Любой каприз - Судакова Алена

Дина подошла к окну и выглянула наружу, на канал. По нему бесконечной вереницей плыли гондолы. Гондольеры пели песни для влюбленных и про влюбленных. Она-то здесь при чем?

— Думаешь, есть разница между бросил и уехал? Результат-то один.

— Нет, ты неправа. Бросил, значит, с концами. Уехал — тут напрашивается иной вариант. Как все было?

— Будем следствие открывать по делу об исчезновении новоиспеченного супруга?.. Хорошо. Я ждала его в отеле, потом решила выйти на улицу, а за сотовым возвращаться было лень. Оставила Саше внизу записку, что жду его в кафе. Ждала три часа, а когда вернулась в отель, меня тоже ждала записка от него. Он вернулся почти сразу после моего ухода, собрал вещи и уехал. За это время он вполне мог добраться до аэропорта и даже сесть на самолет. Сегодня есть прямой рейс. А мне придется добираться окольными путями.

— Дина, ты подожди, не руби с плеча.

— И чего мне ждать? — вспыхнула она. — Возвращения блудного мужа?!

— Не горячись, — успокаивала Ирина. — Он же не сбежал к любовнице, а, скорее всего, поехал к сестре. Вдруг что-то случилось?

Дина обдумывала и такой вариант.

— Ира, он мог мне все рассказать! Дождаться, в конце концов. Как я должна себя чувствовать — брошенная старая дура в номере для новобрачных?! Надо мной весь отель смеется.

Позволить бы себе расплакаться!.. Но для сильной Дины это роскошь, а для слабой проблемы не решит.

— Ты пыталась дозвониться ему?

— Нет и не буду! Сначала вернусь, найду его и посмотрю в лицо.

Она подумала о бедной Ирине, которой постоянно приходится выслушивать ее страдания.

— Я, наверное, тебе надоела?

— Брось, Динка! Для чего еще нужны подруги? Хоть и банальность, но действует до сих пор. Значит, когда тебя ждать?

— Ночью или завтра утром. Не знаю. Как получится. Лишь бы мне застать его в Москве. Надежда обмолвилась, что его сестру ждут в Германии. Видимо, так и есть. Ему сообщили, что ее перевозят, он сорвался с места.

— Причина уважительная. Я бы подождала… Может, тебе пока не приезжать? Отдохни, успокойся, походи по музеям. Но вижу, тебя не переубедишь. Я правильно поняла твое молчание?

Она поняла правильно. Дина подписала документы, подождала, чтобы вынесли ее вещи и уложили в багажник такси.

— Мадам, надеемся, в следующий раз ничто не помешает вашему отдыху в нашем отеле! — сказал на прощание администратор.

— Спасибо.

Дина спрятала глаза за черными очками — теперь они приклеятся к ней надолго!

Расстояние до аэропорта показалось вечностью, хотя такси считалось самым быстрым транспортом. Расставаться с Венецией было жаль — она возлагала на медовый месяц столько надежд! Хотела поговорить с Сашей о ребенке, предложить усыновить кого-нибудь. Что может быть замечательнее и органичнее, чем семья, где все любят друг друга и доверяют? А у них доверия не получилось. Она никогда не доверяла до конца ему, а Саша никогда и ни за что не доверился бы ей.

Уже в аэропорту, ожидая регистрацию на рейс, Дина позвонила начальнику службы безопасности. Она редко делала это — не любила вмешивать спецов. Зато Гаврюшин найдет для нее любую информацию за считаные часы.

— Я слушаю, Дина Васильевна.

— Выясни, пожалуйста, с каким диагнозом и где проходит лечение Гордеева Василиса Викторовна — предположительно так. И вообще, найди информацию о моем муже. Когда доберусь до Москвы, позвоню тебе.

— Хорошо, Дина Васильевна.

Дина дала отбой и задумалась, едва не пропустив новый вызов. На экране высветилось: «Саша». Нет, говорить по телефону смысла нет — она должна видеть его глаза, лицо, веснушки. Телефон звонил, не переставая. Одна рука тянулась включить его, вторая ударяла по первой. Услышь она Сашку, он наверняка умаслит ее речами. И она снова простит, поверит, примет и в очередной раз окажется в дурах.

Объявили посадку на рейс до Варшавы, через которую нужно было добираться до Москвы, и Дина с легким сердцем отключила телефон.

ГЛАВА 29

ЗАПОЗДАЛЫЕ СЛОВА

Ирина до последнего настаивала поехать вместе с ней, но Дина ее не взяла.

— Тебе нужен сдерживающий фактор! Ты точно дров наломаешь. Хотя бы отдохни пару часов — у тебя глаза сумасшедшей.

— Теперь они всегда будут такими! А если я буду отдыхать, могу просто не застать его в Москве.

— Вот и хорошо! Пусть едет. Ты остынешь, вы встретитесь потом, поговорите… Ну что ты так на меня смотришь?

Дина не знала, какой сейчас у нее взгляд. Было больно до отупения, боль не хотела проходить и после таблетки успокоительного — Ирина чуть не силой впихнула ее. Но маленькой таблетке не успокоить бушующий в душе ураган.

— Дина, пожалуйста, не надо…

— Я должна! Иначе я тоже перестану уважать себя.

Сотовый снова зазвонил — можно было не сомневаться, что на экране высветится все то же имя.

— Видишь, он звонит, поговори, скажи, что ты в курсе дел его сестры…

Дина разрядила телефон.

— Для успокоения твоей души, подруга, скажу: ты сделала все возможное.

— Ничуть меня это не успокоит! — фыркнула Ирина. — Может, мне стукнуть тебя чем-нибудь тяжелым, чтобы ты вырубилась?

— Ты самая лучшая подруга на свете…

Чтобы Ирина на самом деле не придумала подобное, Дина поспешила распрощаться. На улице ее ждала машина — сама после бессонной ночи за руль она сесть не решилась. Вот если бы в голове возникла мысль найти первый столб…

Стряхнув с себя наваждение, Дина спустилась вниз и вышла во двор. После прилета в Москву она специально не стала заходить домой, а приехала к Ирине и посидела немного у нее. Все-таки первый жар обиды если и не прошел, то стих. Придуманные планы мести теперь казались глупыми и смешными. Что они изменят? Вернут веру и любовь? Так что мстить она не хотела, хотя Ирине об этом не говорила. Но она должна увидеть Сашу… последний раз. Жить без его серо-голубых глаз, веснушек и улыбки будет тяжело. Она должна запомнить их, вырезать в душе и на сердце.

Начальник безопасности, как и договаривались, собрал неплохие сведения о семье Гордеевых. Почти все, что Саша рассказывал, было правдой: отец их бросил, мать спилась, забросила детей. И если бы не Сашка, заболевшая Василиса едва ли выжила бы. Эта девочка должна быть благодарна ему, ради нее он пожертвовал всем, что имел или мог иметь.

— Дина Васильевна…

— Что, Сережа?

— Так приехали.

— Спасибо. Я быстро.

Словно он или она куда-то спешат. Впрочем, задерживаться в Москве ей незачем. Чемоданы она не разбирала — взять билет и махнуть куда-нибудь подальше.

Выходить из машины Дина не торопилась, а шофер занялся своими делами — он никогда не лез в душу.

— Маша, — Дина тянула время, поэтому позвонила секретарше. — Это я.

— Дина Васильевна, добрый день. Как ваш медовый месяц?

Разумеется, никто обижать ее не собирался, но пакостно на душе от этого было не меньше.

— Закончился, — сухо обронила она. — Я в Москве, но скоро уезжаю.

— Ой, а куда?

— Если честно, понятия не имею! — вдруг рассмеялась Дина, озадачив собеседницу. — Не бери в голову, я всю ночь не спала — в самолете сидела. Все встречи, запланированные на ближайшее время, отмени. Извинись и скажи, что я уехала лечиться. Нет. Просто уехала и с концами.

— Дина Васильевна…

Дина вспыхнула:

— Сделай так, как я прошу!

— Да, конечно.

Она сорвалась на секретаршу — плохой признак. Волнение и вспотевшие ладони никуда не спрячешь.

— Извини, Машенька. Я сейчас по делам… Потом еще позвоню, может быть…

Она отключила телефон, не ответив даже Ирине.

Какой смысл сидеть в машине и дышать бензином? От этого не умрешь. И вообще, дурацкие мысли про смерть нужно выкинуть из головы окончательно!

Дина толкнула дверцу и вышла из машины. Жаркое солнце опалило лицо. Хотелось пить и выпить, непонятно, чего больше.

Сашина сестра лежала в центре трансплантологии в отдельной палате. Дина видела, во сколько это обходилось Саше. Чуть не стало жаль его.