Волчонок (СИ) - Салах Алайна

Ее пальцы скользят по бледной шее, нащупывая тонкую серебряную цепочку.

— Это его подарок. До него никто не дарил мне украшения.

В горле разбухает ком, когда я вижу как подрагивают ее пальцы, теребящие недорогую змейку металла. Для нее это больше, чем украшение — это вера в человеческое небезразличие; оправдание жестокости, за которое она цепляется как потерявший надежду утопающий за бесполезный обломок дерева.

— Ты не должна это терпеть,Сэйди. — стараюсь звучать мягко и убедительно, потому что в этот момент ничего не желаю так сильно, как того, чтобы она мне поверила. — Ты молодая и привлекательная. Просто запуталась и забыла, что значит по-настоящему жить. Ты обязательно встретишь парня, который полюбит тебя и будет тебя ценить, но для этого тебе нужно научиться любить и ценить себя.

Сэйди так энергично трясет головой, словно пытается скинуть в себя осадок моих слов до того, как они успеют проникнуть в ее сознание.

— Ты просто не понимаешь… — повторяет бесполезное заклинание. — Тебе никогда не понять…

Можно ли помочь тому, кто не хочет принимать помощи? Вряд ли. Могу ли спросить что-то еще? Пожалуй, нет. Я и так узнала даже больше, чем хотела бы.

— Спасибо тебе за кофе и за то, что ответила на мои вопросы. — отодвигаю стул. — Я не буду больше задерживать тебя.

Сэйди  беззвучно семенит за мной к двери, и, обхватив ладонями острые локти, терпеливо ждет, пока я вдену ноги в туфли.

Повинуясь порыву, открываю молнию сумки и нащупываю пальцами гладкие стенки кожаной коробки. Это кольцо, подаренное Итаном на двадцатипятилетие, которое я собиралась заложить, чтобы внести залог за Тайлера, и о котором благополучно забыла. Оно словно ждало этой встречи на дне сумки все эти дни.

— Возьми, — шагаю к притихшей Сэйди и решительно вкладываю коробку в прохладные пальцы. — Сдай его в ломбард или продай ювелиру. Этих денег хватит на несколько месяцев аренды жилья и проживание. Используй этот шанс, чтобы начать новую жизнь.

Пока Сэйди отщелкивает коробку и несколько секунд растерянно смотрит на его содержимое, я думаю о том, как, черт возьми, это символично: дешевая цепочка для запуганной малообеспеченной девушки и дорогой бриллиант для дочери мэра. Пусть по образованию Итан не экономист, но, оказывается, прекрасно разбирается в инвестициях.

— Спасибо, что пытаешься помочь, — тихо говорит Сэйди, неуверенно протягивая ко мне ладонь с зажатой в ней коробкой, — но я не собираюсь никуда переезжать. Здесь у меня есть квартира и Итан… а что ждет меня в другом месте? Где гарантии, что следующий мой мужчина будет лучше?

Я совсем не удивляюсь. Сложно развеять годами накопленные страхи парой воодушевляющих слов и куском дорогого металла.

— Оставь его себе на случай, если наберешься храбрости попробовать стать счастливой. Береги себя, Сэйди.

Девушка быстро прячет кольцо в карман и начинает бегло тараторить:

— Я не стану говорить, что ты приходила. И еще… Итан очень зол на тебя, Рика.

Кивнув, переступаю порог и аккуратно прикрываю за собой дверь. Теперь я это и так знаю.

33

Остаток рабочего дня проходит странно. Мое тело словно существует на автопилоте: разговаривает в коллегами, проводит опрос пациентов, заполняет больничные листы, в то время как мысли циркулируют совсем на другой орбите. Если защитные стены моего уютного мирка доселе лишь трещали по швам, то сейчас они окончательно обвалились, явив порочность и жестокость человеческой натуры. Я не могу выкинуть из головы хрупкие бегающие пальцы и затравленный взгляд Сэйди, равно как и ее слова. Всего лишь зверушка. 

Откуда в людях потребность в жестокости? Рождаются ли они с ней, или приобретают под влиянием жизненных обстоятельств? Лично я склоняюсь к первому, потому что перед глазами есть яркий пример в лице Тайлера: как бы сурово жизнь не обошлась с ним, в моем Волчонке совсем нет жестокости.

В назначенное время я покидаю госпиталь и выхожу на парковку.Оглядываюсь в поисках машины Тайлера и,когда нахожу, не могу сдержать счастливую улыбку: он стоит, облокотившись на бампер, и держит в руках пышный букет фиалок. И пусть в моей жизни было много цветов от поклонников, сейчас сердце стучит так гулко, словно мне шестнадцать, а в ладони у Тайлера — мой самый первый букет. Потому что любое проявление чувств от него — пронзительно искренни и потому несравнимы ни чем.

Иду к нему так быстро, насколько позволяют каблуки, купаюсь в неге его взгляда,  который, как по волшебству, смывает тяжелый налет от встречи с Сэйди.

— Красивые цветы.

Несколько раз сморгнув, Тайлер опускает взгляд на букет и быстро протягивает его мне.

— Это тебе.

Спрятав улыбку, опускаю нос в атласные лепестки, от аромата которых душа наполняется чувством любви и заботы.

— Самый лучший букет в моей жизни. — говорю совершенно искренне, от чего любимые мной солнечные блики поселяются в глазах Тайлера.

— Такие цветы растила Эсперанса. Они цвета твоих глаз.

— Спасибо, — шепчу и, поднявшись на цыпочки, целую его в губы. — Эсперанса это…?

— Бывшая домработница Глории.

Дорогой домой я судорожно обдумываю, как преподнести Тайлеру информацию о своем сегодняшнем открытии. Если о наркотике и об изнасиловании я, по понятным причинам, рассказать Тайлеру не могу, то молчать о судьбе бедной Сэйди просто не имею права.

— Тай, я должна тебе кое-что рассказать.

Тайлер отрывает взгляд от дороги и, прищурившись, пристально оглядывает мое лицо. Интуитивно чувствую, что он ждет, что я расскажу ему о причинах своего вчерашнего подавленного состояния, но я, черт возьми, просто не могу.

— Сегодня в обед я поехала в офис к Итану, чтобы задать ему несколько вопросов. Поговорить мне  не удалось, потому что я приехала как раз тогда, когда он покидал офис. Я проследила за ним. Все это время у него была любовница, Тай. Мы с этой девушкой поговорили… он жестоко с ней обращается… на губе и на шее я заметила у нее ссадины. Для Итана она подопытная зверушка, на которой он вымещает свои нездоровые фантазии.

С последней фразой все тело Тайлера заметно напрягается, а пальцы стискивают руль так, что фаланги белеют. Но, тем не менее, он хранит молчание, коротким кивком головы дав понять, что продолжает меня слушать.

— Я пыталась ей помочь. Предложила обратиться в полицию и оставила кольцо, чтобы она попробовала начать все сначала… но Сэйди и слышать не захотела. И теперь я чувствую...

— Ты сделала все, что смогла. — негромко произносит Тайлер, в очередной раз безошибочно угадывая, что меня гложет. — Остальное ее выбор.

Наверное, он прав. Конечно, Сэйди напугана, но она, в конце концов, взрослая женщина, и у нее на руках есть выигрышные комбинации. Уехать, написать заявление в полицию...  Другое дело, когда путей к отступлению нет...

Молниеносное озарение ударяет по мне с такой силой, что в подмышках за секунду собирается липкий пот.

— Тай… — медленно поворачиваю к нему голову. — Итан издевался над тобой в детстве?

Мгновения, что я ожидаю ответа, натягивают нервы как тетиву лука — кажется, еще секунда и они лопнут. Перед глазами вдруг ясно возникает образ до смерти перепуганного черноволосого мальчика с заплаканными глазами. Черт, Рика, успокойся. То, что к тридцати годам Итан приобрел ряд отклонений совсем не значит, что он был таким и в детстве.

Вот только обращенный на меня взгляд, полный сочувствия и тревоги, утверждает об обратном.

— Итану нравится унижать тех, кто слабее его. — тихо отвечает Тайлер.

Хочется зарыться головой в колени и выть. Содрать с себя одежду и на несколько часов залечь в горячую ванну, чтобы вытравить с кожи любое воспоминание о прикосновениях Итана. От этого Тайлер и пытался меня уберечь: он осознания того, что я была привязана чувствами к человеку, который совсем их не заслуживал. Гнусный предатель, издевающийся над детьми и женщинами.

— Тебе не нужно меня защищать от правды, Тай. Я взрослая женщина и способна с ней справиться. Я уже знаю, что мужчина, с которым я встречалась, — лжец, имеющий явные психические отклонения. Я должна знать, на что он еще способен.