Мой плохой мальчик (СИ) - Мельникова Надежда Сергеевна "Хомяк_story"

Имею ли я право стыдится такого? Нет, точно нет. Хотя бы ради Андрея. Ради самой себя!

Испытывая к нему сильные чувства, я, взрослая женщина, забылась, потеряла землю под ногами, улетела в небеса, словно стала его сверстницей.

Разве может быть дурным такое сильное ощущение?

Поэтому, взяв себя в руки, вместо того чтобы бежать в туалет рыдать, я продолжаю пару:

— Так на чем мы остановились до того, как у Семененко случился словесный понос? — собрав себя в кучу, рожаю шутку.

Студенты тихонько смеются.

— Кто-нибудь еще хочет обсудить мою личную жизнь, или все же вернемся к нашему предмету?

Усмехнувшись, ребята возвращаются к тетрадкам. Героев больше нет. Вот и замечательно. Поговорят и забудут.

— Тогда продолжим. Нередко среди начинающих преподавателей можно встретить людей, полагающих, будто записи, даже в творческой специальности, — это дело простое, требующее в основном усилий рук, а не головы. — Студенты меня внимательно слушают, и внутри медленно разжимается боевая пружина. Я просто смирюсь и буду жить дальше со своим мальчиком. — Это сугубо ошибочное представление. Полноценные записи отражают не только содержание прочитанного, но и результат вашей мыслительной деятельности. Важно развивать умение сопоставлять источники, продумывать изучаемый материал.

А для меня важно победить своих демонов.

Дальше пара проходит как обычно, мне даже кажется, что все забыли про инцидент с Семененко. Студенты увлекаются выполнением творческого задания. А я пишу сообщение Андрею.

«Как дела?»

«Нормально, малыш. Договорился сделать несколько курсовых по рисунку для студентов-иностранцев, думаю, удастся подзаработать. Они там такие каляки-маляки».

«Ты молодец».

Становится тепло на душе. Улыбаюсь, сжимая телефон. У меня есть мой Андрей. И плевать.

«Я уже соскучился».

«Я тоже, Андрюш».

«Давай, моя любимая училка, буду считать часы;)»

Нежно улыбаюсь и почти успеваю убирать в сумку мобильник, когда приходит еще одно сообщение:

«Оу! Чуть не забыл. Мы с малым сегодня на картинге. Рано не жди. Там один братан билеты по скидосу добыл, будем поздно».

Испугавшись, встаю с места и начинаю ходить по кабинету. Тут же включаю мамку-наседку и представляю, как два самых дорогих мне человека погибают в аварии. Аж сердце останавливается.

Уже плевать и на Семененко с его подколками, и на всех остальных. Главное, чтобы Андрей и Миша были в порядке. Даже не подумав выйти, отхожу к окну, звоню.

Вот что действительно важно. Единственное, что имеет значение. Мой сын и мой… Нет, не парень — мой молодой мужчина.

— Ты уверен, что это безопасно?

— Так и знал, что ты перезвонишь, и тебя будет бомбить по этому поводу, — ржет Андрей. — У меня вообще-то пара сейчас, Жанна Кирилловна, — переходит на шепот. — Хорошо, что Клим Саныч глухой и пока что я леплю женскую грудь на скульптуре, а не считаю что-то на термехе.

— Он слишком маленький.

— Прежде чем сажать ребенка в карт, я все узнал: врачи не разрешают заниматься гоночным картингом до восьми лет. А нашему пацану десять.

— Вы оба загоните меня в могилу.

— Не бойся, мамуля. Мишка крутой чел. Я даже не ожидал. Я думал он будет ныть, играть в куклы.

— Ну конечно. Мальчик, который в десять лет играет в куклы. У тебя богатое воображение.

— Ладно, все, мамочка, мне пора. Это будет крутой движ. Не переживай. Отвечаю головой. Но счас мне надо тихо. Клим Саныч что-то заподозрил.

Рассмеявшись, отключаюсь и кладу телефон на стол. Надо же. У них дела. Нашли друг друга, два оболтуса. То-то Мишка с утра сегодня с этим крашеным заговорщицки переглядывался, поедая мою кашу. Задумали очередной кипиш вместе.

Не сразу осознаю, что пара закончилась. Ребята сдают рисунки, и я уже ни о чем не думаю, кроме того что обожаю этих двоих и буду очень-очень ждать их вечером.

Какая мне разница, что там будут сплетничать за моей спиной, если я нашла свое счастье? Это просто надо пережить. Еще один неприятный момент.

Мы через многое уже прошли. И я не остановлюсь из-за какого-то малолетнего идиота. Путь говорит что хочет, главное, Андрею не рассказывать, а то найдет и прибьет его.

Эпилог

— По-моему, шикарно вышло.

— Думаешь? — Обнимает меня со спины Андрей.

Так мило, что он не уверен. Все наше жилище заставлено метровыми планшетами. Часть дипломного проекта Андрея выполнена вручную, часть — в компьютерной графике. Я очень им горжусь. Даже не верится, что мы таки доучились в универе и у Волкова теперь есть высшее образование. Он у меня умница, все сам. Без папы и мамы.

Конечно, у нас бывало всякое. Не хватало денег, несколько раз он порывался бросить учебу. Мы спорили, ругались. Но он остывал и начинал усиленно заниматься, чтобы получить повышенную стипендию.

Однажды, где-то между третьим и четвертым курсом, мы почти расстались. Жутко поссорились, и я заявила ему, чтобы он катился на все четыре стороны.

Причиной стало то, что Андрей загулялся с пацанами на какой-то вписке и потерял телефон. Не смог позвонить, а я чуть с ума не сошла. Потом телефон подобрала какая-то девица. Ответила на мой звонок. И я впала в истерику. А он, вместо того чтобы успокоить, стал наезжать, что я ему не доверяю. Кричать, что никогда в жизни мне не изменял. Лучше меня нет и не будет, и его дико оскорбляет, что я такое о нем думаю.

В общем, мы разругались вдрызг. Я предложила ему уйти куда-нибудь на денек, пока не найду для нас с Мишей съемную квартиру.

Он ушел, где-то на час, потом вернулся и заявил, что, хоть я и неадекватная, он все равно меня очень любит. Я же в свою очередь порекомендовала ему вернуться ко мне через десяток лет, когда он вырастет и станет самодостаточным взрослым мужчиной.

Он обиделся, снова ушел… Часа на полтора.

А потом вернулся. И, обнаружив меня плачущей на полу, обнял и больше не отпускал. Мы занялись любовью.

И вот кажется, как жить? Импульсивному мальчишке и до ужаса ревнивой тетке.

Но дело в том, что как бы ни было трудно, я не могу без него.

А он без меня.

Вот так и существуем. Ссоримся-миримся. И не можем друг без друга.

В такие минуты я обычно звоню Сашке, чтобы пожаловаться на своего двадцатитрехлетнего мужчину, а она, выслушав, говорит, что все равно ничего уже не поменять, потому что без него меня кроет еще больше. И это ужаснее в триста раз. «Кроет», надо же. Моя подруга-экономичка выучила модное слово.

В то время, как мы разглядываем дипломные работы, за нашими спинами открывается дверь, и, не переставая обниматься, мы с Андреем оборачиваемся. Это Миша.

— Я пошел.

— Только не допоздна, пожалуйста.

— Ок, мамуль. — Быстрый поцелуй в щеку, и мой четырнадцатилетний подросток-сын исчезает за входной дверью.

— Это все твое воспитание, — кошусь на Андрея, он тоже целует меня в щеку.

— Может быть, в кровать?

— Какая кровать? Волков, у тебя защита скоро, надо учить.

— Зануда. Хорошо, что твой сын пошел не в тебя и благодаря мне он крутой кент.

Вздыхаю.

— У него появилась девушка, — волнуюсь за Мишу.

— Не боись, я натолкал ему резинок в рюкзак, все будет нормуль.

— Ему четырнадцать лет, Волков! Какие к черту резинки? — возмущенное толкаю его локтем, а он лишь крепче обнимает меня.

— Самый возраст. К тому же у него не просто девушка, а мисс школы, — довольно констатирует факт Волков. — Вот что значит повелся с крутым чуваком, то есть со мной. Урвал лучшую цыпочку.

Я вздыхаю, закатывая глаза.

— Ты ее видел?

— О да. У нашего парня отличный вкус.

В этот момент в дверь звонят.

— Наверное, Миша, что-то забыл.

Андрей отпускает меня, присаживается на корточки возле одного из планшетов, а я иду к двери. Но когда открываю ее, очень удивляюсь. Меня накрывает шоком. На пороге стоит его мама.