Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Сокольская Екатерина

В один маленький шаг мужчина преодолел расстояние между нами. Его горячие руки накрыли моё лицо, приподнимая его и опаляя горячим дыханием. Глядя в мои широко распахнутые и шокированные глаза, он без промедлений накрыл долгожданным поцелуем, которого я так боялась, мои приоткрытые губы.

Наверняка, каждая девушка в своей жизни хоть раз сидела на диете. Когда долгими лишенными радости днями отказывала себе вкусить сладкого чизкейка с ароматной малиной или аппетитного зажаристого бекона и чашки сладкого кофе по утру. Вместо этого каждый божий день начиная со стакана обычной воды и горсточки пресной овсянки.

Каждый раз, проходя мимо холодильника, с вожделением поглядывая на румяные котлетки, предназначенные не тебе, заедая голод сельдереем, и думая — «Да кому это надо? Лучше жить счастливой сытой жизнью. Радоваться изобилию вкусов». Но стоит лишь раз сорваться, будешь проклинать себя, начиная всё с начала.

Так и этот первый поцелуй казался мне слаще самого вкусного десерта, о котором я мечтала всю жизнь и представляла его уникальный вкус. Как будто я до этого питалась лишь безвкусной гречкой, запивая её водой. Видела мир в черно-белых тонах, а сейчас увидела северное сияние в далеком небе.

Взрыв ощущений.

Это была уже и не я даже.

Как будто всё встало на свои места. Так и должно было быть. Горячие губы, сминающие мои. Ненасытный язык, скользящий в хаотичных движениях. Я даже не пыталась противиться этому пороку.

Крепкие ладони мужчины чуть подрагивая сжимали моё лицо, не давая возможности вырваться. У меня же не было сил сделать хоть один вдох, боясь разрушить очарование момента. Этого сумасшедшего момента.

Я не желала признавать самой себе, какую ошибку мы совершили. Да и назад пути уже не было.

Хотелось отключить остатки плавающего разума, чтобы ещё хотя бы чуточку насладиться этой эйфорией, за которую не жаль и гореть в Аду. Послать всё к черту. Все предрассудки и косые взгляды знакомых. И просто быть счастливой.

Кто придумал эти стереотипы? Девушка до 30 лет должна выйти замуж. Родить ребёнка. Построить карьеру. Быть верной женой и хозяйкой домашнего очага. Ни в коем случае не желать большего.

Каждый человек заслуживает своего уникального счастья. Кто-то видит его в самореализации. Кто-то в путешествиях. Нельзя жить под копирку. Жизнь одна. И она твоя.

Но моя жизнь не так проста. Нельзя влюбиться в брата и остаться безнаказанной.

Чёрная дыра с каждым мгновением всё сильнее засасывала меня. Всё сложнее было убедить себя в неправильности всего происходящего. Собрав остатки самообладаниях в кулак, я уперлась в грудь Митьки, пытаясь оттолкнуть его.

Тяжело дыша, мужчина оторвался от моих искусанных губ, прижавшись лбом к моему. Где-то вдалеке вновь залаяла собака, возвращая нас в этот мир. На нашу крышу. В постоянную войну со своими чувствами.

Холодный ветер пытался пробраться сквозь тёплую куртку. А мне хотелось скинуть её. Охладить разгоряченную кожу, которой даже и не касались руки стоящего в сантиметре мужчины.

Я пальцами сжала пальто на его груди, желая взять себя в руки и справиться с потоком слёз, бежавшим по щекам.

— Зачем ты это сделал? — мой шёпот не нарушил тишину ночи, но был услышан.

— Потому что мне нечего терять, Мань… Если ты действительно хочешь оставить меня в прошлом, то оставь мне хотя бы этот поцелуй.

Глава 40. Маша

Я всегда думала, что моя жизнь пустилась под откос, когда встретила Димку. Все люди ошибаются когда-нибудь. Я за свои 20 с лишним лет натворила кучу ошибок, но, наверное, главной ошибкой было впустить в свою жизнь человека, под личиной которого скрывался Иуда.

Стук в дверь застал меня во время готовки скромного ужина в один из последних вечеров уходящего года.

Открыв дверь, я увидела разрумянившегося от холода, улыбающегося Пашку. Его русые волосы припорошил снег, а лихорадочный блеск бегающих по моему лицу глаз, говорил о том, что он рад меня видеть.

Я не особо разделяла его радость. В последнее время мне всё меньше хотелось вылазить из своей скорлупы, что меня крайне пугало.

Так и в социофоба превратиться не долго. Таких людей обходят стороной и не зовут на корпоративные вечеринки, считая «с приветом».

— Привет, малышка. Чувствую запах жареной картошечки. Ждала? — он обнял меня, переступив порог и на ходу снимая куртку. Я же попыталась выдавить из себя подобие улыбки, в зеркале заметив, что не особо получилось.

— Привет, Паш. Не ждала тебя. Проходи, будь как дома…

— В смысле не ждала? — парень бросил сумку, видимо с грязной рабочей формой, возле дивана, и по-хозяйски прошёл на кухню готовить чай. — Ммм… Как я голоден. А ты где была сегодня?

— Отгул.

— Ты никогда так много не брала отгулов, как за этот месяц. Нужно навёрстывать, а то Степаныч не даст отпуск в январе, — Пашка зачерпнул ложкой ещё не совсем готовую картошку, с наслаждением работая челюстями.

— Эээ… Отпуск? Какой отпуск?

— Машка, ты чего? Отпуск на нашу свадьбу. Алё…Ты где витаешь?

Тараканы в голове резво бегали, размахивая газетками, пытаясь развеять туман в голове. И когда это я соглашалась? Может тот спектакль, устроенный для Митьки, он принял за чистую монету? Мы не обсуждали это потом. А нужно было сразу расставить все точки.

Я тяжело вдохнула, чувствуя себя предательницей.

— Паш, посмотри на меня… Мы же говорили об этом с тобой. Здесь же на кухне. Ты отличный парень. Правда, но…

— Но не для тебя, — он наконец-то положил ложку, потеряв всякий интерес к шкворчащей сковороде. Озадаченный собеседник прикрыл ладонями лицо, с силой потерев его. Как будто на мгновение отгородился ото всего мира. От меня. От того, что происходит. — А я ведь действительно люблю тебя и хотел всё сделать по-человечески…

Когда он опустил руки, я увидела совершенно другого человека перед собой. Тот вечно весёлый немного не зрелый парень, который жил одним днём, пропал. Его место занял незнакомый мужчина, но с лицом всё того же Пашки, которого я знала.

Лишь черты лица ожесточились. Пропал румянец кожи. Глаза потускнели и как будто потемнели. Крепко сомкнутые губы стёрли весёлую усмешку, которая украшала лицо всего минуту назад. Осанка выпрямилась.

Брат-близнец Пашки медленно подошёл к окну, всматриваясь в сумерки зимнего вечера. Туда, где под фонарями и вывеской магазинчика кружились редкие снежинки. Не думаю, что он их видел.

Казалось, что здесь только пустая оболочка. Все его мысли были далеко. Оставалось лишь догадываться о чем они.

От нервного напряжения автоматически прижала руку к груди, но вспомнила, что колечка, которое давало хоть какие-то силы, не было. Я чувствовала себя хуже некуда. Ведь Пашка был самым заботливым из мужчин, которых я знала. С таким «и в горе, и в радости» можно прожить всю жизнь. Но я понимала, что, не обрубив сейчас все концы, я буду сожалеть об этом всю жизнь.

Лучше быть одинокой старой кошатницей, но не ломать жизнь дорогому моему сердцу человеку, зная, что не полюблю его.

У него же есть все шансы встретить хорошую девушку, которая будет смотреть на него влюблёнными глазами и считать каждую секунду до встречи.

Я сделала пару шагов и положила руку ему на плечо, в попытке поддержать. Может быть, когда-то мы смогли бы с ним остаться друзьями. Когда его обида и моё самобичевание по невозможной любви пройдут.

Когда мы будем другими людьми. Каждое событие в нашей жизни оставляет след и меняет восприятие мира. Меняет нас.

— Это из-за него? — если бы я не стояла так близко, то, наверное, не расслышала его.

— Что?

— Ты слышала вопрос. Всё из-за того мудака, который постоянно крутится вокруг тебя? — он повернулся, глядя на меня бесстрастными глазами.

— Нет. Ты говоришь глупости, — я убрала руку, отступив на шаг. Захотелось отстраниться. Вернуться в свою зону комфорта, а человек, так внешне похожий на Пашку, явно нарушал моё личное пространство, нависнув надо мной.