Инвестиции в семью (СИ) - Морейно Аля

Беседую с безопасниками. Вместе с Бугровым и Саенко едем к Лере, она повторяет рассказ почти слово в слово.

Не нахожу себе места. Почему видео всплыло именно сейчас? Или оно всё это время было чуть ли не во всеобщей доступности? Почему именно его показали Лере? Это случайность или какой-то умысел? Может ли это быть связано с Вайнштейном и моим желанием привлечь его в качестве инвестора?

И главный вопрос – не грозит ли опасность моей семье?

Звоню Миле. Узнаю, что долетели они хорошо, устроились в отеле и планируют завтра поход в зоопарк, а послезавтра после архива – сразу домой. Жена боится самолётов, поэтому обратный билет наверняка взяла на поезд.

Настроение нерабочее. Новости об Ирине, закрытом бабском клубе и гнусном тотализаторе меня дезорганизуют. Как можно так жестоко играть жизнью других людей? Сколько бы ни пытался понять – не получается. Я и сам далеко не ангел, за свои тридцать три года сделал немало вещей, за которые мне теперь ужасно стыдно… Но то, что происходит в этом клубе, – запредельно чудовищно…

Повинуясь эмоциональному порыву, дёргаю водителя, беру бронированный микроавтобус, и на рассвете мы выезжаем в столицу.

Галя присылает мне их координаты и адрес офиса, в который пошла Мила. Забиваю адрес в поисковике и искренне удивляюсь. Адвокат? Интересно, от кого она собралась защищаться? Или, наоборот, планирует нападать? Например, на меня… Кто знает, какие дикие мысли могут возникнуть в голове обиженной женщины?

Глава 28

Эмилия

Увидев перед крыльцом Розовского, спотыкаюсь и чуть не падаю со ступенек. Благо, у мужа хорошая реакция: он делает бросок вперёд и подхватывает меня под локоть.

- Влад? Что ты тут делаешь? – испуганно спрашиваю, когда ко мне возвращается способность говорить. – Мы же договорились!

- Приехал в столицу по делам и решил заодно сходить с сыном в зоопарк, – отвечает спокойно, как будто я застала его на кухне за приготовлением кофе.

Дверь позади меня хлопает, по ступенькам спускается Филиппов и кивает мне.

- С кем ты собралась судиться, Мила? – Влад спрашивает немного напряжённо.

Ему не нравится, что я встречалась с адвокатом. Неужели надеется, что я как покорная овца позволю ему растоптать мою жизнь снова? Ну уж нет! Я бы и в прошлый раз боролась за свои права, но тогда чувство вины придавило меня и не давало головы поднять. Теперь я намного сильнее, чем та растерянная девчонка, и твёрдо знаю, за что борюсь.

Мысли мечутся. Если он ещё не понял, зачем я тут, то легко сложит дважды два. От него ничего не скроешь. Это – известная адвокатская контора. У них нет единого профиля, но ясно ведь, что меня интересует не уголовное право.

- Пока ни с кем. Стелю соломку, – пытаюсь уйти от ответа и одновременно сказать правду.

Справа со стороны парка к нам торопится Жорик в сопровождении няни и кричит:

- Папа-а-а! Ура-а-а!

Замираю. Сердце покалывает от ревности. Мой мальчик с лёгкостью простил отцу длительное отсутствие в его жизни и принимает так, будто тот был с ним рядом с самого рождения. Будто не я, а Розовский носил его по ночам на руках, когда у малыша резались зубки. Или когда он подхватил вирус и не мог нормально дышать из-за насморка. Будто не я с ним играла, гуляла, подстраивала свои дела под его режим дня… Не я всё это время его любила, в меру баловала, заботилась, защищала...

Влад делает несколько больших шагов навстречу ребёнку и подхватывает его на руки. Я всё никак не могу привыкнуть к мысли, что мне теперь придётся делить любовь и внимание сына с мужем пополам.

Как сказал Филиппов, у нас с Розовским – равные права. Но равные ли обязанности? Закон жесток и несправедлив…

Хотя, может быть, как раз наоборот. Он предостерегает обиженных супругов от глупых поступков и гарантирует детям наличие в их жизни обоих родителей. Если, конечно, один из них не подкупит суд и не отберёт ребёнка у другого, перетягивая одеяло на себя или пытаясь отомстить…

Влад полностью переключает внимание на сына, вопрос о моём визите к юристу теряет для него актуальность, и я отчасти выдыхаю с облегчением. Не знаю, как объяснить ему, зачем мне адвокат, ведь суда никакого пока нет. Да и договор, который он предложил подписать у нотариуса, как оказалось, вовсе не ущемляет мои права. По крайней мере, пока Розовский не сменит гнев на милость и не решит выкинуть какой-нибудь фортель. Однако от него можно ждать чего угодно в любой момент.

Немного успокаивает, что суды он не любит, а документ этот оспорить можно только в судебном порядке. Хотя…

С трудом торможу себя. Потому что дальше мысли пускаются по кругу, как кони в цирке на арене.

Настроение болтается где-то на уровне колен. Не так чтобы совсем по земле волочится, но и не такое приподнятое, как могло бы быть сегодня в отсутствие мужа.

Стараюсь не подавать вида и улыбаюсь, устраиваясь в микроавтобусе Влада. Он намеренно приехал на такой большой машине? Знал, что будет нас всех возить?

Розовский сегодня не в костюме, а в джинсах и светлом поло. Непривычно видеть его таким вне дома. Сколько помню, он всегда предпочитает строгий офисный стиль. Костюмы для него – как вторая кожа. Интересно, он уже сделал свои дела и успел переодеться? Или дела назначены на завтра?

В зоопарке Жорик подбрасывает дров в мои и без того не слишком радостные мысли. Половину пути он едет верхом на отце. Из его лексикона словно изъяли слово “мама”. Только и слышу: “папа то”, “папа это”, “папа, смотри скорее”… Галина тоже подмечает это и смотрит на меня с сочувствием, от чего становится ещё хуже. Ненавижу, когда меня жалеют!

Как мантру повторяю слова Филиппова, что я должна смириться. Но как же это непросто! Безумно обидно вот так, одним махом, из самого главного человека в жизни сына превратиться во второстепенного, уступив пальму первенства тому, кто в ответственный момент нас бессовестно предал и бросил на произвол судьбы. Более того, ещё и советовал избавиться от беременности…

Прогулка по зоопарку не приносит удовольствия. Я изо всех сил стараюсь улыбаться, постоянно фотографирую Жорика. И везде на снимках он непременно с отцом.

Я представляла себе сегодняшний день совсем иначе. Мы должны были провести его с сыном вдвоём, без участия Розовского, который по документам пока даже не является папой моего малыша.

Жду возвращения в номер с огромным нетерпением. Мечтаю, как уложу Жорика спать и заберусь под душ, смою с себя напряжение и дурные мысли этого бесконечного дня.

Влад провожает нас до самых дверей и не торопится уходить.

- Мила, поужинаешь со мной? – предлагает, когда я второй раз пытаюсь с ним попрощаться и намереваюсь закрыть дверь. – В здешнем ресторане по отзывам – хорошая кухня.

- Я заказала еду в номер, нужно Жорика накормить, – пытаюсь отказаться.

Не знаю, будут ли у меня силы и желание выходить куда-то через час, тем более с фиктивным мужем. Его стремление пустить пыль в глаза Вайнштейну переходит все разумные границы.

- Хорошо. Накормишь, уложишь спать и напиши мне, я за тобой зайду, – Влад и не думает отказываться от своих планов.

- Послушай, мне кажется, Роберт и так знает, что мы – семья. Хочешь, я прямо сейчас выложу в соцсеть твои фотографии с сыном в зоопарке? К чему ещё устраивать спектакль с ужином?

- При чём тут Роберт? – муж рычит недовольно. – Он меня сейчас волнует меньше всего.

Неужели хочет вернуться к разговору о моём посещении адвоката? Действительно, как я могла понадеяться, что он об этом уже забыл и не станет вытряхивать из меня душу?

- Хорошо, я напишу, когда освобожусь, – бурчу и захлопываю наконец перед его носом дверь.

Не хочу идти с Владом в ресторан. Я не готова обсуждать визит к адвокату. Надеялась сохранить его в тайне. Теперь нужно продумать, что и как говорить. Но хочется отложить это до завтра или вообще на неопределённый срок… Сейчас не до того.

Жорик, как обычно, от переизбытка эмоций и усталости хулиганит сверх меры. Ужинает плохо, капризничает. Практически голодный отправляется спать. Я всегда переживаю, когда у него пропадает аппетит. Но сегодня день настолько наполнен стрессом, что мои нервы уже ничего не берёт.