Моя дикая страсть (СИ) - Гром Юля

Резко вхожу в круг, расталкивая зевак. Поймав жену за талию, забрасываю на плечо и уношу ее подальше от шума и людей.

— Отпусти меня, поставь на землю. Голова кружится, — кричит и бьет меня кулачками по спине.

— Пить надо меньше. Все, отпускаю, не кричи, — почувствовав песок под ногами, Дикая отбегает на безопасное расстояние и пятится назад. А я медленно следую за ней. В ботинках песок, по спине бегут легкие мурашки от прохладного ночного ветра с моря, или это от того, что я вижу в глазах Марины боль и отчаяние.

— Снова будешь ругать за то, что жена Батура Юкселя ведет себя недостойно? — говоря с вызовом, убирает волосы и вытирает лоб ладонью.

— Не буду, — говорю спокойно, не хочу ее провоцировать и, убрав руки в брюки, просто иду за ней.

— Тогда за то, что флиртовала с Антоном?

— Не буду, — мотаю головой.

— За то, что напилась?

— Не буду. Ни за что не буду тебя ругать.

— Вот и правильно. Иди к своей блондинке с фотографии и ее ругай, — говорит с отвращением.

Все-таки увидела фото с Аней. Вот, значит, какова причина ее недовольства в течение всего отпуска.

— Иди сюда, — ускоряю шаг. Не хочу ее слез. Я заберу их себе.

Марина с криком забегает в воду.

— Не подходи, не трогай меня. Я устала, больше не могу так. Твоя семья меня ненавидит, я тебе не нужна. Оставьте меня все в покое.

— Мариш, давай поговорим, — быстро сбрасываю рубашку, брюки и погружаюсь в воду за ней. — Пойдем на берег.

Девичья хрупкая фигура удаляется от берега, конечно же, через несколько секунд я догоняю ее и, обхватив за талию, тяну к берегу.

— Отпусти, — кричит, вырывается из моих рук, когда выходим на берег. Мы падаем на песок, подминаю ее под себя, держу крепко в объятиях и не отпускаю.

Накрываю Дикую своим телом и крепко сжимаю в тисках. Притихла, уткнулась носом мне в шею и быстро дышит. Чувствую бешеное биение ее сердечка. Мое тоже не отстает.

— Почему меня нельзя полюбить, что со мной не так? Это из-за шрама? — в голосе горькое отчаяние.

Приподнимаясь на локте, нависаю над ней. Убираю с лица мокрые волосы, на что она прячет от меня глаза, полные слез.

— Пожалуйста, не плачь, твои слезы меня убивают, — прислоняюсь к ее лбу своим. Собираю губами соленые дорожки с щек. — Я не знаю создания прекраснее тебя. Говорил же тебе, что не вижу твоего шрама, и еще тысячу раз повторю.

Поднимает на меня недоверчивый взгляд. Касаюсь ее губ нежно, углубляю поцелуй. Не дается.

— Зачем позволил влюбиться в тебя? Зачем научил доверять и забрал сердце, — сквозь слезы и всхлипы едва разбираю ее слова.

— Ты думаешь, мое сердце на месте? — низким осипшим голосом отвечаю.

— Что за девушка на фотографии? — шум моря заглушает ее тихий голос.

— Это прошлое, Мариш. Оно никогда не постучится в нашу дверь. Не волнуйся.

— Ты до сих пор любишь ее? — в голосе горечь, обида.

— Почувствуй меня. Я с тобой, я только для тебя. Других женщин не существует, я их не вижу, не хочу. Только ты всегда и везде перед глазами. Твой аромат вписан в мое ДНК. Мое сердце ускоряется, когда тебя вижу. Я прошу всего лишь немного времени. Дикая моя девочка, не мучай себя ревностью на пустом месте, — покрываю лицо быстрыми поцелуями. — Кому надо ревновать, так это мне. То с Антоном в бассейне купаетесь, то перед мужиками незнакомыми танцуешь. Одна лишь мысль, что ты можешь быть с кем другим, дарить ему улыбку, поцелуй, меня приводит в бешенство. И что мне прикажешь делать, утопить их всех? Я ведь подыхаю без тебя.

— Дурак, я же назло тебе, — она начинает робко улыбаться сквозь слезы.

— Не делай так больше. Я могу не сдержаться.

— Я больше не хочу бороться с тобой. Я хочу просто любить тебя, — от ее слов крылья вырастают, и сердце так бешено колотится, что, мне кажется, вот-вот выпрыгнет. Она жмется к моей груди в поисках защиты и поддержки. Не будет от меня ответных признаний в вечной любви и романтики. Не будет обещаний счастливого будущего, пока я не буду уверен, что смогу его нам обеспечить.

Я жадно смотрю на ее идеальное тело, покрытое капельками воды, и не в силах оторваться. Впиваюсь в ее губы поцелуем, задыхаясь от нетерпения и желания оказаться в ней. Обожаю, когда она сдается под моим напором и за секунду превращается из строптивой дикарки в послушную покорную девочку. Застонав, Марина ерзает подо мной, впивается в плечи ногтями и требовательно притягивает меня к себе. Узнаю свою девочку. Моя. Вся моя. Отодвигаю полоску трусиков в сторону, бесцеремонно вторгаюсь в нее пальцем. От одного вида ее поплывших глаз уже можно кончить.

— Ты вся течешь, Дикая. Скажи, как сильно хочешь меня, — шепчу ей на ухо и прикусываю мочку.

— Нееет, — качает она головой. Мне нравится ее смущать и видеть, как краснеют щеки от моих пошлостей.

— Сладкая моя развратная обманщица, — член вбивается в нее до самого упора.

Она кусает меня за плечо и сжимает мышцы лона еще сильнее. Ее стоны и крики распаляют меня до предела. Как же в ней хорошо до умопомрачения.

Сдавив кожу на бедрах до синяков, я слизываю пот с ее шеи и тону в сладком сумасшествии. Мы оба нуждаемся в этом диком, безудержном сексе. После ссоры ласки ощущаются еще острее, словно разряд по оголенным нервам. Дыхание частое у обоих, безумно хорошо от ее прикосновений. Она такая желанная, идеальная и моя. Из груди вырываются хриплые стоны, сгораю живьем, вдалбливаясь до упора.

Марина дрожит в моих руках, чувствую, что разрядка близко. Нет, Дикая, придется меня подождать. Замедляю движения, с трудом себя сдерживаю.

— Батур, ну быстрей же, — ерзает, сама насаживается на член, ускоряя темп.

— Опять хочешь быть главной? Сегодня не уступлю, не надейся, — горим, сходим с ума, как всегда, боремся за главенство. Мышцы напряжены до предела. Двигаюсь медленно, плавно. Вжимаюсь очень глубоко, пока она не начинает дрожать.

Мы кончаем одновременно. Лежим, тесно прижавшись друг к другу, боясь нарушить связь. Обожаю сразу же после секса обнять ее до хруста в мышцах. Когда мы оба разгоряченные, под воздействием еще не отпустившего оргазма. Никаких разговоров в такой момент. Отпускаю ее, лишь когда пульс выравнивается и я готов к продолжению. Видеть похоть и желание в ее глазах, любоваться изгибами тела, чувствовать, как кончает подо мной, — это ли не счастье.

Неторопливо поднимается. Плавно покачивая бедрами, подходит к кромке воды. Женщину после классного секса видно сразу. Сытая, удовлетворенная, каждое движение расслабленное. Стряхнув песок с волос, завязывает их на макушке в пучок, открывает тонкую шею. Осторожно пробует пальчиком воду, а я ошалело любуюсь ее обнаженной фигурой.

— Ночью вода такая холодная. Я даже не почувствовала, когда ныряла.

Потому что ты Дикая и живешь импульсами, эмоциями, чувствами. Абсолютно голая, на ней нет ничего, кроме кулона в виде перышка, подаренного мною, и лунного света, покрывающего ее идеальное тело серебром. Но главное украшение — это блеск счастья в ее глазах. Шикарная. Я все больше убеждаюсь, что мои прежние приоритеты и принципы рушатся при взгляде на нее. Впервые я был так близок, чтобы открыть ей мою тайну, впустить в свое сердце и поделиться эмоциями, но я не имею права быть слабым, хотя ее слезы бьют точно в цель и наповал.

— Это только в кино секс на пляже выглядит красиво. А на самом деле у меня во всех местах песок, — возвращается ко мне, двигается плавно, тягуче, играет с волосами, улыбается, — нет ничего красивее ее смеющихся глаз и улыбки. Я готов отдать за них многое.

— Не забывай, что ты моя, — до изнеможения целую губы, кусаю, оставляю отметины. — И не смей бегать с голой задницей перед мужиками.

— Только перед тобой можно?

— Передо мной нужно, — акцент на последнем слове.

— Ревнивец, — смеется, обнимает за торс, тянется к губам. Чувствую, как горячая лава течет по венам. У животных перемирие наступает во время водопоя, а у нас во время секса. Хотя и в постели мы любим покусать друг друга. Такая трогательная и беззащитная, как котенок, прижимается ко мне всем телом в поисках тепла. Я гоню от себя страшную мысль, что рано или поздно это закончится, но она как назойливая муха возвращается обратно.