Уязвимость (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Рассматриваю профиль Арины. Строгая…

— Ты не очень-то любишь мужчин, да?

— Не люблю, — безэмоционально комментирует она.

— Тебе нравятся девушки? — вспоминаю я нашу с ней первую встречу и ее восхищение моей грудью.

— Нет. Я и не из этого лагеря, — смеется она. — Я вообще вне лагерей. Но красоту оценить я могу — и мужскую и женскую. Когда-то в прошлой жизни, я начинала свой путь в модельном бизнесе.

— А потом?

— А потом закончила! Ты не замерзла?

— Немного, — дышу я в ладони согревая онемевшее лицо.

— Пей кофе. В машине сейчас отогреемся.

Теперь она рассматривает мой профиль.

Улыбаясь качает головой.

— Что? — улыбаюсь ей в ответ.

— Ничего. Просто ты очень… воздушная девочка.

— Мне уже двадцать шесть. Я не девочка… И я скорее страдаю от своей “воздушности”, незащищенности…

— Тебе не подходит эта цифра. И вообще не спеши за возрастом. Ты юна и прекрасна. Киру повезло встретить тебя. И я верю, что тебе тоже повезло. Незащищенности больше не будет. Наслаждайся воздушностью.

— Он… — опять начинаю злиться я.

— Да, да… — кивает она. — Я знаю, да. Но мужчины воюют за женщин, Саша. С этим ничего не поделать.

— Не все воюют.

— Не все мужчины — “мужчины”. Если ты понимаешь, о чем я.

— Зачем это было делать ТАК?!

— Ну… Я много наблюдаю за людьми. Рефлекс женщины обычно — вылечить. Рефлекс мужчины — ампутировать. Он ампутировал твоего Стаса от тебя самым логичным образом. И мне кажется он обезболил перед этим, нет? — усмехается она.

Да. Я планировала, конечно, расстаться со Стасом к тому моменту, и сама была уже по уши утоплена в Сталкере. Но…

— Всё равно. Он…

— Это — да! Даже не буду спорить. Поверь мне, я как никто понимаю твоё горе, — смеется она.

Господи, ну хоть кто-то меня понимает!

Горячие потоки воздуха в машине после мороза клонят в сон.

— Домой?

— Мхм… — бормочу с закрытыми глазами.

Арина включает музыку погромче, и она убаюкивает меня. Плавая в пограничном состоянии между сном и явью, я вижу строгое лицо Кирилла.

— Приехали, — музыка и гул машины выключаются.

Открываю глаза.

— Пойдем.

Машина припаркована в их дворе. По окнами лоджии, на которой…

— Подожди!

— Да ладно, Саш… Пойдем.

Выхожу из машины.

— Он будет рад.

— Я не буду рада! Ты иди. Я такси вызову.

— Ну конечно… — закатывает она глаза.

Достаю телефон.

— Ммм… — с сарказмом доносится сверху. — Оказывается ты умеешь им пользоваться.

Кирилл с сигаретой. От неловкости теряюсь. Открываю рот, чтобы что-нибудь ответить и тут же закрываю. Орать на него по телефону как-то проще. А вот так глаза в глаза, я снова словно парализована.

Но нет уж!

— Ты замкнул мою дверь! — в гневе выдаю я.

— Через балкон это обсудим? Зайди домой, Саша.

Арина молча берет меня за руку и тащит за собой.

— Я бы не советовала сейчас спорить, — как будто между прочим бросает она, настойчиво вталкивая меня в квартиру.

Я не особенно сопротивляюсь. Выяснения отношений на улице и правда "не моё".

— Кофе будешь?

— Хватит мне на сегодня кофе. Спасибо, Арина.

Неуверенно прохожу внутрь. Кирилл спиной ко мне, набирает стакан воды из под крана. Я вижу, что его плечи подрагивают. Арина сбегает к себе в комнату, прикрывая дверь.

Делает несколько глотков.

Разворот. Встречаемся взглядами. Его — сверлящий и недовольный.

— Отвечай на вызовы, Саша. Всегда.

— Почему ты приказываешь мне? — моё горло сводит от скрытой агрессии, которая спрятана в его интонации.

Я тяжело переношу такое. Обнимаю рефлекторно себя руками за плечи.

— Потому что… — ноздри вздрагивают, он делает вдох поглубже.

Я чувствую, как он разгоняется внутри по каким-то своим рельсам.

— Если Саша, ты обнаружила какую-то мужскую слабость… — Его пальцы на стакане сжимаются добела. — Не надо давить на нее. Можно извлечь из мужчины что-нибудь неожиданное, блять!

— Какого… — шепчу я возмущенно, — ты выговариваешь мне?!

— Не надо убегать! — рявкает он, делая шаг в мою сторону.

Между нами метра три, но меня сминает в ужасе от его подачи.

— Отвечай на звонки!! — с грохотов швыряет стакан в раковину.

Я подскакиваю на месте от этого звука.

— А ты чо орешь-то, Фадеев? — слышу я сзади голос Арины. — Ты в “заповеднике”, забыл? Зайцы, белки, скунсы… Нахера ты орешь на оленёнка? Иди покури.

Он тяжело сглатывает. Послушно забирает сигареты со стола. Я замечаю, что у него тремор и пальцы дрожат. Выходит на лоджию.

Ошарашенно стою, глядя на чудом не разбившийся стакан в раковине.

— Посуда у нас не бьющаяся. В основном, — усмехается Арина, проследив направление моего взгляда. — А Кира не пугайся. Он тебя никогда не тронет. Но поорать может, если его пробить.

— Что я такого сделала?…

Меня потрясывает от его эмоционального всплеска.

— Отвечай на звонки, — пожимает плечами Арина. — Откуда ему знать, что все хорошо, если ты не берешь трубку?

— А если я не хочу говорить с ним.

— Ну не знаю… Напиши, что он “козёл”, а с тобой всё хорошо.

Нормальная инструкция…

Сполоснув стакан, Арина убирает его наверх.

— Чаю?

— Нет.

— Валерьяночки?

— Кириллу предложи.

— Обойдется сигаретой. Давай по бокальчику мартини?

Не дожидаясь ответа наливает два бокала. Подумав, достает третий. Наливает в него из другой бутылки — квадратной с черной этикеткой. Не успеваю уловить, что там написано.

— Кир, будешь? — поднимает она бокал повыше.

— Нет, — слышу его голос за спиной.

— Как хочешь! — выпивает она залпом. — А мне не помешает…

Опять сбегает.

Чувствую как он подходит ближе, чуть ощутимо касаясь моих пальцев своими.

— Не хотел напугать… — шепотом. — Но если ты… дерзаешь оголить чью-то уязвимость… то… защищай это. Не надо бить по этому.

Сжимаю его пальцы.

— Мне кажется все время, что ты вот-вот ударишь по моей.

— Нет.

Разворачиваюсь, заглядывая в его глаза. Он очень уставший.

Мои пальцы взлетают и замирают у его лица. Он закрывает глаза…

Чуть касаясь, веду под глазами, там тени…

— Хочешь, я приготовлю тебе ужин?

— Полночь, Саш… Приготовь мне завтрак.

— Хорошо.

— Я купил молока для тебя…

— Спасибо. Не запирай меня больше, пожалуста. Я не собиралась сбегать. Только прогуляться.

- Пойдем спать.

— Пойдем.

Глава 44 — Поиграть

Просыпаюсь от ласковых прикосновений к моему лицу чем-то нежным. Пытаюсь открыть глаза, но что-то мешает мне. Тянусь руками к лицу, чувствуя пальцы Кирилла…

— Тихо… тихо… расслабься… это повязка…

Послушно позволяю ему завязать мне глаза.

Мое запястье обхватывает что-то мягкое, как обруч… слышу щелчок… Ловлю ободок пальцами. Кирилл перехватывает и вторую руку, тоже пленяя ее мягким браслетом.

— Что ты делаешь?…

— Хочу поиграть с тобой. Не бойся… Расслабься.

Обхватывая мои кисти своим, оставляет несколько проникновенных поцелуев на пальцах.

— Ты такая красивая…

Я растекаюсь от его слов и голоса. Он тянет мои запястья, прищелкивая мягкие наручники над головой.

Мне немного страшно. Меня никогда не пристёгивали, не связывали. Но его голос такой мягкий и руки очень нежные… Горячие ладони скользят по животу, ныряя под футболку.

Моё тело начинает напрягаться. Оказывается, когда ты беспомощен и уязвим, то все воздействия и прикосновения ощущаются гораздо острее. Но он не касается слишком уж “остро”. Просто поглаживает ладонями кожу, обрисовывает грудь, не прикасаясь к соскам. Обхватив ладонями лицо прикасается к мои губам своими. И рисует на нем пальцами, проводя по носу, повторяя линию бровей над повязкой… скулы… линия челюсти…

— Очень красивая… нежная моя девочка…

Присаживается между моими бедрами. Теплые губы, скользят по коленке…