Прочитай меня (СИ) - Морская Лара

— Он и мне доказывал! — смех пробился изнутри, из самого детства. Воспоминания выползли наружу, жмурясь на солнце. Гневное лицо маленького Егора, который не соглашался ни с одной моей сказкой. Всегда находил, о чем поспорить.

Хромая Дженни не успевала за ровесниками, гонявшими по всей округе, и сидела дома одна.

Однажды в деревне появилась ведьма и предложила сделку: она заберет детство в обмен на исполнение любого желания. Не задумываясь, Дженни согласилась.

Они закрепили контракт на крови, и Дженни очнулась уже взрослой. Она танцевала по деревне, делясь со всеми своей радостью. И только со временем поняла, что ее жизнь не изменилась. Теперь ровесники ездили на машинах, и она снова за ними не поспевала.

Пропустив детство и юность, она ничему не научилась, поэтому жила бедно и в одиночестве.

А ведьма, поглотившая ее детство, стала молодой и красивой.

— Как поживают твои ноги? — усмехнулась она. — Сделали тебя счастливой? Глупая маленькая Дженни, если б ты захотела, я бы научила тебя летать!..

Одноклассники требовали эту сказку снова и снова, каждый раз надеясь на другой исход.

Например, на явление прекрасного принца, спасшего Дженни от ведьмы. Егор спорил с пеной у рта. Дескать, ведьма обманула Дженни, не имела права заключать контракт с ребенком, родители должны были вмешаться, Дженни еще может выучиться, она не должна сдаваться…

— Вы правы, Аля, журналы принадлежат компании, и о разделении речь не идет. Компания состоит из нескольких частей, которыми управляют члены моей семьи. У кого ответственность больше, у кого меньше, все зависит от желания и возможностей. Но это семейный бизнес. Так было, есть и останется.

— Я не считаю журнал подарком и ни на что не претендую. Все, чего я хочу, это развить свою идею и помочь профессионалам сделать из нее интересный и нужный журнал. На директорате мы покажем вам макет сайта и…

Воронцов отмахнулся от меня, как от мухи.

— Не тратьте красноречие зря. Директорат рассмотрит ваше предложение, как и все другие, без поблажек. Журнал меня не интересует, их у нас навалом. Одним больше, одним меньше. Однако меня интересует мой сын. Я вижу, что вы в восторге от журнала, но мне хотелось бы узнать, как вы относитесь к Егору. Как он относится к вам, я знаю, а вот насчет ваших чувств у меня имеются вопросы.

— Какие… нет никаких вопросов… без сомнений, я…

Слова исчезли. Ни один вопрос Воронцова не смутил меня так сильно, как этот. Говорить с посторонним мужчиной о моих чувствах казалось невозможным, да еще и за спиной его сына.

Да еще так рано, когда мы с Егором и сами-то не облекли наши отношения в слова.

— Егор сделал для меня все…

— Что он для вас сделал, я знаю. Вопрос о вас.

— Простите… я не привыкла говорить о моих чувствах… вот так. С посторонними людьми.

— Отнюдь не посторонними, я отец Егора. Я за секунду отдам все блага за благополучие сына. А вы? Что вы отдадите?

Вопрос завис над головой гигантским цунами. Валерий Филиппович Воронцов не из тех, кто идет на компромисс и соглашается на полумеры. Он щедр и безжалостен одновременно и ждет от меня самого исчерпывающего ответа.

— Очень многое, — ответила тихо. Слова повисли между нами хриплым эхо.

Воронцов запрокинул голову, разглядывая потолок. Пальцы на подлокотниках кресла сжались, выдавая его внутреннюю реакцию.

— Удачи на директорате! — обозначил, что аудиенция окончена.

Увы, Валерий Филиппович Воронцов мне не поверил.

Утро директората было самым медленным в истории человечества.

Презентация в одиннадцать, а часы застыли на десяти утра и отказывались идти вперед.

Нет ничего хуже ожидания, и мы с Егором маялись пустой суетой.

— Ты помнишь всех членов директората в лицо?

— Помню и выучила их биографии.

— Список предварительных вопросов распечатала?

— Да, вместе с ответами.

— Все будет хорошо, Аль.

— Я знаю. Это ты волнуешься, я не я! Вот! — протянула ему финансовый план. — Посмотри на циферки, это тебя успокоит.

Усмехнувшись, Егор подошел ближе.

— А ты типа не волнуешься!

— Нисколько!

— Врешь!

— Вру. Умираю от волнения.

— А вот так лучше? — чмокнул меня в кончик носа. Теплая ладонь легла на шею, провела до ворота пиджака.

— Настолько лучше, что расхотелось идти на директорат!

Егор согласно хмыкнул.

Он волновался сильнее меня. Не потому, что не доверяет, а по другой, очень для него характерной причине — из-за потребности меня защитить. Когда я рассказала о разговоре с его отцом, Егор махнул рукой, велев не слушать старого ворчуна. Но при этом напрягся. А вчера секретарь прислала список предварительных вопросов длиной в полторы страницы, и судя по их критическому тону, восторга наше предложение не вызвало.

— Аль, если ты передумала делать презентацию, только скажи, ладно? Не хочу, чтобы ты нервничала. Я сам выступлю, пусть вгрызаются в меня. Могли бы быть и помягче, все-таки это первый этап.

— Не волнуйся, я справлюсь!

Если отступлю сейчас, то вернуться не смогу. Егор вымуштровал меня так, что разбуди посреди ночи — и я выплюну три страницы финансового плана с объяснениями. Знаю предысторию каждой цифры. Пусть меня разгромят в пух и прах, зато попробую.

Егор трет ладонью шею и качает головой.

— Я дурак, Аль! Конечно, ты справишься… просто… мне приятно, когда я тебе нужен, понимаешь? Я привык!

— Думаешь, я без тебя справлюсь? Шутишь?! Да и потом, не в презентации дело, и не в журнале тоже. Ты мне просто нужен, без всего остального. Сам по себе.

Егор замер за моей спиной. Он не из тех, кто падок на слова, да и сам не злоупотребляет. Он человек поступков, экстравагантных и больших. Мы вместе, и в этой фразе вся нужная мне семантика.

— Нужен? — проверил тихо.

— Очень. Ты будешь рядом?

— Разве может быть по-другому?

— Не знаю… наверное…

— Не может. И уже не будет.

Егор стоял за моей спиной, и тепло его слов накрыло мои плечи шалью. Внезапно в памяти возникли слова его отца, сложились кусочками головоломки.

«Частями компании управляют члены моей семьи. Это семейный бизнес. Так было, есть и останется».

«Как Егор к вам относится, я знаю, а вот насчет ваших чувств у меня имеются вопросы».

Семейный бизнес.

Получается, что Егор привел меня в семью. Именно на это намекал его отец, и неудивительно, что в таком контексте моя неспособность говорить о чувствах к его сыну выглядела подозрительно.

— До тебя только что дошло? — Егор словно читал мои мысли.

— Да. Я дура?

— Всякое бывает!

— Ты привел меня в компанию и с первого дня делал все, чтобы я осталась. Но при этом думал, что я влюблена в Никиту.

— Думал… еще в школе я зарекся вмешиваться в твою жизнь, но на благотворительном вечере ты показалась совсем другой. Я надеялся, что твоя влюбленность в Королева пройдет. В любом случае я бы нашел для тебя место в редакции, потому что это твое дело. Я старался не вмешивать в это свои чувства. Ты должна была сама сделать выбор, ради себя, а не ради меня. Но я очень надеялся, что ты останешься со мной. Так и сказал отцу.

Егор подошел ближе, помассировал ладонями мои плечи. Я откинула голову назад, и он пробежался кончиками пальцем по волосам, безнадежно портя строгую прическу. Но так даже лучше.

В такой позе нас и застала Нина Александровна. Члены директората закончили с предыдущей презентацией и готовы выслушать нас на пятнадцать минут раньше назначенного времени.

— …Счастье состоит из мелочей, и каждая из них может стать основой успеха журнала, — тараторю я, и Егор поворачивает ладонь, сигналя, чтобы сбавила темп. — Что делает потребителей счастливыми? — включаю слайд с данными опроса. — Приятные мелочи, внимание близких людей и ощущение собственной значимости. Кому-то нужны яркие ощущения, кому-то комфорт и спокойствие. В этом секрет журнала, который обеспечит каждому индивидуальный поиск своего счастья…