Попала, или Кто кого (СИ) - Юнина Наталья

— Рит, ну скоро слезы закончатся, прекрати, пожалуйста. У тебя мать дома, ну что она подумает, глядя на тебя такую?

— Я тебя всегда любила, Волков. Всегда, — не обращая ни на что внимания, после недолгого затишья, начинает она. — Я же врачей ненавидела, а ведь пришлось поступать, и даже им стать из-за тебя. Даже, когда замуж выходила, дура наивная, думала, что теперь-то ты на меня взглянешь. Мужчины же типа любят соперников. Дебилка, конечно, редкостная. Мозгов не было, да и, кажется, не прибавилось, если спустя двадцать лет я еще на что-то надеюсь. Знаешь, как дерьмово было спать с мужем, от которого воротит? Я даже счастлива была, когда забеременела от него. Отвалил от меня на время и слава Богу. И вообще, хорошо, что у меня есть Тима. А знаешь, о чем я жалею?

— Рит…

— Полтора года… полтора года я же была с тобой. Ну хоть полтора. Это же здорово, в конце концов. Вот только почему дура не додумалась забеременеть. Не удержала бы, конечно, нет, просто… у меня бы сейчас был маленький с твоими глазами. Я бы на него смотрела и всегда видела тебя.

— Рит, хватит. Ну зачем ты это делаешь? Ты мазохистка?!

— А что мне делать, Кирилл? Ну что?!

— Прекрати себя добивать. Да забудь ты меня. Мужиков, как ни странно, нормальных много, только вам женщинам почему-то гондонов подавай.

— Ты не гондон, Волков, — усмехаясь сквозь слезы, выдает Рита. — Ты хороший. Правда, хороший.

— Просто не твой мужчина, понимаешь. Не твой, — убираю прядь волос с ее лица и начинаю гладить по щеке. — На самом деле я перед тобой виноват, не за то, что происходит сейчас, а… просто не надо было тогда сходиться. Прости меня, Рит. Это было пошло с моей стороны, зная, что для тебя это гораздо больше, чем… чем для меня. Просто, видимо, я законченный эгоист. Но сейчас, хотя бы попробуй переключиться на что-то другое, точнее кого-то другого.

— Ну еще скажи, что у меня все будет хорошо, я встречу короля на белом джипе, он полюбит моего сына и все у меня будет зашибись.

— Нет, Рит, не скажу. Я этого не знаю и знать не могу.

— Кир…

— Что? — смахивая очередную слезу с ее щек, осторожно спрашиваю я.

— Ты меня тоже прости. Знаешь, я сначала ненавидела Катю. Не думала, что смогу ее принять… тем более подружиться. Но я, правда, это сделала, подружилась с ней. Честно-честно, я не испытывала к ней никакой ненависти после, — резко отстраняясь от меня и всматриваясь в окно, охрипшим голосом произносит Рита. — Она мне даже нравилась, хоть и бесила иногда. Мужем-то все-таки ты был ей, а не мне, — затихает на несколько секунд и откидывает голову на спинку сиденья. — Она мне позвонила тогда, поздно вечером… ну перед тем… как все произошло. А я ведь могла нормально с ней поговорить, ну сказать что-то такое, что помогло бы ей. А я думала о долбанном плове на плите… Как бы не переварился рис. На хрена мне этот плов тогда сдался? Скажи я ей тогда что-то нужное, ничего бы ни случилось. Я виновата перед ней, понимаешь? Виновата.

— Нет, Рита, не виновата. Уж кто-кто, но точно не ты, — сжимая ее руку, тихо произношу я. — Забудь об этом. Просто забудь.

— А ты?

— Что я?

— Ты же не забыл о Кате. Я знаю, ты себя винишь. Чтобы ты ни говорил, а ты винишь.

— Рит, у нас с тобой разные ситуации. Суть в том, что ты здесь совершенно ни при чем. Давай оставим этот разговор. Отдышись, приведи мысли в порядок, и чтобы через пять минут, когда я довел тебя до квартиры, ты выглядела и чувствовала себя… ну хотя бы сносно.

— Начинай отсчет, Волков, — грустно усмехаясь, выдает Рита и тут же глубоко вдыхает.

— Ну вот и умница.

Наверное, пять минут тишины все же пошли на пользу Рите, но не мне. К счастью, она больше не плакала, а тихо рассматривала свои ладони. Наверное, впервые за все время я взглянул на нее совершенно по-другому и реально возненавидел себя. Учу ее переключиться на другого, а что делаю сам? Думаю, нет, не так, мечтаю, поскорее довести ее до квартиры и поехать к Свете. Ну не двуличный ли мудак? И сколько бы я ни убеждал себя не делать этого дурацкого поступка, но как только довел Риту до квартиры, я помчался к уже знакомому дому.

Глава 33

Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша… хотя почему не спеша? Приехала уже. Похоже к Танечке, как минимум, пора. Полчаса… долбаных полчаса я гипнотизирую ее окно. Что я творю вообще и зачем? Поднимусь и ведь закончится все через ту же задницу, что и раньше. Что за на хрен неконтролируемая прихоть?

Еще минут десять я крутил в руках телефон, всматриваясь в окно и все же каким-то усилием воли заставил себя не только тронуться с места, но и закинуть телефон на заднее сиденье.

А еще через час я стоял на пороге родительского дома с четкой мыслью, крутящейся на языке.

— Кирюш? Ты чего?! Только не говори, что что-то случилось, — хватаясь за висок, нервно выдает мама.

— Случилось, мамуль. Я случайно наехал на твою елку вместе с фонарем на газоне, когда парковался.

— Ты что, приехал к нам пьяный?!

— О, Господи, мама, я шучу, — целую ее в щеку, и не дожидаясь пока меня наконец-то пригласят в дом, захожу сам.

— Кирюша, обувь смени, — напоминает мама, пристально следя за моими действиями.

— Снял. Папа дома?

— Дома, конечно. Куда ему деться.

— Вы куда-то уезжаете? — осматриваю гостиную, где аккурат посередине комнаты лежат два чемодана и куча разбросанных вещей.

— А счастье было так возможно… Я хотела сказать тебе перед самым отъездом, чтобы ты не отказал, а зная твой паршивый характер…ну в общем, побудешь с Машенькой двадцать дней. Ну если быть точнее, двадцать два дня. Нам два дня надо на дорогу до Минска. А оттуда мы с папой в Египет. Колбас вкусных на обратном пути купим, кровяночки, сгущенки Рогачевской. Конфетки «Кузнечик». Ты же любил эти конфеты в детстве, помнишь. Зелененькие такие.

— Мама, хватит тараторить и заговаривать мне зубы. Какие к черту двадцать два дня? С ума сошла?! Я работаю с утра до позднего вечера. Как я должен за ней ухаживать?

— Будет повод почаще появляться дома. Хватит ночевать в больнице. В конце концов, ты уважаешь мать или нет, неужели так сложно посидеть с ребенком?

— Я не буду на это отвечать. Черт, мама, у меня были совершенно другие планы, — хватаясь за голову, словно несдержанный подросток, бросаю я. — Когда вы уезжаете?

— В это воскресенье.

— Ну слава Богу. Как раз успеваем. Короче, я по делу пришел. У меня к тебе небольшая просьба.

— Ясно. И ты мне еще будешь здесь возмущаться Машкой? Сам пришел по делу, гаденыш, а не просто так.

— Ну видимо, это семейное.

— Надя, не забудь положить в аптечку лоперамид. Опа! Ты чего здесь делаешь?

— И тебе привет, пап. Зашел по делу. В общем, мам, я тебе оставлю телефон одной девочки. Если до субботы она тебе не позвонит сама, а я думаю она не позвонит… короче, в таком случае ей позвонишь ты, представишься моей бывшей пациенткой, которая за чисто символическую плату, в счет благодарности мне, ну от моего имени, типа я это знаю, сдаешь ей комнату. Говоришь, что как раз уезжаешь надолго и надо очень срочно, ну чтобы за квартирой присмотрели, растения полили. Да чего я тебе объясняю, ты же женщина, разберешься и получше меня придумаешь. Главное, чтобы до вашего отъезда она переехала в нашу квартиру. Ну в смысле, в вашу. Она же все равно пылится просто так.

— Что за хитрожопные схемы? Ты чего уже бабу в койку завалить просто так не можешь? — раздается насмешливый голос отца, и тут же мама ему заряжает.

— Сдурела что ли? Еще и по голове, — возмущается папа, а у меня вдруг возникает ощущение, что я в каком-то цирке.

— Хочешь по посоху? С радостью.

— Надя!

— Я уже пятьдесят восемь лет Надя. Не учи ребенка тому, чему не надо.

— Слушайте, я вообще-то тут, хватит собачиться.

— Мы не собачимся, это любовь, Кирюша. Да, Саша?

— Конечно, любовь. Только ослабь хватку на моей шее.

— Закрой рот, Саша. Вот серьезно. Кирюша, расскажи подробнее, что там за девочка.