Но тут он заметил утомление на лице Китти.
– Но забудь об этом. Давай думать только о нас, моя Китти, и пойдем со мной в башню.
Его рука обняла ее за талию, затем скользнула вверх, неуловимо нежно лаская грудь, затем погладила попку, оставив ей злобный щипок.
– Ты влюбилась, Китти, и теперь возможно маленькое наказание для такой озорной девочки. Если ты выпьешь свой бренди, я забуду об этом неразборчивом алчном маленьком жиголо.
– Он не такой, – выдохнула Китти.
– О, моя дорогая!
Поймав лесную вошь, ползущую по его груди, Раннальдини швырнул ее в огонь.
– Не расстраивай меня своими иллюзиями. Ты должна пообещать мне, что больше не увидишься с ним.
Еще хуже было возвращение Лизандера в коттедж «Магнит». Парадайз еще никогда не выглядел мрачнее. Восточный ветер-садист выдул последние листья с бледно-желтых полей. Неистово мотающиеся ветви деревьев перепутались, как оленьи рога. Раннальдини, хитрый старый самец, расправляется с юным претендентом в лесу. Он ни за что не должен был отпускать Китти. Это его ошибка. Если бы он не тянул к ней свои руки на публике, им удалось бы сбежать. Он боялся мести Раннальдини и иногда, в тошные для него моменты, казалось, слышал за ветром и дождем звоны колокола наказаний в «Валгалле», а затем понимал, что это церковь отзванивает двенадцать. Выходит, полночь. Как прожить остаток жизни?
В коттедже пахло сыростью и кислятиной. Половик у двери был завален письмами, в основном в коричневых конвертах. В холодильнике он нашел полусъеденного фазана, по которому ползали червяки, и, содрогаясь, выбросил его в мусорное ведро. Налив остатки водки и разбавив ее тоником, таким же выдохшимся, как и его жизнь, он смог одолеть только три письма, каждое из которых ввергало его во все более глубокое отчаяние.
Первое было от ветеринара, который сообщал, что на 99 процентов уверен в том, что у Артура болезнь ладьеобразных мышц, а это означало, что его можно было вычеркивать из скакунов.
«О бедный дорогой Артур». Но Лизандер в его нынешнем потрясенном состоянии еще не мог по-настоящему ощутить боль этого удара. Второе письмо в почтовом штемпеле не нуждалось. Мериголд писала:
«Дражайший Лизандер.
Мне ужасно жаль, но бедный Ларри голосованием выведен из правления «Кетчитьюн», и потому мы не в состоянии выплачивать тебе на ежемесячные издержки и вынуждены уже сейчас выставить на продажу «Грандж» и коттедж «Магнит». Правда, я надеюсь, Джорджия тебе еще платит. Ты можешь оставаться в коттедже, пока мы его не продадим, но постарайся поддерживать там порядок, поскольку агенты будут показывать его людям. Не беспокойся за Ларри и за меня, у нас все о'кей.
Счастлива приписать, хотя и не могу выписать премию в 10 000 фунтов, что поздравляю с возвращением Раннальдини к Китти. Его действительно потрясли эти фотографии в «Сегодня». Ларри, который видел его после всего случившегося, сказал, что он больше озабочен собой, чем крахом «Кетчитьюн». И тебе удалось выглядеть так, словно ты действительно влюблен в Китти, – ты хороший актер. Раннальдини так ужасен, что вскоре растеряет всех своих любовниц, даже эту старую летучую мышь Гермиону. Надеюсь увидеть тебя завтра на вечеринке у Рэчел. С любовью, Мериголд».
Дождь мчался по долине, как призрачный кавалерийский отряд, летящий в атаку. Лизандер начал трястись. Все его старые тревоги возвращались со свистом. Он потерял свою настоящую любовь. Если он выедет из коттеджа, то где же будут жить все животные, а может быть, и Китти? Да еще и бедная Мериголд – все в залоге. А ведь он получал от нее кучу денег. Его дрожащим рукам было тяжело выписывать для нее чек на тридцать тысяч фунтов. Ему не нужно ни гроша за спасение брака Китти. А еще лучше он как-нибудь позвонит в свой банк и узнает, сколько он за это получил. Или пусть Ферди сделает это за него. Да, надо позвонить и забрать собак, ну а уж если поминать черта, то вот и письмо от Ферди. Как странно, ведь Ферди никогда не писал писем, а уж почерк его на конверте выглядел просто как у ненормального.
«Дорогой Лизандер, я боюсь сообщать тебе, что Мегги умерла, – Лизандер издал стон ужаса. – Она не потолстела, как мы думали, а была беременна и так скучала по тебе, что ничего не ела. Она совсем обессилела и умерла, рожая трех щенят. Двое так и не появились, а третьего я откармливаю из бутылочки».
– О Господи, – прошептал Лизандер.
«Я только хочу тебе сказать, что нельзя, мать твою, так обращаться с животными и людьми. Ты вытащил Мегги из лап у черта, заставил полюбить тебя, а потом бросил. Ну а с этими фото в «Сегодня» ты то же самое сделал с Китти. Мне надоело собирать осколки. Я отдам Джека Мериголд. И больше не хочу тебя видеть. Живи сам по себе».
Лизандер впал в безумие. Бедная дорогая маленькая Мегги, самая восхитительная собака в мире, отдававшая ему только любовь, уморила себя голодом, а милая, дорогая Китти, а Ферди, его самый дорогой друг, на чьи дотации он только и жил. Как же он так страшно вел себя по отношению ко всем им? Дрожа, он бросился на темно-серые простыни и, всхлипывая, уснул. Проснувшись два часа спустя, он почувствовал такую заброшенность, что набрал номер телефона «Валгаллы», хоть и обещал не делать этого. Голос Китти был настолько высоким и ненатуральным, что Лизандер решил, что это автоответчик.
– Я не могу больше видеться с тобой.
– А я не могу жить без тебя, – в панике затараторил он, – и Мегги умерла.
– О Лизандер, – через секунду голос Китти стал запинаться. – Мне очень жаль, но я все равно не могу встречаться с тобой. Раннальдини простил меня. И я должна спасти свой брак.
– Да какой там брак? Ты бы еще вышла замуж за Саддама Хусейна.
– Он боится, что покончит с собой, если я его оставлю. Спасибо тебе за все. Господь благословит тебя, а мне так жаль Мегги.
Только с пятой попытки Лизандеру наконец удалось правильно набрать номер Руперта.
– О Руперт, Руперт, извини, что я беспокою тебя, но Китти больше не встречается со мной, а Раннальдини грозит самоубийством.
– Это старый трюк, – презрительно сказал Руперт. – Не сомневаюсь даже, что он сам продиктует Китти свои предсмертные записки всем любовницам. А я вот только что смотрел запись с традиционного представления. Господи, это было забавно. Я должен отправить Флоре цветы.
– А Артур подхватил болезнь ладьевидных, – в отчаянии сказал Лизандер.
– Приведи его завтра. Я сам посмотрю.
– Неужели? А с Тини, думаешь, ничего не случится? Ведь она такая сука, но Артур без нее чахнет.
49
Только одна причина заставила Лизандера отправиться на вечеринку к Рэчел – надежда увидеть Китти.
Черный лед схватил продуваемые ветрами Ратширские дороги. Дикий ветер проносил лохматые, цвета сепии тучи под звездами. Бочонок с дождевой водой Рэчел был накрепко заморожен. И хотя в Жасминовом коттедже атмосфера была еще прохладнее, чем на улице, первоначально вечеринка производила впечатление успешной. Двадцать пять разнообразных гостей набились в маленькую комнатку, в которой царил большой черный рояль. Рэчел на полную громкость включила «Пятую» Шостаковича под управлением Раннальдини, и приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
– Слава Богу, ты пришел – мне не хватает свободных мужчин, – закричала Рэчел, но ее гостеприимство тут же испарилось, когда она увидела ворочающегося под пальто Лизандера Джека.
