Дома вечером я поглядываю на часы. Делаю вид, что пью чай. Но не пьется. Кручусь на стуле с желанием кого-то прибить.
Ну и где Сомова носит? Так и тянет ему написать пару ласковых слов. Чуть-чуть еще подожду. И получит у меня!
— Лиза, а что-то мы давно не говорили о Евсее, — мама от плиты ко мне поворачивается с горящим в глазах интересом.
Э-э-э… вжимаюсь в спинку стула.
Хватаю чай и пью-пью-пью… Внутри себя продумывая, зачем мама спросила?
— Ой, было бы о ком говорить, — машу рукой на стену. — Мам, я вообще с ним не вижусь и этому рада.
— Ну как же так? На учебе разве не встречаетесь? — удивляется родительница.
— Нет-нет, ему не до нас с Ариной. Занят постоянно, ходит такой деловой, ты бы видела.
— И что, не приедет к нам? Я собиралась как-то пригласить Сомовых…
Мой стул в электрический превращается. Подпрыгиваю на нем, помня прошлую встречу.
— Евсей к нам не приедет. Не жди его, наглющего. Он и адрес забыл, и сюда не заявится. Точно тебе говорю!
Мой телефон прожужжал сообщением.
Бегло читаю и подхватываюсь на ноги. Специально заранее оделась, надо только куртку накинуть.
— Лиза, а ты куда так спешишь? — мама с беспокойством бежит за мной из кухни.
— Мне надо Генри выгулять. Гусь травку просит, — хватаю рюкзак, своего питомца на руки и дверь пинаю лбом. — Мам, мы, возможно, долго будем гулять. Вдруг нам понравится.
— Ясно-ясно. Только ты бы обулась, Генри подождет.
Да что со мной? Влезаю в кроссовки и тороплюсь на улицу.
Вооружившись сюрпризом, выбегаю во двор. Я как чувствовала, что может понадобиться для тайного свидания.
Евсей нас заметил. Гусь его тоже…
Стоило мне приблизиться к ошарашенному парню, сразу поднимается буря. Шум подняли эти двое, мама не горюй.
— Зачем он с тобой? Я не звал выйти гуся! Отнеси обратно птицу кровожадную! — требует Евсей, отмахиваясь от питомца на моих руках.
Генри на гусином ругается не меньше. Клацая клювом, тянется к Сомову. Встречает, как и просила, со всеми почестями для врагов. Но так с разгона я не собиралась расправляться с тайным парнем.
— Успокойтесь оба! Мне нужна была отмазка к тебе выйти, а гусь всегда не прочь на травке погулять.
— Других отмазок не нашлось? — мало проникся Евсей, с опаской наблюдая за Генри.
— А у тебя? — вовремя вспоминаю о важном. — Где был? Говори, только честно. Мы с гусем ждем.
Спускаю питомца с рук на землю. Придерживаю за поводок, но могу и отпустить, если вранье почувствую. Клюв раскрыт и готов поживиться.
— Не понял? На допрос, что ли, попал? — пытливо прожигает глазищами.
— Можешь и так называть мое беспокойство о тайном парне. Целый день тебя не видела, вообще-то.
Кажется, сама себя сдала. Нужно бы добавить, что я не скучала. Получится, что вру. Мне хотелось увидеть Евсея.
Эх, язык мой, язык, что ни ляпну, всегда только хуже.
— Кто бы мог подумать, какая забота, — еще и передразнивает, дальше продолжая: — Лизок, я на задании находился. Пришлось под прикрытием от агентства Сомовых работать вместе с братьями. Освободился и сразу к тебе.
Переглядываемся с гусем.
Верить ему или нет?
Гляди, какой супермен к нам явился.
— Правда, что ли? — поглядываю с подозрением.
— Настолько не веришь? — он не нападает с обвинением, а лишь усмехается грустно.
— Нет, ну чего… — гоню навязчивые сомнения. — Это же ваше семейное дело, а ты такой, что везде проскользнешь. Из тебя получится крутой агент.
Евсей смеется над моими описаниями.
— Со мной понятно, а ты что подумала?
Так, лишние вопросы начинаются.
Что подумала, как подумала. Зачем нам эти рыбьи мелочи со всякими стервозными дурами? Без них обойдемся.
— Просто я э-э-э… ждала тебя пораньше, чтобы с гусем погулять.
Спасибо, Генри, есть на кого все отмазки закинуть.
— Тогда скажи ему, чтобы гулял не клювом в мою ногу! А ну, брысь от меня!
Евсей сам виноват, ближе ко мне подобрался. Гусь, конечно, не зевал. Ну как тут упустить момент?
Придется помогать этим двоим. Иначе так и будут — один орать, другой клеваться.
— Ладно, дам тебе средство, чтобы подружиться с Генри.
— Вот еще. Я его терпеть не могу, гада пернатого, — тут же отказывается Евсей, показывая для Генри кулак.
Гусь, тоже ругаясь, шипит на него.
Пусть как хотят, но лучшей уловки выбегать в любое время на тайное свидание — я не найду. Попытаюсь хотя бы помирить. Хоть будет и непросто.
Достаю из рюкзака пакетик с кормом и протягиваю Евсею.
— На, предложи Генри взять угощение. Только лицо сердитое не делай, вроде ты из волчьей стаи. Улыбайся пошире и давай.
— Мне для гуся песни петь не надо, случайно? — возмущения полно, снова включает царя.
— Если добрые песни, то можно. А не хочешь, так и скажи. Мы сразу домой пойдем.
Евсей тут же пакетик у меня забирает. Корм на ладонь высыпает, но давать не спешит.
— Мне бы еще пригодилась рука, — нервничает заметно и хмурится. — Малявка, ты издеваешься?
Вот уж наговаривает. Да я никогда. Ну, почти никогда.
— Гусь, бери корм аккуратно, иначе твое место в супе окажется, — он с угрозами кормить собирается и к птице подходит.
— Евсей, я бы на месте Генри не взяла!
Прошу еще раз попытаться. И даже напоминаю, что он супермен. Таким любые задания должны быть по плечу.
В следующий раз Евсей повторяет все без угроз, приседая на корточки.
Я придерживаю Генри, он парень резкий, с гонором, и подвожу к раскрытой ладони Евсея. Мы его давно приучили есть с рук. Но, конечно, не всем удается.
Чудо случилось!
Гусь побухтел на своем, затем взял пару зерен, еще и еще.
— Видишь? Ничего плохого не случилось, — поздравляю я, посмеиваясь над муками Сомова.
Зато гусь шипеть перестал после кормежки.
— Мои нервы тоже ничего такого? Три года жизни гусь украл.
— Ну не больше, чем у меня один наглющий тайный парень.
Немного успокоив гуся и Евсея, иду с ними дальше гулять во дворы. Мы ищем газоны, где Генри порадовать. Болтаем об учебе и наших прошлых свиданиях. Ловлю себя на том, что все легче и легче мне быть рядом с Евсеем.
Это со стороны общения нам всегда есть о чем поспорить и поговорить. Но с притяжением к нему как раз наоборот. Тяжелее становится. Стыжусь своих мыслей и часто краснею.
Доходим до небольшого сквера. И там устраиваемся на лавочке возле травы. Генри занят делом, на нас только поглядывает. На меня нормально, на Сомова с проверками, когда можно напасть.
Первая не спрашиваю, что еще наш главный выдумщик придумал для надоедания. Наверное, не зря спешил сюда. Всего от Сомова жду и потому особенно настораживаюсь от начала его разговора:
— Лизок, как ты чувствуешь, я тебе уже надоел?
У меня в горле пересыхает мгновенно.
Все-таки Евсей не просто хотел встретиться…
Неужели прямо сейчас сообщит, что все, малявка, я передумал быть с тобой тайной парочкой?
Я же как чувствовала, что так все и будет. Зачем я привязалась, глупая? И почему это случилось после вчерашнего вечера? Нам ведь было хорошо.
Сама же не хотела связываться с братом подруги. Но почему-то грустно, что для меня и месяца не нашлось у него. Хотя и понятно, куда мне до Евки.
Мысленно собираюсь. Твержу себе, что к лучшему, к лучшему. Не будет больше вранья. Но внутри меня от протеста самой себе… сжимается сердце.
— Так же, как и я тебе, — бурчу под нос ответ, не глядя на него.
— Настолько сильно?
Елки, он точно издевается!
Зато на меня валил бочку, что я это делаю.
— Я не измеряла, чтобы знать.
Так ему, жестокому.
— Хочешь, покажу, что мне больше всего надоело? И у меня измеримо терпение лопается.
— И что же?
Поворачиваюсь, изо всех сил создавая видимость безразличия. Не хочу выглядеть обиженной овцой.
