Терпкий запах тиса (СИ) - Жилло Анна
Я задавала себе этот вопрос много раз и не могла ответить. Когда Женька болел, мне его не хватало. Кстати, я хотела его навестить, но он каждый раз отказывался — мол, у него мама всегда дома, все не так поймет, лучше не надо. Так я у него ни разу и не побывала, как и он у меня. Я часто думала о нем, вспоминала наши разговоры, но… Вот, к примеру, я могла себя представить целующейся с Максимом и думала, что это, наверно, было бы очень приятно. Но поцеловаться с Котиком… бррр… Меня передергивало от одной мысли. В общем, на круг выходило, что он мне не нравится. Но было что-то, что меня к нему притягивало. И, самое паскудное, он это прекрасно понимал.
В девятом классе у наших мальчишек начался короткий, но бурный период лапанья. Причем лапали всех девчонок без разбору. Загоняли в угол и изучали анатомию. Под юбку, правда, не забирались, и на том спасибо. Некоторым девочкам это не нравилось. Я могла и в морду дать. Нас быстро оставили в покое, сосредоточив внимание на тех, которые визжали, но особо не возражали. Аня, соседка Женьки по парте, была барышней видной, выглядела по-взрослому, на приставания сопливых одноклассников только смеялась. Котик — по праву соседа — оглаживал ее чаще других. Он быстро сообразил, что мне неприятно на это смотреть, и делал это исключительно в моем присутствии.
При любой моей неудаче Котик — лучший друг! — утешал меня, но очень своеобразно. Хоть я уже и не была отличницей, но училась хорошо. И все же тройки иногда проскакивали.
«Не расстраивайся, — говорил он, — не всем же знать математику (физику, химию), зато ты…»
В качестве «зато» предлагались вовсе не мои сильные стороны, наоборот. «Зато ты играешь на пианино» (я еле тянула музыкалку на тройки и не бросала, только чтобы не расстраивать маму). Или «зато ты умеешь вышивать» (однажды я сдуру показала ему страхолюдного вышитого кота). Выходило так: если уж это — «зато», то все остальное и вовсе полный отстой.
Унижал он меня очень ловко и тонко, не подкопаешься. Но предельно ясно. К пятнадцати годам у меня была вполне оформившаяся, очень даже неплохая фигура, но с изъянцем — толстыми коленками. На физкультуру нас заставляли надевать спортивные трусы, что меня очень раздражало. Как-то я пожаловалась Женьке: какой идиот придумал это безобразие?! Он внимательно осмотрел меня и сказал:
«Да, пожалуй… Хотя некоторые в трусах выглядят очень даже секси».
Перевод был не нужен: некоторые — да, но только не ты.
Все это могло бы показаться ничего не значащими мелочами, но дело было в том, как он все это говорил. Интонации, мимика, жесты… Он мог проехаться насчет моей одежды, прически, манеры поведения, любого слова или действия. В любой момент. Все это подавалось так: а) я же твой лучший друг, кто еще скажет тебе правду, б) не расстраивайся, когда-нибудь кто-нибудь тебя обязательно оценит, а пока я побуду рядом, чтобы тебе не было слишком одиноко.
Моя самооценка очень быстро упала дальше некуда. Я чувствовала себя глупой, уродливой, никому не нужной замухрышкой. А, да, еще и толстой. Объективно мой вес был даже ниже нормы, но Женька часто говорил, что ему нравятся стройные девушки, глядя при этом в сторону девчонок, похожих на узниц Освенцима.
В начале второй четверти он написал в Тетради:
«Кажется, мне нравится Наташа Леонтьева из параллельного, мы вместе ходим на волейбол. Извини, мне очень жаль. Но я совсем не хотел, чтобы ты в меня влюблялась».
Я ответила:
«А с чего ты взял, что я в тебя влюблена?».
Я видела его лицо, когда он это читал: его аж перекосило. Он положил Тетрадь в сумку и… неделю не обращал на меня никакого внимания. Сначала мне было страшно обидно, потом пробилась какая-то эйфория: «Швобода, швобода!». Но она быстро испарилась.
Я выдержала неделю. Потом некий внутренний голос начал петь в уши: «Да какая тебе разница, кто ему нравится? Ты ведь действительно в него не влюблена. Вы просто друзья. Сделай первый шаг, будь умнее». Я сделала. Написала:
«Как дела с Наташей?».
После уроков Женька положил передо мной Тетрадь и молча вышел из класса. Прочитала я только дома. Несколько страниц. У Наташи есть парень, поэтому ему ничего не светит. И ему очень-очень плохо. А я — лучший друг! — бросила его в самый тяжелый момент. Он-то думал, что всегда сможет на меня положиться, что я поддержу его, но… Я сидела с отвисшей челюстью — я его бросила?!
Еще неделя ушла на обсасывание этой ситуации: кто кого бросил, кто кого обидел, кто виноват. В итоге все равно виноватой оказалась я, но он меня великодушно простил. Я была жилеткой, чтобы в нее плакаться, носовым платком, чтобы вытирать сопли и слюни. Каждый день я читала и слушала, как прекрасна Наташа, как он ее любит и как сильно страдает. Не передать, как мне это было в тягость. Я уже жалела, что решила помириться, но теперь уже не могла ничего сделать. Мне постоянно пелось в уши, что я — единственная его опора, и без меня он пропадет. И мне казалось, что было бы подлостью оставить его без поддержки.
Спустя какое-то время Наташа поссорилась со своим парнем, и Женька похвастался, что теперь они вместе. Сопли-вопли сменились рассказами о том, как он счастлив. И это было не меньшей обузой, но как только я пыталась намекнуть, что, может, не стоит рассказывать мне о том, куда они ходят и что делают, сразу же получила по башке. Как?! Ты не хочешь разделить мою радость?! Какой же ты тогда друг?! И все это сопровождалось тонкими намеками: ты-то никому не нужна, если не я — ты останешься совсем одна, ты правда этого хочешь?! Разумеется, я не хотела. И поэтому терпела.
На новогодней дискотеке ко мне подошла Наташка.
«Лера, прости, пожалуйста, — сказала она. — Мне очень неловко, что так вышло. Женя сказал, что ты его любишь, но он к тебе относится только как к подруге, не больше».
Я устроила Котику безобразную сцену, но он выкрутился: мол, Наташка его не так поняла, ничего подобного он ей не говорил. Но даже если бы и говорил — ну и что? Ведь мы же с тобой только друзья, разве нет? Это была такая мантра: «Мы только друзья». Я повторяла ее, когда в новогоднюю ночь плакала под елкой.
А потом была история с Артемом, которая добила меня окончательно. Я больше не сопротивлялась. С каждым днем становилось все хуже и хуже. Котик сладенько утешал меня в своей обычной манере и по-прежнему ежедневно докладывал о своем счастье с Наташей. Перемены они проводили вместе, вместе шли домой. А мне оставалась Тетрадь и телефонные звонки.
Их идиллия продолжалась месяца полтора, потом они поссорились, и Наташа снова стала встречаться с бывшим. Цикл начался сначала. Снова сопли-вопли-слюни. Ах, ах, я так несчастен! Только теперь к этому добавился новый мотив: все бабы — суки и твари. Зло свое Котик срывал на мне. Но если раньше это было тонко, то теперь стало очень даже грубо, хотя суть была прежней: ты — никчемная каракатица, скажи спасибо, что с тобой хоть кто-то дружит, кроме твоей тупой коровы Марины.
Да, он не уставал подчеркивать, что мы дружим. Возможно, поэтому мне всю жизнь в слове «дружба» мерещился какой-то подвох. Я обижалась, мы ссорились. Я часто возвращалась домой в слезах, плохо спала, стала хуже учиться, бросила музыкалку. Маме сказала, что слишком много времени отнимает, а скоро в школе экзамены. Заканчивалось все одинаково: я первая шла мириться, Женька — нехотя, поломавшись, — соглашался.
36
Началась весна, и все тот же внутренний голос сказал: если ты так сильно страдаешь, то, может, все-таки это не просто дружба? Может, ты действительно в него влюблена? И я поверила, что да — это вот такая несчастная любовь.
Я уже знала, что сразу после экзаменов Женька уедет. Его отец был хоть и мелким, но все же номенклатурным начальником, и его переводили на повышение в Мурманск. Вот тогда-то мне и пришло в голову признаться ему в любви. Видимо, просто дошла до точки. В оригинальном варианте мне не хватило духу, и я была избавлена хотя бы от этого унижения. Но девчонкам рассказала последнюю редакцию.
Похожие книги на "Терпкий запах тиса (СИ)", Жилло Анна
Жилло Анна читать все книги автора по порядку
Жилло Анна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.