Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна

— Понятно, почему ты вышла. Это ад какой-то! И давно это всё? — поинтересовался я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально. Хотя, честно говоря, хотелось заорать.

— Чат давно существует, — повинилась Виолетта. — Но он не про тебя, и активность в нём долгое время была нулевая. Просто с недавних пор случилось обострение.

— На дворе март, что ли?

— Для некоторых людей любой месяц как март, был бы повод.

Сложно было с ней не согласиться.

Хотел бы я «развидеть» этот чат, но — увы. Зато теперь я точно знал, что отнюдь не собственное самомнение придумало повышенное внимание к моей персоне.

Мои акции поднялись в цене. Значит, следовало срочно опустить их курс, во имя спокойствия и работы.

Я решил подумать на выходных, что могу с этим сделать, но в пятницу, во время общения с клиентом, произошёл эпизод, преждевременно переполнивший чашу моего терпения.

59

Вадим

Всё шло по плану: обычные переговоры, я был предельно сосредоточен на клиенте и обдумывал свои и его предложения по дизайну. В какой-то момент я повторно поинтересовался, не хочет ли он ещё что-нибудь выпить, потому что разговор длился уже достаточно долго, чтобы в горле пересохло. Клиент согласился.

Минут через пять Настя принесла два кофе в прозрачных чашках.

Клиент отказался от сахара и, увлечённый собственной речью, сделал глоток, но тут же недовольно поморщился. Взял салфетку со стола и под мой изумлённый взгляд вытер с губ что-то розовое…

— Тут вот… — сказал он и развернул ко мне чашку, на ободке которой был оставлен след от поцелуя чьих-то напомаженных губ.

Кто-то отправил мне послание, а Настя перепутала чашки.

Впоследствии она уверяла меня, что просто не заметила и не знает, кто это сделал, но мне всё равно хотелось уволить её за такой промах. Я сдержался только потому, что Настя была хорошим работником, по крайней мере до этого «весеннего обострения». Кроме того, тот факт, что чашка всё же попала не ко мне, говорил как раз о невиновности администратора. Если бы поцелуй принадлежал Насте, она бы ничего не перепутала.

Перед клиентом было безумно стыдно! Мужик он славный, поэтому, заметив мою обеспокоенность, всячески старался перевести случившееся в шутку, что-то там про валентинки говорил, которые он не получал аж со школы.

Нить разговора была потеряна, драгоценное время упущено, и в итоге, распрощавшись с заказчиком, я осознал, что не озвучил ему одну важную мысль. Меня это настолько взбесило, что я решил разобраться с проблемой, не откладывая её в долгий ящик. Шуры-муры стали мешать работе, когда перешли из разряда болтовни к конкретным ситуациям, наподобие этой.

Как было сказано в одной научно-фантастической истории: «Недостаточно победить в одной драке. Надо победить во всех сразу. Раз и навсегда». К романтическому фронту это тоже применимо.

Я поднял трубку и велел администратору:

— Настя, собери через двадцать минут всю женскую часть коллектива в конференц-зале. Тебя это тоже касается.

60

Вадим

В зале бурно что-то обсуждали, но мгновенно, как по мановению дирижёрской палочки, замолкли, стоило мне только открыть дверь.

Видимо, не ожидали от меня ничего хорошего. И правильно.

Четыре десятка женских глаз смотрели на меня в ожидании. Я молчал. Собирался с мыслями. И вдруг среди идей, которые надо было озвучить, затесалась одна неожиданная мысль — про мужской монастырь. Внутри я рассмеялся, но не от самой мысли, а от того, что идея уйти в мужской монастырь не показалась такой уж ужасной, а даже немного желанной… Во всяком случае, временно. Не монахом, но хотя бы послушником побыть вдали от прекрасной половины человечества. М-м-м!

Довели бабы. Я снова чуть не рассмеялся, но сдержался, потому что разговор предстоял серьёзный.

— То, что я скажу вам сейчас, прозвучит пафосно, я знаю. Но к пафосу от меня вам не привыкать, так что потерпите. — Аудитория одобрительно замычала, что не удивительно, ведь я говорил правду. — Это место, наша студия, — мой храм. Моя работа здесь — служение. Всё, чем я готов здесь заниматься, — связано со студией. Звонки не по рабочим вопросам я стараюсь не принимать, когда нахожусь на работе. Я делаю перерыв на обед не для того, чтобы поесть, а чтобы эффективнее выполнять задачи, связанные со студией. Всё моё общение в этих стенах — про студию. Ладно, почти всё. Всё-таки я тоже человек и среди вас есть приятные мне люди, мои единомышленники, с которыми между делом я рад перекинуться парочкой слов. Но всё остальное — только, и только, и только про работу.

Думаю, кое-кто из присутствующих — в основном женщины постарше — уже осознал, зачем я их сюда пригласил. По крайней мере, на лице главного бухгалтера Марьи Петровны сразу после начала моей речи расцвело неприкрытое ехидство. Ничего удивительного — она была одной из наших старейших сотрудниц как в плане стажа, так и в плане возраста. И теперь слегка злорадно поглядывала на сидящих рядом с ней девчонок, у большинства из которых пока ещё были оленьи непонимающие глаза.

— Ничему другому здесь нет места, — продолжил я, слегка усмехнувшись торжеству Марьи Петровны. — Что касается вас, я никогда не требовал и сейчас не требую ответного фанатизма. Думаю, вы знаете, что у нас довольно-таки расслабленная атмосфера в офисе. Вы постоянно болтаете друг с другом в мессенджерах, — на этом моменте я заметил, как та самая девушка, чью переписку в «фиолетовом» чате я читал, заёрзала на стуле, — и вообще на рабочем месте. Перекусываете прям за компьютерами, если того хотите, или уходите на перерыв. Так было и так будет всегда. От вас требуется только вовремя сделанная качественная работа.

Несколько человек — среди них была и Виолетта — после этих слов энергично закивали. А я продолжал:

— Более того. Вы знаете, что во многих компаниях запрещены близкие, интимные отношения между сотрудниками? Знаете же?

Послышалось несколько выкриков: «Да!» — в разных частях зала.

— Конечно знаете. Так вот, вы отлично осведомлены, что у нас в студии нет запрета и на любовь. Далеко ходить за примерами не надо… — Я жестом указал на одного из ведущих дизайнеров — Альбину, которая всего два месяца назад вышла замуж за Мишу — специалиста по 3D-визуализации. Альбина смущённо улыбнулась. — Такие правила и останутся. Если у вас здесь сложились с кем-то отношения и это не мешает обязанностям — нет проблем! Всё, что от вас требуется, — выполнять свою работу. Точка.

Теперь, кажется, в смысл моего вдохновенного спича постепенно начали въезжать и другие сотрудники, помимо Марьи Петровны. Улыбнулась и опустила глаза Виолетта. Альбина чуть наклонила голову и стала тереть лоб, будто пыталась изобразить мем с фейспалмом. А Настя-администратор покраснела так, что её алые губы почти слились цветом со щеками.

— Но! — Я поднял вверх указательный палец. — На меня это правило не распространяется. Я здесь только служу! — Я решил, что не буду упоминать, что когда-то женился на одной из сотрудниц, потому что, во-первых, не обязан ни перед кем оправдываться, а во-вторых, умные люди должны понимать, что исключение лишь подтверждает правило. А дураков, как я надеялся, в зале сейчас нет. — Служу нашему общему делу, людям, которые к нам обращаются, индустрии, которую мы развиваем, и вам, моим коллегам. И так будет всегда, пока я руковожу этой студией. — Я обвёл притихших женщин строгим взглядом. — После известного всем события, точнее, нескольких событий, я стал получать слишком много знаков внимания. И, к сожалению, дело оказалось не в моём самолюбии, как я подумал вначале. Часть наших сотрудниц действительно самыми разными способами начала проявлять свою заинтересованность во мне как в мужчине. Так вот, не думал, что дойдёт до этого, но как я сказал ранее: студия — это мой храм. И всех, кто мешает мне служить, я приглашаю на выход. Если кого-то это не устраивает — значит, настало время менять работу. Точка.