Как целует хулиган (СИ) - Андриевская Стася

Потом её пошлёпали по щекам, пробуждая, и пересадили в кресло каталку.

Потом она где-то лежала, и кто-то сказал: «Положите ей грелку» И почти сразу на живот опустилось что-то ледяное. Марина, попыталась отпихнуть – это ведь вовсе не грелка! – но ей сказали: «Не трогай, так надо!» и она послушно присмирела.

Скоро комната перестала качаться, из общего гомона стали различаться целые слова и даже разговоры, и Маринка, наконец, поняла, что лежит в палате, а вокруг беззаботно балаболят женщины.

Тут же остро резануло мыслью: «Всё...» и по щекам хлынули безмолвные слёзы. Маринка сжалась, свернувшись на боку калачиком и пытаясь их сдержать, но они всё текли, и текли...

Глава 36

Когда Маринка отказалась ехать в его машине, Данилу вдруг кольнуло. Причём, не раздражением или ревностью, а какой-то смутной тревогой. Смотрел на то, как Кирей уговаривает её, и даже адская усталость бессонной ночи отступила вдруг. Так демонстративно по отношению к нему в присутствии Кирилла Маринка себя ещё никогда не вела.

– Даныч, ну мы, короче на электричке, – заглянул в салон Кирей.

– Случилось чё?

– Да ну её, – раздражённо отмахнулся братан и побежал догонять.

Но как бы не возвращались мысли снова и снова к Маринке, а дома, едва добравшись до дивана, Данила тут же вырубился. Ночью опять предстояло таксовать, надо было хоть немного оклематься. Но поздним вечером того же дня к нему завалился вдруг Кирей. Поддатый.

– Братан, а давай с тобой в клубешник какой-нить маханём? Так всё осточертело, настроение в жопе вообще...

– Так что всё-таки случилось-то?

– Да... – дёрнул Кирей щекой, – ничего особенного. Как обычно всё. Собирайся, давай. Только чё-нить поцивильнее надень, и кроссовки не проканают. Крутое местечко покажу.

Крутым местечком оказался «Воск», и это явно был не уровень «Удачи». Всё, начиная от музыки и заканчивая контингентом, отличалось от неё, как Данилин жигуль от наглухо тонированной новенькой бэхи Рамзы, стоящей у входа.

Не хило отвалили уже только за вход. Потом Данила охренел, глянув на цены в баре. Склонился к Кирею:

– Ты бы лучше это баблишко на гостиничный люкс придержал.

– Не напоминай, – зло отмахнулся тот. – Наоборот, хочется напиться и забыться. Глянь, какие девочки вокруг.

Тёлки здесь тоже были другие. Дорогие и не такие ссыкухи, как в «Удаче», а ближе к тридцатнику. Но, несмотря на это, Кирей сразу влился в их тусовку – и внешностью, и манерами. Он знал, как танцевать под эту музыку и что нашёптывать им на ушко во время медлячка, куда, на грани приличия, класть руку и когда включить заднюю, если дамочка оказалась с гонором.

Но таких было мало. В основном же, ему подмигивали и посылали воздушные поцелуйчики. Одна барышня даже угостила непочатой бутылкой вискаря, которую на подносе со льдом принёс к барной стойке, где они сидели, официант.

– Ты чего морозишься? – разливая бухло по стаканам, пихнул Кирей Данилу в плечо. – Активнее давай, а то так и просидишь до утра.

– Не, не мой уровень, братан. Не по себе как-то. Лошарой себя чувствую.

– Дурень ты, – усмехнулся он и махом уговорил полстакана виски. – Им не шмотки, а хер твой стоячий нужен.

Данила тоже выпил.

– Часто бываешь тут?

– Последний раз почти год назад, ещё до Маринки, а до этого да, частенько. Помнишь, я тебе говорил про тёлок для секса без обязательств? – развёл руками: – Вот они. У них мужья и любовники – старые жирные козлы, которым нужно сосать по первому требованию. А бабы они и есть бабы, они хотят, чтобы их трахали. И чем бодрее и моложе ёбырь, тем интереснее. А шмотки фирменные они тебе и сами купят, если понравишься. Так что расслабься и наслаждайся отдыхом, братан. Давай! – намахнул ещё вискаря и, хлопнув Данилу по плечу, пошёл на танцпол.

Данила проводил его взглядом и почти сразу же наткнулся на приглашающий кивок от грузной дамы лет под сорок, в одиночестве сидящей за столиком.

Вышел из зала. Во-первых, стало противно – никогда раньше его не снимали, обычно этим занимался он сам. А во-вторых, раз уж он здесь – надо бы заглянуть к Рамзе. Не то, чтобы особо хотелось, но по понятиям положено.

Но возле его кабинета стоял человек.

– Шеф по ночам не принимает.

В этот момент дверь распахнулась и из неё выскользнула лохматая, с размазанной косметикой и в порванном на груди платье девчонка. Чуть не врезалась в охранника, тут же опустила взгляд и убежала в служебную зону.

Данила столкнулся с охранником взглядом. Тот смотрел бесстрастно, но тяжело и доходчиво.

– Рамиль! – донеслось из-за двери.

Охранник скрылся в комнате, и Данила тоже предпочёл уйти.

Вернувшись в зал, застал Кирея целующимся с какой-то худосочной красоткой. Они прососались весь медляк, потом, как ни в чём не бывало, разошлись по своим местам.

– Давай, – поднял Кирей стакан, – за нас. Всё наладится, братан. Главное, нос не вешать. Бабы – это просто бабы, у них то тараканы, то месячные. Их иногда просто нужно оставлять в покое, чтобы перебесились. Согласен? – Выпил. – Пошли, может, в стриптиз?

Захватили с собой бутылку, сунулись в соседний зал. Там опять пришлось нехило заплатить за вход, и здесь, в отличие от дискотеки, были в основном одни мужики. Вдоль бордовых стен – подсвеченные тумбы, на которых извиваются девчонки с голой грудью, но никто из посетителей за столиками на них даже не смотрит, словно они – мебель. А вот Данила с Киреем обмусолили взглядом всех. В паху приятно потяжелело.

Атмосфера в этом зале была другая – душная, тягучая, пропитанная похотью. Терялось ощущение времени, размазывались границы здравого смысла.

К шесту на сцене вышла танцовщица, Кирей усмехнулся.

– О, знакомые всё лица! Это Нинка. Мы с ней в одном потоке в институт поступали. Она не прошла, сочинение, кажется, завалила. В Москву, вроде собиралась, а сама вот где, оказывается, осела. Ты только посмотри, как двигается. Красотка! Ну и кому, нахер, нужно это сочинение, если она танцовщица от бога? Просто посмотри, какая выворотность и подъём! А пластика?

Раздевалась она действительно красиво, но Данила, если честно, больше смотрел на её тело. Выворотность? Подъём? Кому это нахрен надо, если взгляд так и клеился к её микроскопическим трусикам и плавным, сношающим шест движениям таза?

Танец закончился, мужики за столиками ленивыми жестами поправляя в штанинах члены, подзывали девочку, засовывали ей в трусики деньги.

– Давай, – поднимая стакан, отвлёк Кирей Данилу от соблазнительной задницы с тоненькой верёвочкой вместо трусов между ягодицами. – За искусство.

Данила усмехнулся и, выпив, снова глянул на сцену. Склонился к Кирею.

– А Маринка знает, что ты здесь?

– С ума сошёл? – чуть не подавился Кирей. – Да я как бы и не хожу, так просто, решил стариной тряхнуть.

– Тогда не поворачивайся. Там подружка её. Эта, Катя.

Но Кир наоборот, тут же развернулся. Расплылся в улыбке.

– Опа-на! Какие люди! Ты глянь, и эта звезда туда же!

Катя тоже танцевала, тоже раздевалась до маленьких блестящих трусиков. Кир скептически хмыкал и критиковал. Пластика ему, видите ли не та. А Данила, подогретый вискарём, думал о том, что ни хрена подобного – пластика вполне достаточная, для того, чтобы вздрючить эту зайку как следует, закинув стройную ножку на своё плечо. Случайно глянул на Кира, и понял, что тот может бухтеть сколько влезет, но на роже всё равно написано другое.

Танец закончился, Катя пошла по залу, собирать деньги в трусы. Подозвал её и Кир, запросто сунул за лямочку пятихатку. Катя, как ни странно обрадовалась ему.

Данилу это, несмотря на опьянение, неприятно кольнуло – она же, вроде, Маринкина подружка, разве нет? Стои́т тут перед её парнем практически голая... Лёгкое возбуждение и расслабленность уступили место какой-то глупой злобе. А Катя бросила на него взгляд, узнала, и вот теперь-то смутилась. Хотела сбежать, но Кирей поймал её за руку, что то спросил на ухо. Она кинула косой взгляд на Данилу и, кивнув, убежала.