– Ти–мур. – произносит он по слогам.
– Мур? – улыбаюсь.
Он кивает.
– И день рождения восьмого марта. Поэтому я – Кот мартовский, если уж совсем быть точным.
Усмехаюсь и иду с Ивановым к его машине. Молодые, дурные, классные такие. Завидую немножко.
Едем молча. Достаю телефон, вижу непрочитанные сообщения. Несколько от Оли, одно от Николая.
Оля спрашивала, когда я приду. Николай писал, что скучает. Как раз после того, как клуб накрыли.
Сердце сжимается.
Оле пишу, что скоро буду. Николаю ничего не отвечаю. Мы уже все сказали друг другу. Наверное.
– Вы до утра будете сидеть, да? – смотрю на Тимура, когда он тормозит возле моего подъезда.
– Как бы не до вечера, – вздыхает он.
– Давай я вам еды наложу с собой. У меня суп с фрикадельками и макароны по-флотски. Много приготовила, жалко, если пропадет.
Иванов, подумав, согласно кивает.
Переложив еду в контейнеры, отдаю их Тимуру и отпускаю его с тяжелым сердцем. Потому что кажется, что мы больше никогда не увидимся. И с Тимоном тоже.
– Ты чего так долго? Я волновалась. – выходит из комнаты Оля и хмурится, разглядывая меня. – Мам, что с тобой? Случилось что-то?
– Все хорошо, – обнимаю ее крепко и ухожу в комнату.
Падаю на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
– Мам… – дочь садится рядом и гладит меня по трясущимся плечам. – Мам, тебя кто-то обидел? Что случилось?
– Не будет у тебя нового папы, – выдавливаю сквозь всхлипы и снова вою в подушку, а Оля прижимается щекой к моей спине и молча обнимает меня, больше ничего не спрашивая.
Просыпаюсь утром с жуткой головной болью. Не знаю, это от того волшебного коктейля с отравой или от того, что я рыдала до тех пор, пока не вырубилась, но я едва могу доползти до кухни и выпить таблетку, а потом падаю обратно и снова вырубаюсь.
– Мам, я яичницу приготовила. Хочешь? – просыпаюсь от голоса Оли и с трудом разлепляю глаза.
Хочется сдохнуть, на самом деле, но я сажусь на кровати и киваю.
Когда дочь уходит, тянусь к телефону в надежде увидеть весточку от Николая, но он не звонил и не писал.
А уже вечер.
Зато Юля написала, что завтра нужно померить платья подружек невесты, которые они с Зоей уже заказали и на мою долю тоже.
Соглашаюсь, а сама ловлю себя на мысли, что мне абсолютно все равно, что будет дальше. Я вообще ничего не хочу.
Встаю и ползу на кухню. Мельком бросаю на себя взгляд в зеркало и отворачиваюсь, потому что вижу в отражении замученную осунувшуюся женщину с огромными мешками под глазами.
Очень сочетается с тем, что творится у меня внутри.
На кухонном столе меня ждет кружка кофе и яичница глазунья с двумя желтками вместо глаз и улыбкой из сосиски.
– Спасибо, – улыбаюсь сквозь силу, глядя на дочь.
Мне правда очень приятно, просто нет сил радоваться.
А попытка имитировать хорошее настроение лишь отдается тупой болью в области груди.
– Как дела? – спрашиваю у Оли, вяло выковыривая смайлику жёлтый глаз.
– Все хорошо, – кивает она с улыбкой, но, помолчав немного, откладывает вилку и тяжело вздыхает. – Мам, вы из-за меня поссорились?
Давлюсь глотком кофе. Кашляю, закрыв рот, и отрицательно качаю головой.
– Нет, ты что? – выдыхаю, вытерев уголки глаз от проступивших слез, но ощущение, что они вот-вот потекут снова. – Ты ни в чем не виновата. Просто… просто не сошлись характерами. Так бывает. В начале отношений кажется, что все получится, а потом начинаются недопонимания и обиды. А ты уже взрослый и привык жить по-своему. И понимаешь, что одному спокойнее. В юности проще рисковать, Оль. Потому что вся жизнь впереди. И многие ошибки можно забыть или исправить. А вот в сорок уже страшно. Я тоже больше не хочу так, как у нас было с твоим папой. И для меня любой намек, что все может повториться, это не звоночек, а колокольный звон и причина не доверять человеку. Даже если он ни в чем не виноват, я все равно буду искать подвох. И найду, к сожалению.
– Но это же не правильно. – хмурится Оля. – Если человек не виноват тем более.
– Не правильно. Это дебилизм! Но у обманутых женщин это на уровне рефлекса. Это как обжегся об огонь – одернул руку. Вылечил. А в следующий раз или сто раз подумаешь, или не полезешь вовсе.
– И всю жизнь прожить одной?
– Не самый плохой вариант. – усмехаюсь невесело. – Тем более, я не одна. У меня есть ты, подруги… коты. Потом ты выйдешь замуж, родишь мне внуков. Будешь привозить их на выходные. И я снова не буду одна.
– Но это же другое.
– Другое, – вздыхаю. – Но не менее важное и ценное.
Да, Таня. Все правильно. Возраст и одиночество тоже нужно уметь принимать с достоинством и благодарностью. Гульнула на посошок и хватит.
Еще?
