Плюс пятнадцать ради успеха (СИ) - Ручей Наталья

— Вот видишь, как он опасен! А ты еще хотела к нему на работу!

— Как у любого мужчины, у него полно недостатков, — согласилась подруга, но тут же сама и защитила его. — Ев, он ведь не просто так наблюдал! Он сделал выводы, а потом… Я была в шоке, когда он взял у одного из мужчин галстук-бабочку, нацепил на себя, несмотря на то, что она вообще не шла к его луку, а потом уверенно и, главное, четко продемонстрировал, как это должно выглядеть со стороны. И чего, собственно, от этих мужчин-моделей тут ждут. Он был так естественен… И так уверен, что я не упаду на него, когда подлетаю в прыжке…

— А что, соблазн променять точку приземления с батута на его шею был очень велик?

— Очень. Но меня подкупили его уверенность и доверие… А еще взгляд Корнева, который я постоянно чувствовала на себе. Вот убеждена: он только и ждал, когда я, как и он, испорчу батут!

— Кстати, как его травма?

— Всего лишь растяжение связок. Украшенная эластичными бинтами стопа, хамить не мешает.

Говорить про Корнева Лариса больше не захотела, а потому все-таки уничтожила два бутерброда, наспех выпила кофе и ушла собираться. Мне было рано, так что я сидела на кухне и смотрела в окно, ожидая, что вот провожу подругу, потом…

Ну, спать уже точно не лягу. Тоже начну собираться. Медленно. Очень медленно, чтобы настроиться на нелегкий день.

Конечно, я и не думала отказываться от работы. Еще чего! Мне эта работа нужна, и потом, осталось продержаться уже на пару дней меньше. Просто я не была настроена и дальше быть помощницей у Ковальских. Пусть ищет ее в службе эскорта!

Вчера я буквально кипела от всех этих событий, а сегодня…

— Ну что, — в дверях кухни появилась подруга. — Сумела я заставить тебя взглянуть на вчерашнее с другой стороны, не такой мрачной, а с более интересными нотками?

— Сумела, — ответила я. — Тебе бы самой писать сценарии для сериалов. Эротических. У тебя выходит не пошло, а как-то…

— Заводит, да. Так что в выходные идем с тобой в клуб — не в этот, понятно, в нормальный пойдем. Потренируемся танцевать, а то мало ли… — Лариса мечтательно улыбнулась. — Может, нам все-таки удастся попасть в этот загадочный клуб и без карточки. Ты адрес-то помнишь?

— Нет, — соврала я.

— Понятно. Значит, тренироваться надо скорее. Пожалуй, до выходных я возьму пару уроков восточных танцев…

Рассмеявшись, Лариса убежала на работу, а вот мне смешно не было. Я знала, что она бывает крайне упряма, и если что-то вобьет себе в голову…

Мне так и представилось, как ночью субботнегого дня мы крадемся по городу и лапаем все здания в том районе, где находится клуб, с целью найти потайную дверь. Почти как в сказке про золотой ключик и любопытного Буратино.

И, несмотря на то, что в сказке все закончилось хорошо, я четко знала, что не хочу ничего подобного видеть в своей реальности. И что мне лучше держаться подальше от лысого Бармалея.

И от Ковальских.

От Ковальских особенно.

Но появилось вдруг назойливое предчувствие, что вскоре я увижу и первого, и второго. И если с первым все было более чем понятно: все-таки я работаю в его компании. То со вторым…

— Клуб искать не пойду! — пробормотала я в пустоту.

Пустота ответила тиканьем настенных часов, которые словно говорили: «Все равно… Это все равно…»

А потом из них вдруг выглянула кукушка, которая все два года, что мы здесь живем и наблюдаем за событиями ее деревянного домика, предпочитала спать и молчать. Вопреки тому, что на часах было без девяти минут восемь, она прокаркала вороной четыре раза и скрылась.

И ничего удивительного, что я была слегла в шоке и…

Собственно, ничего удивительного не было и в приветствии, которое мне отвесил Ковальских, войдя с утра пораньше в приемную:

— Почему у тебя глаза, как у жадной белки, которая подавилась орехом?

— Это чтобы вас лучше видеть, — буркнула я и опасливо посмотрела на коридор за его спиной.

И только заметив, что лысого нет, смогла расслабиться и начать работать.

Хотя Ковальских мне сильно мешал.

Глава № 31

Нет, он не заваливал меня поручениями. Более того, воздерживался от очередных язвительных комментариев. И ни единого раза не намекнул, что снова хочет видеть меня своей помощницей.

Мне позволялось сидеть в приемной у кабинета Леры, позволялось выполнять ее поручения с набором и рисовкой множества графиков. Мне позволялось молчать, раз мне хотелось этого, но…

Все это под надзором.

Его надзором.

Он заходил по важному делу к Лере, но они довольно быстро решали возникающие вопросы, а потом…

Он выходил в приемную, окидывал меня насмешливым взглядом и усаживался на подоконник.

Тоже молча.

Все, как я и хотела.

И смотрел. Долго. Внимательно. Думая о чем-то туманном и погружаясь в этот туман, потому что когда я неожиданно обернулась и посмотрела ему в глаза, он удивленно моргнул. Словно очнулся. И что-то непонятное мелькнуло в его зеленых глазах, но тут же спряталось, скрылось. Остались привычный лед и насмешка.

И так весь день. Зайдет, поговорит с Лерой, и неизменно ко мне, на подоконник — молчать и смотреть. И думать. Он явно о чем-то усиленно думал, буквально вяз в этих мыслях.

А я повязла в графиках, наборе скучнейших текстов и отсылках их по заданным мейлам. Рутина выматывала, выжимала энергию, к тому же, от долгого сиденья начала ныть спина, и я уже не знала, как еще крутиться на стуле. И влево, и вправо вертелась, а толку?

К концу рабочего дня я так устала, как никогда не уставала от многочасового дефилирования на каблуках в модельных агентствах. С кресла поднималась, сдерживая покряхтывание, на дверь смотрела с мольбой, а на Ковальских, даже вечером предпочитающего вместо кресел и стульев мой подоконник — с вежливой отстраненностью.

— До свидания, Матеуш Леславович, — простилась с ним и, выключив компьютер, заглянула в кабинет начальницы. — Валерия, я могу идти?

— Конечно, — улыбнулась девушка.

Ответив ей улыбкой, я вышла из кабинета, а в коридоре позволила себе и застонать, потянувшись. И согнуться, как в пилатесе, чтобы спина отдохнула. И, наконец, по дороге к лифтам позвонить отцу и узнать, как там Прохор.

— Думаю, ты можешь его навестить, — обрадовал папа.

— Правда? — разволновавшись, я сильнее прижала телефон к уху. — Что, прямо сегодня? Я правда могу приехать?

— Да, — в голосе папы так отчетливо слышалась улыбка, что у меня увлажнились глаза.

Просто я вдруг поняла, что соскучилась — и по нему, и по мальчику, и, конечно, по маме. И так сильно захотелось их всех увидеть, что я сама напросилась:

— А можно я после… В общем, можно я приеду с ночевкой?

— Конечно. Подругу предупреди, чтобы ночью не разбудила звонками с криками «Сос! Все на помощь! Мой лучший друг потерялся!», и приезжай. Будем ждать. Кстати, что предпочитаешь на ужин?

— Так спрашиваешь, будто собираешься сам готовить, — развеселилась я.

— Могу, конечно, и сам, но ты же слышала — в городе нет лекарства от ботулизма. Пока сами не отравятся — все у них времени нет закупить. Так что лучше доверимся кулинарным талантам мамы. Итак?

— Мне что-нибудь простое и легкое, — определилась я и не удержалась от восхищенного признания: — Я тебя обожаю.

— Знаю, — с гордостью отозвался папа.

После таких новостей к лифтам я не шла, а летела. Радость немного увяла, когда я заметила приличную очередь, но на двери свободного лифта старательно не смотрела. Нет уж, теперь я правила знаю, теперь меня так просто не проведешь!

Я в нетерпении топталась на месте, ожидая, когда же подойдет моя очередь, но вдруг кто-то взял меня под локоток и бесцеремонно вывел из потока людей.

— Эй… — возмущенно начала я, и умолкла, наткнувшись на взгляд Ковальских.

Он был таким мрачным, что мне стало даже немного жутко. Не теряя надежды быстро избавиться от хмурого босса, я взглянула на очередь — может, кто его отвлечет? Может, кто хотел увидеть его сегодня, а не знал, где он штанами натирал подоконник?