Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

Я чувствую, как чья-то рука поддерживает меня, но не могу понять, кто это, Дин или Джексон. Я слишком взволнована, чтобы осознать происходящее.

— Есть ли здесь родственники Кейда Сент-Винсента? — Спрашивает доктор, и Дин встаёт.

— Они ещё не прибыли, — отвечает он доктору. — Но я его лучший друг. Дин Блэкмур, — добавляет он с серьёзным выражением, и, как всегда, когда он произносит это имя, выражение лица доктора меняется.

Не имеет значения, даже если мы все разрушим это место, мрачно думаю я, глядя на них двоих. Всегда найдётся кто-то, кто встанет и обратит внимание, когда Дин Блэкмур назовёт его имя.

— Операция прошла успешно, — говорит врач, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Облегчение накатывает на меня так сильно и быстро, что мне становится нехорошо. — Сейчас он отдыхает, но, если вы хотите пойти и подождать в палате, пока он проснётся, вы можете. Только ты, — добавляет он Дину, и мы с Джексон тут же встаём.

— Они пойдут со мной, — спокойно говорит Дин.

— Я не могу позволить...

— Хочешь, я расскажу об этом Филипу Сент-Винсенту, когда он приедет? — Дин приподнимает бровь. — Это ещё один лучший друг Кейда и его девушка. Или, может быть, я позвоню своему отцу и поговорю с ним о его ежегодном пожертвовании...

— Нет, всё в порядке, — поспешно говорит доктор. — Вы можете пройти. Только не задерживайтесь слишком долго. Вашему другу необходим отдых.

Он в безопасности. Я понимаю, что ситуация может быть более сложной, но это всё, о чём я могу думать, пока мы направляемся в палату Кейда. Он жив, и с ним всё будет хорошо.

Как и предупреждал доктор, когда мы вошли в палату, Кейд спал. Мы тихо сели, ожидая, когда он проснётся. Я внимательно наблюдаю за ним, опасаясь, что показатели жизнедеятельности на приборах внезапно изменятся, несмотря на их нормальные значения. Никогда раньше я не видела Кейда таким невинным и умиротворённым. Он выглядит почти по-мальчишески: его светлые волосы зачёсаны назад, а светлые ресницы касаются щёк. Это напоминает мне о тех редких моментах, когда я спала рядом с ним, и при мысли об этом у меня щемит в груди. Мне больно видеть его здесь, на больничной койке, вместо того чтобы он лежал в своей постели в поместье.

Проходит не меньше часа, прежде чем Кейд начинает просыпаться. Мы стараемся не беспокоить его сразу, давая ему время адаптироваться и осознать наше присутствие, прежде чем заговорить.

— Привет, — наконец хрипит он, слегка приподнимаясь на кровати. Очевидно, ему дали сильные обезболивающие, и когда он двигается, одеяло немного сдвигается, открывая бинты на его колене.

— И тебе привет, — выдавливаю я из себя. — Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя лучше, это точно. — Кейд хмурится. — Ты уже разговаривал с врачом?

Дин кивает.

— Они с тобой ещё не разговаривали?

Кейд облизывает пересохшие губы.

— Кто-нибудь может принести мне воды?

Я киваю, встаю со стула и иду за одним из маленьких бумажных стаканчиков. Дин всё ещё стоит на месте, ожидая ответа Кейда на свой вопрос.

— Да, — наконец произносит Кейд, когда у него появляется возможность сделать глоток воды. — Они поговорили со мной, когда вывозили из послеоперационной палаты, прежде чем дать мне ещё обезболивающих и снова погрузить в сон. — Его губы кривятся, и я замечаю, как темнеют его глаза, а на лице появляется знакомая злость. — Мне сказали, что до конца сезона я полностью выбыл из игры. Насколько я помню, диагноз был – обширный разрыв мениска. Когда я предположил, что, возможно, поправлюсь быстрее, чем они думают, врач предупредил меня, что есть серьёзный риск, что я больше никогда не смогу играть.

На мгновение в комнате воцаряется глубокая тишина.

— Да, — наконец произносит Дин. — Мне тоже так сказали.

— Это просто невероятно, — рычит Кейд. — Возможно, я полностью выбыл из игры, и из-за кого? Даже не из-за игрока другой команды.

— Это был один из твоих товарищей по команде, — тихо говорит Дин. — Ты думаешь, это было сделано специально?

Кейд издаёт мрачный и горький смех.

—Да, это было сделано намеренно специально, чёрт возьми. У меня нет ни малейшего сомнения в этом.

— Ты видел, кто это был? — Спрашиваю я, вмешиваясь в разговор. — Или у тебя есть какие-то предположения?

Кейд смотрит на меня, и его гневное лицо кажется невыносимо тяжёлым.

— Да, — наконец говорит он, а затем снова переводит взгляд на Дина. — Это был Грейсон Ромеро. Младший брат Уинтер.

20

ДИН

Я не отличаюсь злобой в семье. Возможно, моё самообладание – это защитный механизм, который помогает мне сдерживать хаос, который иногда так и стремится вырваться наружу. Моё самообладание отточено до совершенства. Я всегда спокоен, хладнокровен и собран – почти всегда.

Однако в последнее время держать всё под контролем становится всё сложнее. Всё труднее не дать эмоциям взять верх. И когда Кейд упоминает имя игрока, который оставил его на скамейке запасных до конца сезона, возможно даже, навсегда лишил возможности выйти на поле, я чувствую, как краснею.

Я начинаю понимать, Кейда, и на что похож его постоянный гнев.

Грейсон Ромеро. Младший брат Уинтер. И я очень сомневаюсь, что эта идея пришла ему в голову самостоятельно.

Мне наконец-то удаётся убедить Афину вернуться домой с Джексоном. Она знает, что не должна находиться в больнице, когда туда приедет отец Кейда, но убедить её уехать оказывается сложнее, чем я ожидал. Она хочет пойти со мной, она слишком умна, чтобы не понимать, куда я направляюсь, если это не домой, но я твёрдо говорю ей, чтобы она шла с Джексоном.

Я вижу по её лицу, что она хочет устроить ссору, и единственное, что удерживает её от этого в больничном коридоре, это напоминание Джексона о том, что завтра вечером у неё бой и ей нужно немного отдохнуть. Наконец-то это срабатывает. Ей это не нравится, но она соглашается. И это о чём-то говорит, потому что в наши дни убедить Афину сделать что-то, что не является её идеей, невероятно сложно.

Я тихо смеюсь, наблюдая, как они удаляются, направляясь к мотоциклу Джексона. Я иду к своей машине, качая головой. Никогда бы не подумал, но мне понравится, как Афина обретает боевой дух. Когда-то, после того как «сыны» попытались забрать её у нас, а мы вернули её обратно, я осознал, что она была гораздо большим, чем просто питомец, подаренный нам. Она – сила, с которой нужно считаться, и при других обстоятельствах я, возможно, даже захотел бы взять её с собой, чтобы она поддержала меня.

Но сейчас мне нужно справиться с этим в одиночку. Наши отцы, должно быть, действительно не понимали, что делали, когда выбрали Афину в качестве жертвы.

***

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, где находится Уинтер. Я отследил её телефон без её ведома, потому что после всего, что она натворила, я ни за что на свете не хотел бы не знать, где она находится в любое время. Я всегда подозревал, что у неё есть свои секреты. Однако я не ожидал, что она попросит своего брата выполнить грязную работу за неё.

Хотя это и немного далеко от больницы, к тому времени, как я добираюсь до особняка, где, согласно маленькой точке на моей карте, она находится, она всё ещё там. Я точно знаю, где нахожусь – в доме Элеоноры Блэквуд, одной из самых богатых девушек в школе, которая не является Уинтер. Блэквуды – это ответвление семьи Блэкмур, и хотя у них нет ни статуса, ни притязаний, которые есть у Блэкмуров, только деньги, они делают всё возможное, чтобы притвориться, что это не так. Они ведут себя высокомерно, но в конце концов, они всего лишь дальние родственники.

Элеонор, вероятно, испытывала ревность, когда Уинтер должна была выйти за меня. Теперь, когда помолвка расторгнута, если Уинтер вообще это признала, она, вероятно, в восторге. Честно говоря, я удивлён, что их дружба пережила это испытание.

Я звоню в дверь, как истинный джентльмен. Я мог бы постучать, как, вероятно, сделал бы Кейд, или попытаться найти открытое окно, чтобы проскользнуть внутрь, как, несомненно, поступил бы Джексон, но я умею быть вежливым. Уинтер собирается увидеть меня с лучшей стороны, пока не поймёт, что я знаю её секрет, и тогда я покажу ей свою тёмную сторону. Она думает, что уже видела её, но это не так.