- Хорошая девочка, - следует похвала, как только булочка окончательно съедена.