Голос сердца (ЛП) - Райан Шэри Дж.

— Черт, эта женщина волшебница, да? Одна улыбка и все, — положив журнал на столик и вставая, говорит ЭйДжей.

— Спасибо, — чувствую тяжесть в груди и приступы боли за глазами. Может быть, я был слеп к ним, а Эми, возможно, просветила меня немного. Хотя я понимаю, что хорошо знать, что есть люди, которые любят меня и заботятся о моем благополучии, пока я пытаюсь справиться со всем этим беспорядком. Даже мой придурок брат, который сам переживает не лучшие времена прямо сейчас.

— Нам нужно вернуться домой. Детей в школе отпустили пораньше, и Олив будет на автобусной остановке уже через сорок пять минут.

— Чувак, ты видел, что творится снаружи? — спрашивает ЭйДжей. — Может, стоит позвонить Шарлотте, чтобы она забрала Олив?

И вот просто так раздражение возвращается обратно. Не на всех, но при мысли, что я упускаю возможность поговорить с Ари.

— Я позвоню ей, когда мы сядем в машину.

В тот момент, когда мы выходим из дома, я вижу, что ЭйДжей ничуть не преувеличивал. Сантиметров десять, должно быть, навалило за последние полчаса, что мы были здесь. Я дергаю за рукав своего пальто и сметаю им снег с лобового стекла со стороны пассажира. К черту.

Мы выезжаем на дорогу и двигаемся со скоростью меньше, чем пятнадцать километров в час, так как за окном почти ничего не видно из-за падающего снега.

Я набираю номер Шарлотты и слушаю три гудка, прежде чем она отвечает, немного запыхавшись.

— Ты в порядке? — спрашиваю я ее.

— Да, чистила крыльцо, пока не слишком завалило, — говорит она.

— Я займусь твоим крыльцом, когда снег перестанет падать. Ты снова потянешь спину.

— Это прекрасно, Хант, на самом деле, но спасибо. Тебе что-нибудь нужно? — наши разговоры сейчас на уровне френдзоны, но я действительно забочусь о ней больше, чем о друге, и есть много моментов, когда мне жаль, что все так сложилось.

— ЭйДжей отличился тем, чтобы притащить меня к психотерапевту, несмотря на то, что я не был готов. Мне только что позвонили из школы, и мы стараемся успеть вовремя, но впереди нас целая очередь машин. Я боюсь, что мы не успеем приехать вовремя.

Громкий выдох отзывается сильным скребущим звуком в моем ухе.

— Ты пошел, чтобы говорить с кем-то? — спрашивает она с ноткой надежды в голосе, а это говорит мне о том, что она тоже к этому причастна. — Очень рада слышать это.

— Я тоже, — говорю ей мягко, почти интимно, практически шепотом, чтобы избежать взглядов ЭйДжея. Хотя он так сосредоточил внимание на дороге, не думаю, что он даже понимает, что я говорю по телефону.

— Я заберу Олив и приведу ее, когда ты приедешь. Не спеши, просто будь осторожен, хорошо?

— Хорошо, — говорю я ей.

— ЭйДжей едет медленно? — спрашивает она.

— Да, мама, — дразнюсь я.

— Хантер, не начинай. Мы оба знаем, какой ЭйДжей ездок.

Я улыбаюсь ее возмущению, но она, как обычно, права. Правда, сегодня ЭйДжей едет даже медленнее, чем пятнадцать километров в час.

— Увидимся, когда я вернусь домой.

Я слышу улыбку в ее голосе, когда она говорит:

— Без разницы.

ГЛАВА 16

Дорога была пустая, всего три аварии. Люди в Новой Англии, кажется, думают, что они супергерои на своих переднеприводных машинах в такой снегопад. Грузовик ЭйДжея немного болтает, но это только потому, что его пикап не загружен стройматериалами, и все благодаря мне — это же я превратил рабочий день в выходной. Мы тащимся вниз по улице к автобусной остановке, наблюдая, как автобус сползает вниз по склону. Оливия, вероятно, расстроена сейчас. Она не любит, когда все меняется или срывается. Это заставляет ее нервничать. Я выхожу из машины, когда автобус останавливается на остановке. Снег продолжает падать, большие и тяжелые снежинки покрывают мою голову. Я натягиваю капюшон и встаю рядом с Шарлоттой, которая выглядит, как эскимос.

— Это ты? — я слегка толкаю ее плечом.

Она отодвигает капюшон куртки, открывая чуть-чуть ту часть лица, где находятся глаза, чтобы посмотреть на меня.

— На дорогах все так плохо? — спрашивает она.

— Лучше и не спрашивай.

Дверь автобуса со скрипом открывается, и Оливия перепрыгивает нижнюю ступеньку прямо в сугроб. Ее губы надуваются, когда она на цыпочках пытается перескочить через горы снега, которые еще не расчистили.

— Холодно! — кричит она, продолжая свой путь ко мне. Я обнимаю ее, делая все возможное, чтобы побыстрее ее согреть.

— Эй, я так сильно ненавижу эту идиотскую стиральную машинку, потому что она начала подтекать, и я уже целую неделю хожу в прачечную. Ты ведь сможешь посмотреть ее сегодня вечером? — последнее ее предложение растворяется в воздухе из-за громкого крика Ланы, которую с объятиями встречает Шарлотта.

— Мама, я потеряла еще один суб! — Лана указывает на небольшой промежуток между передними зубами.

— Боже мой, у тебя совсем не осталось передних зубов! — говорит Шарлотта сквозь смех.

— Как ты думаешь, субная фея сможет сделать его из снега? — спрашивает Лана.

— Да, она же волшебница и сильная. Она сможет сделать его из чего угодно, — объясняет Шарлотта, присев перед ней.

— Так же, как и ты, мама. Ты волшебная и сильная, и ты говоришь мне все время, что ты сможешь пройти через все. Помнишь, ты сказала это вчера вечером по телефону, когда плакала?

Слыша разговор между Ланой и Шарлоттой, я прихожу в замешательство. Интересно, почему она плакала прошлой ночью, и с кем разговаривала по телефону. Это, конечно, не мое дело, но я надеюсь, что у нее ничего не стряслось плохого.

— Лана, беги к Олив, — говорит она, вставая и стряхивая снег с колен.

Шарлотта смотрит на меня широко открытыми глазами. Предполагаю, что она или надеется, что я спрошу об услышанном, или, наоборот, хочет, чтобы промолчал.

— Рассказывай уже, — говорю я.

— Нечего рассказывать, — отвечает она, сделав несколько шагов назад и поворачиваясь, чтобы уйти домой.

Я оборачиваюсь к машине ЭйДжея, махнув ему, чтобы привлечь внимание. Он приоткрывает окно, и я кричу:

— Я пойду домой пешком. Встретимся там, — окно закрывается, колеса буксуют на снегу, когда он разворачивается и едет вниз по улице.

— Хантер, ты не должен этого делать, помнишь? — говорит Шарлотта, дрожа от холода.

— Не заставляй меня просить, Шарлотта. Что происходит? И я ничего такого не делаю. Я просто забочусь о тебе. Это ты не хочешь быть со мной прямо сейчас...

Она смотрит на меня, как будто я сделал что-то неправильно или просто сказал что-то глупое, и это уже становится для меня нормой в последнее время. Интересно, когда в последний раз я сказал или сделал что-нибудь умное...

— И я тоже забочусь о тебе ничуть не меньше, но я не хочу снова оказаться…— она делает громкий выдох.

— Почему ты плакала прошлой ночью? — спрашиваю я снова.

— Ты просто просил меня, чтобы...

— Я не отстану. Итак, почему ты плакала прошлой ночью? — спрашиваю более мягким голосом, когда мы догоняем девчонок.

— Потому что этот осел перестал платить чертовы алименты, — говорит Лана, нарочно копируя взрослый голос Шарлотты.

Иисус.

— Лана, — рявкает Шарлотта. — Что я говорила тебе насчет твоего подслушивания, и то, что не надо повторять и рассказывать всем и все, что ты услышала от меня дома?

Лана надувает губы, это выглядит совсем неправдоподобно.

— Я забыла, — говорит она, а затем кричит: — Олив! Смотри! — девочки убегают вперед, пока не достигают сугроба, которой образовался благодаря снегоуборочной машине. Оливия останавливается и смотрит, как Лана поднимается вверх, а затем скользит вниз на дорогу. — Давай, Олив!

Но та же ненавидит снег, поэтому раздумывает в течение одной долгой секунды, но я думаю, что она заметила, какое удовольствие получает Лана от катаний, и все-таки присоединяется к ней. Ее неутепленные штаны сразу же намокают. Я уже готовлюсь к истерике Олив, так как она не любит ходить в мокрой одежде, но, видимо, ни одна из них даже не обращает на это внимания, полностью погрузившись в новое занятие. Если бы только жизнь взрослых была бы настолько беззаботной.