Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла

— Да. Половина боев тебе, половина мне. В планах несколько городов по России и возможно еще раз Европа. Пока не могу точно сказать.

Боев правда еще дохрена. Кажется, они никогда не закончатся, мать их. Странно, ведь еще совсем недавно мысль о ринге заставляла во мне все буквально искрить, а теперь только одно желание — отдать долбанные деньги Елисееву и свернуть все на хрен.

Тот самый случай, когда мечты сбываются, да только понимаешь, что мечтал, оказывается, о другом.

— Я понял тебя, — кивает Тимур, — в общем, я готов, — хлопнув в ладоши, один из моих лучших бойцов встает со стула и, улыбаясь неестественно белыми на фоне почти чёрной рожи зубами, показывает пальцем себе за спину, — тогда я пошел на свидание со своей любимой телочкой.

— Давай-давай. Она тебя заждалась, — ухмыляюсь в ответ, — Посильнее ее там отделай. Она тебе изменяла сучка с остальными пацанами.

— Да лааадно, — деланно округляет глаза позер, — я ей сейчас покажу кто дома папка.

— Папка здесь я.

— Прости-прости, — ржет, поднимая руки в примирительном жесте, — так где там моя груша?!?

Придурок. Хохотнув, утыкаюсь глазами в бумаги. Надо решать накопившиеся вопросы.

Глава 44

Марина

— Марин, ты так и будешь меня игнорировать?

Ася догоняет меня в коридоре перед второй парой и, удержав рукой за плечо, останавливает.

После того случая у меня дома, желание с ней общаться сошло на нет. Так вышло, что понятие дружбы у нас оказалось разным.

Странно, ведь за два года Ася себя проявляла только с лучшей стороны. И в детский дом со мной ездила несколько раз, когда я отвозила детям одежду и продукты с другими волонтёрами. С Ланой она знакома, проводили бывало время вместе. Я действительно считала её подругой. Наверное, только поэтому до сих пор с ней общаюсь в университете. Вот только поставив себя на её место поняла, что не стала бы лезть в чужую жизнь, поэтому общение вне стен Альма матер свела на нет. Как будто во мне что-то выключилось по отношению к этому человеку.

— Я тебя не игнорирую, Ася, мы только что вместе делали парное задание.

— Марин, ты знаешь, о чем я, — не отстаёт Чернова, — я тебя столько дней зову погулять, а ты находишь отговорки.

— Мне не хочется гулять. Да и дни смен на работе сейчас.

Ася недоверчиво качает головой.

— Обещаю больше не звать Вадима с нами, только давай прогуляемся как-то. Мне не нравится, что ты перестала со мной общаться. У нас ведь столько общего.

Общего? Только сейчас понимаю, что у нас нет абсолютно ничего общего. Мы разные, как белое и черное. Любим разную музыку, смотрим на жизнь по-разному. Асе нравится проводить время в соцсетях, я же предпочитаю не убивать его на бесполезное проматывание фотографий в ленте. Ей нравятся ванильные фильмы о любви, меня прельщают тяжелые драмы и даже триллеры. Наверное, мне просто хотелось найти друга, и в какой-то момент так сложилось, что мы с Черновой начали общаться.

Хотя, если подумать, с Ланой у нас тоже мало общего, но с ней ведь мы дружим. Тут появляется резонный вопрос — а дружили бы и дальше, если бы она не была сестрой Матвея? Почему-то кажется, что да.

С другой стороны, будь Ася плохой подругой, она бы не таскала меня с собой в кино, не приходила бы ко мне домой, чтобы провести вместе время. Нашла бы кого-то более удобного и «мобильного». Но нет. Она была рядом тогда, когда Матвей часто пропадал по вечерам и, наверное, ее забота проявляется именно таким способом. Таким, каким она умеет. И это только мои проблемы, что мне такие способы не подходят. Я бы никогда не стала оскорблять её Данила только потому, что его характер не вписывается в рамки поведения, угодные мне. И уж тем более за два года ни разу не навязывала ей другого парня, когда они ругались.

— Ась, мне пока не до прогулок, правда, — говорю как есть, а по звонку вхожу в аудиторию.

Чернова заходит следом и больше до конца дня ко мне не обращается.

После пар бросаю все вещи в сумку и, кивнув на прощание ребятам, отправляюсь на улицу. Сегодня до смены в клубе нужно успеть сделать домашку и попробовать починить кран в ванне. Не нравится мне, как назойливо из него капает вода по ночам, расшатывая и без того не железные нервы.

Утром пришло сообщение от Лены, что скоро она со своим теперь уже мужем Андреем собираются в гости. Сказала привезет кое-что детям из приюта, так что скоро можно будет порадовать ребят сюрпризами. Я тоже прикупила кое-какую одежду. Директриса дала примерный список, вот мы над ним постепенно и работаем.

Час уходит на то, чтобы добраться до дома. Жутко неудобно и долго, но зато пока я еду, есть возможность прочитать заданную на завтра тему по микробиологии. Правда, мысли утекают все время в другое русло. Приходится перечитывать одну и ту же строчку по несколько раз, так как перед глазами вместо букв встаёт картинка вчерашнего вечера. Никак не получается вытолкать из памяти то, как Матвей прижимал меня к себе, а напоследок и вовсе поцеловал. Так непохоже на него. Без скандала, просто прикоснулся губами и ушел. Сердце, поняв кто занимает мои мысли, начинает стучать быстрее, как и всякий раз, когда я начинаю о нем думать.

Приходится еще раз вчитываться в текст, чтобы понять смысл абзаца, но снова тщетно. Плюю на это бесполезное занятие и, ткнув в уши наушники, включаю музыку. Спасибо, хоть погода наладилась. Можно прогуляться от остановки не боясь промокнуть и поймать такое редкое тепло.

Неспешной походкой дохожу до дома, а когда собираюсь войти в квартиру, дверь позади меня не захлопывается, как должна была бы, а останавливается, заставляя обернуться.

— День добрый.

Удивление как ушат холодной воды на пару секунд парализует. Выдергиваю из ушей наушники.

— Я войду?

Не дожидаясь ответа, отец буквально отодвигает меня собой и входит в квартиру.

— Я не позволяла, — дар речи возвращается, когда этот человек, даже не удосужившись разуться, проходит по коридору и, наспех осмотревшись, останавливается посреди зала.

— Ну ничего. Я ненадолго.

Мы не виделись больше двух лет, а он так и не изменился. Все тот же холодный взгляд, полный превосходства и некоей брезгливости в мой адрес. Обводит глазами помещение, потом исследует меня с ног до головы. Как какой-то объект на выставке, явно не приносящий ему эстетического удовольствия.

— Что тебе нужно?

— Какая невоспитанная у меня дочь. Даже кофе не предложишь? — хмыкает папаша.

— Не предложу, — злость к нему меня давно отпустила, но и расщедриваться гостеприимством нет ни малейшего желания. — Сомневаюсь, что у тебя вдруг появилось желание разделить со мной чашку кофе, и только ради этого ты проделал такой длинный путь.

Тонкие губы искривляются в некоем подобии улыбки, вырисовывая морщины вокруг мужского рта.

— Ты права. Кофе я предпочту пить в более… элитном месте. К тебе у меня разговор другого плана.

Игнорируя словесное унижение, вопросительно выгибаю бровь, предлагая продолжать. Чем быстрее он перейдёт к делу, тем быстрее свалит отсюда.

— Ты, наверное, слышала, что я баллотируюсь?

— Краем уха.

— Ну вот. И у меня довольно неплохие шансы. Даже очень хорошие, если учесть мою кристально чистую биографию. Есть только одно серое пятно, бросающее тень на всю мою жизнь — ты.

Стискиваю зубы, не показывая ему эмоций. Собственно, мне уже даже не обидно. Если он ждал слез, как в прошлый раз, то их не будет. Больше по отношению к этому человеку я не испытываю никаких ожиданий.

— Уж извини. Сам поставил эту кляксу. Нечего было совать свое перо в чужую чернильницу, и все было бы в порядке.

Шведов хмыкает.

— Ну, сделанного не исправишь. Но все же. Думаю, кто-то начнет под меня копать и возможно даже выйдет на тебя, — не перебиваю, умалчивая факт того, что как раз недавно вышли, — предложат определенную сумму. Эта новость резонансная. Подробности приведут к последствиям и в моей жизни, и в твоей. Поэтому я предлагаю тебе не вестись на эти копейки. Я дам в разы больше, если будешь молчать и избегать любых подробностей. А без доказательств в предоставленные факты никто не поверит.