Все это за гранью. Я не готова отражать атаку. Только не сейчас. Чувство дежавю подбирается все ближе. Я так же беспомощна, как и этой ночью, когда он меня целовал.
Утром у меня получилось бойко поговорить с ним по телефону, но как только дело касается его личного присутствия — пиши пропало. Мой поезд самоуверенности тут же слетает с рельсов.
— Хватит надо мной издеваться, — я дергаюсь, но он уже успел так крепко прижать к себе, что сил вырваться с первого раза не хватает. Снова повторяю попытку, ощущая режущее давление от его ладоней на животе.
Кожу припекает. Чем сильнее я дергаюсь, тем больше боли причиняю себе же.
— Все?
Чувствую, что он улыбается. Весело ему, блин!
— Пусти.
— Две минуты. Надо кое-что сказать.
— Чего?
Ян медлит, а меня на куски разрывает от нетерпения. Пусть скажет и уйдет. Выпустит меня из своей очередной ловушки.
— Короче… По поводу мака, — Ян вздыхает и притискивает еще усиленней, — он утопленник.
Утопленник? О чем он… Стоп!
— Что?
— Это вышло случайно.
Ян чуть резковато разворачивает меня к себе лицом, продолжая удерживать одной рукой за талию. Теплая ладонь обжигает даже через футболку.
Мой взгляд прикован к его груди. Смотреть ему в глаза я не буду ни при каких обстоятельствах.
— Случайность? Правда? Сначала его украли, теперь утопили, и ты при этом все время вертишься где-то рядом.
Срываюсь, упираясь взглядом в его острый подбородок.
Ян поджимает губы и разлохмачивает свои волосы, немного растопырив пальцы. Выглядит при этом забавно, словно ему и правда жаль.
Но разве ему можно верить? Нет.
— Зачем тогда ты его вообще притащил? Там проект, там был проект, а теперь… Ян, ты, ты просто, — прикрываю глаза и тяну носом воздух. Объемы, с которыми я его сейчас потребляю, колоссальные.
— Ты сама утром звонила, — смотрит с укором.
Серьезно? То есть я еще и виновата перед ним в чем-то?
— Его можно восстановить, — продолжает говорить как ни в чем не бывало.
Он абсолютно не понимает, что все это случилось по его вине. Ну да, конечно, как он вообще может быть хоть в чем-то виноват? Это же нонсенс!
— Пусти.
— Драться не будешь?
Я отчетливо слышу его гадкий смешок и тут же покрываюсь красными пятнами от злости. Придушить готова прямо здесь. За все. Просто за все.
Я молчу. Только смотрю в его наглые глаза и соплю как ежик.
— А, ну и главный вопрос: ты уже что-нибудь придумала? План мести созрел? Ты обещала, — он подмигивает, а меня перетряхивает.
Это не злость. Уже нет. Странное чувство, которое я не понимаю и не могу описать.
— Это была шутка, — делаю шаг назад, и его ладонь соскальзывает с моей талии. — Спасибо, — прижимаю промокший гаджет к груди. — Пока.
Пячусь, а потом со всех ног бегу домой. Сейчас мне лучше спрятаться. Я не готова к его присутствию рядом, не вытяну просто.
К моему сожалению, музыка в машине затихает. Я слышу, как хлопает дверь, оборачиваюсь мельком и вижу, что Ян идет следом.
Дома сразу бегу на кухню, чтобы Ольга стала непрошеным свидетелем, и, может быть, тогда Ян ретируется. Кладу ноутбук на стол и замираю у островка.
В кухне пусто. Ольги нигде нет.
Шаги становятся громче. Ян идет прямо сюда, возможно, на свет, а возможно, как ищейка, чувствует меня по запаху.
— Чем занята?
Несмотря на то, что его голос не становится для меня неожиданностью, все равно вздрагиваю. Приподнимаюсь на носочки и хватаю с полки чашку.
Молча тянусь к чайнику. Я так нервничаю, что льющийся из носика кипяток обжигает большой палец. Почему сейчас?
Кожу печет. Глаза наполняются слезами. Быстро перемещаюсь к раковине и включаю холодную воду.
Ян в это время подходит ближе. Встает рядом. Не замирает за моей спиной молчаливой статуей, а упирается ладонью в столешницу сбоку. Его присутствие давит на виски. Хочется кричать от беспомощности и своих дурацких, никому не нужных чувств.
— Дай, — вырывает мою руку из-под холодной струи. — Лучше мазь, — выдвигает ящик сверху и достает аптечку.
У меня пальцы дрожат от его прикосновений. Молюсь, чтобы он этого не почувствовал, но, судя по тому, как внимательно он меня разглядывает, молитвы не помогают.
— С чего такая забота? — прищуриваюсь, наблюдая за тем, как он сворачивает с тюбика крышку.
— Дружеская, — смотрит на меня из-под длинных ресниц.
Как только прохладный гель касается кожи, я издаю непонятный звук облегчения. Смотрю на руки Яна, у него костяшки сбиты. Ссадины свежие.
— Это откуда?
К своему удивлению, трогаю его покрасневшую кожу. Она обжигает похлеще кипятка. Отдергиваю руку в то же мгновение, как осознаю, что творю дичь.
— Не важно.
Ян дует на мой палец, и сердце предательски сжимается. Бабочки в животе вот-вот повылезают из своих могил.
Что он от меня хочет? Зачем так издеваться?
Ян убирает за ухо прядь моих волос. Подходит ближе. Мы касаемся друг друга телами. Я чувствую его тепло и то, как слегка шершавая ладонь обхватывает мою щеку.
— Не надо. Ян, пожалуйста, не надо.
Дрожу. Никак не могу успокоиться. Меня так сильно трясет, что зубы стучат. Слова получаются едва разборчивыми.
— Угу, — кивает, а сам не останавливается. Водит подушечками по моей коже, очерчивая губы.
Я и пошевелиться не могу. Просто стою и медленно моргаю. Впитываю в себя каждое его прикосновение и всю эту поддельную нежность.
— За… — только и слетает с языка на выдохе, потому что договорить он не позволяет. Его губы сливаются с моими, утягивая за собой в какую-то беспросветную бездну безумия.
Ян усиливает напор. Губы к губам.
Нежно. За гранью нежности. Совсем не пошлые прикосновения. И только мои слезы наполняют этот поцелуй влагой.
Я реву, получая его убивающе правильные поцелуи. И абсолютно не знаю, что делать.
Что со всем этим делать?
Я хочу, чтобы он отстранился. Чтобы отпустил и дал мне выдохнуть. Хотя бы немного прийти в себя. Я глазами его об этом молю. Израненное сердце просто не выдержит, если он продолжит.
Ян чертыхается, заглядывает мне в глаза, а потом делает шаги назад. Его пальцы скользят по моим щекам, прежде чем он убирает руки в карманы.
Отворачиваюсь, упираясь ладонями в столешницу. Рассеянно вытираю непрошеные слезы. Так трудно дышать.
Мне нужна опора, чтобы устоять на ногах.
— Не плачь.
Его тихий голос ничуть не успокаивает.
— Это из-за ожога. Ты не стоишь моих слез, — выдаю хрипло, шмыгая носом.
— Согласен. Давай поговорим, Ник.
24.3
— Ладно. Там, — киваю в сторону обеденной зоны.
Ян уже идет туда. Я же стараюсь продышаться и окончательно стереть с лица остатки слез.
Когда подхожу к столу, медленно отодвигаю для себя стул.
— Может, из разных комнат поболтаем? — Гирш закатывает глаза и пересаживается ближе.
Я же намеренно хотела поговорить на расстоянии стола. Села на противоположную ему сторону.
Мы смотрим друг на друга. Внимательно. Не издавая никаких звуков.
Ян пару минут сидит неподвижно, а я жду, что же он скажет. Понятия не имею, что у него в голове, но вот в моей отчего-то проскальзывает маленькая надежда. Может быть, он чувствует то же, что и я? Просто скрывает?
Губы трогает улыбка. Гирш реагирует на изменение моих эмоций мгновенно. Радужки в его глазах обдают теплом. Это действует на меня расслабляюще.
— И о чем ты хотел поговорить?
Гирш отбивает какую-то незамысловатую мелодию пальцами по столу, а потом выдает совсем не то, что я желала бы услышать:
— Я помогу восстановить ноутбук.
Сердце тут же покрывается коркой льда. Нет, его ранят. Стрела влетает точно в цель. Наконечник был смазан ядом, я-то знаю. Вот он и парализует. Мои губы все еще улыбаются, но душа рыдает. Там дождь. Холодный осенний ливень.
— Ноутбук?
То есть все это было ради того, чтобы сообщить мне, что он поможет восстановить утопленный компьютер? Серьезно?
