Самый опасный возраст (СИ) - Мясникова Ирина Николаевна

– Скажешь тоже! Ты бабулечка. Кто ещё мне всякого мудрого насоветует?

– Если б у меня у самой жизнь счастливо сложилась, я, наверное, могла бы что-то мудрое советовать, а так бла-бла-бла получается. Ну, ты хотя бы на курсы какие-нибудь сходи кулинарные, а то не ровён час от голода помрешь, пока он будет свои переводы переводить.

– Попробую, только, боюсь, я там изведусь вся, как на работе. Я когда его долго не вижу, начинаю дёргаться. Кто б мог подумать? – Даша сама себе удивилась. – Вот дура-то.

– Все влюблённые девки дуры, вон, хоть мать свою вспомни. – Бабуля фыркнула. – Но это хорошо, что ты на себя со стороны посмотреть можешь, покритиковать. Это важно. Первый угар пройдёт, а там всё утрясется.

– А он пройдёт? Угар этот.

– Обязательно пройдет.

– Жаль. Что-то в нём есть.

Как приехали, сразу затопили печку, чтобы дом к ночи нагрелся. Потом дружно гребли листья с газонов, устали, налупились пельменей, оделись потеплее и улеглись на раскладушках на террасе с видом на красное заходящее солнце. Как сказала бабуля, нюхать свежий воздух. Даже задремали слегка, предварительно сообщив Валере, что у них всё в порядке.

– Наконец-то я вас нашёл!

Даша вздрогнула и открыла один глаз. Валентина Григорьевна села на своей раскладушке. Перед ними собственной персоной стоял «батя» и нагло щурил свои ярко синие глаза.

– Дашенька, это кто ж такой? – поинтересовалась Валентина Григорьевна, доставая из кармана куртки сигареты. Видимо решила, что подобное явление необходимо перекурить.

Даша подумала, что тоже бы с удовольствием закурила, если б умела. Нет, каков покемон! Явился, не запылился. В рожу ему, что ли, плюнуть?

– Не знаю, бабушка, дяденька какой-то чужой! На покемона смахивает, – ответила она в том же тоне, что и заданный бабулей вопрос, и тоже присела на своей раскладушке. Уж если не плюнуть в рожу, то чем-нибудь тяжёлым его ошарашить точно следовало. Даша пошарила глазами по двору в поисках подходящего инструмента. Взгляд уперся в поленницу. А что? Поленом вполне сойдет. Березовым. Сам заготовил, сам и получи.

– Нам чужие дяденьки тут не нужны, – сообщила Валентина Григорьевна, выпуская дым в сторону наглого мужика. – И эти, как их там, покемоны, тоже.

– Мы покемонов не ловим, – подтвердила Даша. – Нам без надобности это…

Она хотела сказать «говно», но воздержалась. Всё-таки её учили приличиям.

– Валентина Григорьевна, Даша! Почему вы так со мной разговариваете?

Видимо, он понял, какое слово хотела сказать Даша.

– А ты догадайся с трёх раз! – грубо сказала Валентина Григорьевна.

– Где Лена? Мне с ней поговорить надо. Срочно! – На щеках «бати» заходили желваки. Похоже, разозлился, аж глаза наглые сощурил.

– Зачем это чужому человеку с моей дочерью говорить? – Валентина Григорьевна пожала плечами. – Я вот запамятовала, сколько я вам должна? Пятьсот рублей или тысячу? Дашенька, принеси мой кошелечек.

– Даша, не надо кошелёчка. – Он остановил взглядом приподнявшуюся, было, с раскладушки Дашу. Как-то так остановил, будто право какое имел. Даша к своему удивлению послушно плюхнулась назад. – Зачем вы меня обижаете, а главное, за что? – В его голосе сквозило искреннее недоумение.

Вот артист! Роберт де Ниро, не иначе. Даже Станиславский бы поверил. И как только мама в такого вляпалась. Подумаешь, красавчик выискался. Валера вот тоже красивый парень, но сразу же видно, что человек порядочный. Не то, что этот. Правда, в этот момент Даша вспомнила про угар, о котором говорила бабуля. Конечно, если в угаре…

– Ах, не за что? Обидели, бедняжку! А кто сдристнул бесследно? Даже записки не оставил. – Пока Даша размышляла про особенности влияния угара на женский мозг, Валентина Григорьевна решительно пошла в наступление.

– Почему не оставил? Оставил.

– Где же это? – Из голоса Валентины Григорьевны сочился яд.

– На столе, на кухне у меня.

– Хорошо, на снегу не написал. А что, и ключ девушке выдал от кухни?

– Ключ не выдал, признаю. – «Батя» виновато опустил голову. – Так я ж всё время на месте был! Ну, дома. Зачем ключ? А тут хорошие знакомые звонят, работу предлагают, мы ж с Леной вместе тогда были, я уехал узнать, что к чему, она дома осталась. Выяснилось, что мне надо срочно лететь, тут же билеты заказали. В Екатеринбург. Работа хорошая, деньги приличные. Ну, там как-нибудь потом мы бы с Леной уже решили, как нам дальше быть. Я вернулся домой, а Лены уже нет, уехала Дашу из ментовки вызволять. А у меня ни телефона, ничего!

– Ну, конечно! Опять Даша виновата. – Даша уставилась на «батю». – Чуть что сразу Даша! Всегда Даша! Прямо воплощенное зло эта Даша.

– Не смею судить, – «батя» тяжело вздохнул, – но вы, Даша, своим необдуманным поведением, можно сказать, сломали мне личную жизнь! И мне, и маме вашей!

– Ага! – Даша всплеснула руками. – Это что ж за личная жизнь такая была, что её так запросто сломать можно?

Уж теперь-то она знала, что такое настоящая личная жизнь!

– Замечательная была жизнь, – печально сказал «Батя». – Дай бог каждому.

Он посмотрел Даше прямо в глаза, и ей почему-то стало стыдно и жалко его, маму, бабулю, Валеру, а особенно еще не родившегося Максима Георгиевича. Но тут она вспомнила, что не всё так красиво, как он излагает. Жену-то бывшую к этой истории никак не пришьёшь.

– Такая замечательная жизнь была, что вы сразу на бывшей жене обратно женились!

– Я?! С чего вы взяли?! – наглые синие глаза «бати» полезли на лоб.

– С того! – вставила Валентина Григорьевна.

– С чего с того?

– С того, что жена ваша приехала порядок наводить и сразу сдала ваш дворец на сезон! – Валентина Григорьевна аж подпрыгнула с раскладушки и смело пошла на врага. – Лене Зарема всё рассказала.

– Ага! Неужели Зарема сказала, что это моя жена приезжала? – Враг явно не собирался отступать и сдаваться.

– Нетрудно догадаться!

– Экие все догадливые кругом. Это сестра моя была. Младшая. Я её попросил с Заремой за уборку рассчитаться и Лену найти на всякий случай. Ну, если записка моя вдруг пропадёт куда, как чувствовал. А ей, видите ли, некогда оказалось Лену караулить, взяла телефон и домашний адрес в правлении. Ну, и дом на лето сдала. Она так устроена. Сестра моя. Всё подряд норовит сдать.

– Кого-то она мне напоминает. – Даша посмотрела на бабушку.

– Ничего в этом плохого не вижу! – сказала Валентина Григорьевна, воинственно тряхнув головой. – Чего барахло простаивать за просто так будет? Деньги никому ещё не помешали. Ну а дальше что случилось? С телефоном и адресом? Потерялись в дороге? Как записка.

– Да ничего, не потерялись! Телефон городской, там мужик меня на…., ну, сами понимаете куда, послал. И не один раз. На адрес я три письма отправил, без ответа. Сорвался в выходные, прилетел, поехал по адресу, чуть в пятак не получил. От того же мужика, что и по телефону меня посылал.

– А что за адрес-то?

– На Бассейной улице.

– Ха! – Даша ухмыльнулась. – Так это вы никак с моим папенькой познакомились. Ну, ладно, телефон городской, адрес, это ж всё прошлый век. Физбучить не пробовали?

– Пробовал, как же! Там Тимониных Елен пруд пруди. И все не наша.

– Тимониных? – Валентина Григорьевна покатилась со смеху.

– Чего вы смеетесь?

– Смирновы мы. Все!

– А кто тогда Тимонина Елена Михайловна?

– Так то, когда было! В Правлении, наверное, данные старые, – высказала предположение Даша. Она уже не злилась на «батю», он ей опять нравился. Хорошо, что не заехала ему поленом по балде. – До развода мама Тимонина была, потом фамилию обратно на Смирнову поменяла. А меня сразу при рождении на Смирновых записали.

– Как это? – удивился «батя». – Вы уже после развода родились?

– Нет. Просто папенька мой человек-загадка международного масштаба.

– Проще говоря, мудак, – не удержалась Валентина Григорьевна.

– Ба! – Даша строго посмотрела на бабулю. – Он решил, что девочки будут Смирновы, всё равно замуж выйдут, фамилию поменяют, а мальчики уже Тимонины. Но мальчиков не случилось. Одна я.