Первая люболь - Исаева Катрин

– Лучше бы я не видел тебя с этими бантиками… – прошептал любимый на ухо.

– Ш-ш-ш. – Я предостерегающе приложила палец к губам, стараясь вникнуть в смысл напутственной речи.

Но вот настал торжественный момент,

Звонок последний прозвенит, зальется.

Пусть добрым эхом через много лет

Он в каждом нашем сердце отзовется!

Уголки глаз непроизвольно увлажнились, стоило осознать, что мы находимся на пороге чего-то большого и нового. Последний звонок – он только раз в жизни. Второго у нас точно не будет.

Пока Светлана Викторовна трогательно прощалась с выпуском, я обводила одноклассников взглядом, испытывая светлую грусть.

Андрей Столяров шмыгнул носом, взъерошив огненную шапку волос. Стоящий рядом с ним Игорь что-то прошептал парню на ухо: ребята тепло улыбнулись друг другу. Возможно, некоторые слухи и имели под собой почву, но я никогда в них не вникала. Не мое дело.

Пропустив недовольную физиономию Краевой, я не смогла сдержать улыбку, заметив, как откровенно Никита Бодров рассматривает Нелли в короткой парадной форме. Жаль активистка класса так и не дала их отношениям шанс.

Я содрогнулась, неожиданно поймав на себе пристальный взгляд Азата. Уголки губ парня изогнулись в хищной улыбке. Поспешила отвернуться, не желая на нее отвечать.

– Роз, смотри! – Митя кивнул в сторону входа в актовый зал.

– Лида Семенова… – прошептала я взволнованно.

Девушка в сопровождении родителей впервые появилась в стенах школы с момента трагедии. Очевидно, что все трое чувствовали себя очень неуютно, моментально став мишенями десятков любопытных взглядов. Насколько я знала, Лида занималась с репетиторами на дому, собираясь поступать в РУДН.

– А этого урода так и не поймали, – констатировал Воинов расстроенным голосом.

– Ага. – Я растерянно кивнула в ответ, стараясь сосредоточится на речи председателя родительского комитета.

Торжественная линейка закончилась, а мы с ребятами и учителями еще долго обменивались пожеланиями и напутствиями.

Удивительно, но я совершенно не испытывала ностальгии по своей тюменской школе. Несмотря на трудности первых недель, именно в стенах этого учебного заведения я впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой. Всего один человек сумел заменить мне всех.

– Ты точно не расстроишься, если мы не пойдем к Арабаджану в кафе? – на прощание поинтересовался любимый.

– Конечно, нет. – Прильнула щекой к его щеке, не желая расставаться. – ЕГЭ по математике уже послезавтра. Пообещай, что используешь каждую минуту на подготовку? – Я чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза.

– Слушаюсь и повинуюсь. Не переживай, я уже готов не хуже Перельмана, – он подмигнул, нехотя разъединяя наши объятия. – Кстати, готовься! – озорная улыбка появилась на его лице. – Как только сдам математику – устрою самое головокружительное свидание в твоей жизни.

– Ух! – только и смогла промолвить в ответ.

Раскрыв кошелек, я сперва с тревогой подсчитала, насколько еще хватит моей «заначки». Брат заверил, что сегодня вечером вернет часть денег обратно, поэтому я все-таки положила эклеры в тележку, поворачивая к кассе.

Несмотря на то, что я была готова к завтрашнему экзамену, от волнения за Митю вдруг дико захотелось съесть чего-нибудь сладкого. Хорошо, что прямо под окнами располагался небольшой супермаркет.

– Роз, привет!

Я обернулась на звук знакомого голоса.

– Паша? – Я растерянно поджала губу, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не показаться слишком навязчивой.

После произошедшего… не хотелось лезть парню в душу, но и проявлять черствость было не в моих правилах.

– Павел, пожалуйста, поторопись, мы опаздываем.

– Иду, мам! – подмигнув, Лешкин одноклассник поспешил к прилавку с газированной водой, а я так и осталась стоять, разинув рот.

Для пережившей серьезное ДТП Пашина мама выглядела чересчур деятельной и бодрой. И слава Богу! Всплеснув руками, я издала нервный смешок, в ту же секунду забыв про эклеры. Нужно было скорее устроить лгуну допрос с пристрастием.

Выйдя из лифта, я увидела на площадке следы крови. Дверь в нашу квартиру оказалась открытой. Меня бросило из холода в жар, стоило обнаружить на пороге скрючившегося в позе эмбриона брата. Вся его одежда была перепачкана, а лицо больше напоминало грушу для битья.

– Лешенька! – Я бросилась к нему, заглядывая в заплывшие глаза-щелки. – Что?.. Что случилось?

– Роза, они поставили меня на счетчик… Сказали, убьют, если до завтра не отдам еще сто тысяч… Мне страшно, сестренка, мне так страшно-о-о…

Глава 35

Я осела на пол: ноги подкосились, не справившись с весом тела. Неистово хлопала глазами, будто вот-вот очнусь от дурного сна. Мой брат больше напоминал отбивную из человечины.

– Прошу, расскажи все по порядку? – К горлу подкатил слезливо-тошнотворный комок.

– Роз, некогда болтать. Деньги нужны… – прохрипел он, отхаркивая кровь.

– Хорошо, мы прямо сейчас позвоним маме. Они с Артаком что-нибудь придумают!

– Не вздумай! – Его лицо искривилось в гримасе мольбы. – Они заявят в полицию, а у этих головорезов все схвачено! Если узнают, что мы настучали на них, то никому не поздоровится… – Ужас, отразившийся на дне его зрачков, отрикошетил мне в сердце. Оно словно покрылось непробиваемой коркой льда.

– Ох, Лешка, Лешка… – Я всхлипнула, убирая волосы у него со лба, после чего аккуратно протерла носовым платком запекшуюся кровь.

– Надо достать деньги. – Выражение лица парня ожесточилось.

Я смотрела на чужака с безразличным немигающим взглядом, гадая, куда же испарился мой любимый вредный младший братик? Ведь еще совсем недавно он притворялся смертельно больным, нагревая градусник под лампой, чтобы не ходить в школу, зависая целый день в тикток.

– Роза, поможешь мне достать деньги?

– Ты издеваешься? Думаешь, так просто найти за вечер сто тысяч рублей?

– Они сказали, если не соберу до утра всю сумму, сделают меня инвалидом. – На этот раз он говорил на удивление спокойно, на короткий миг даже проскочила искра надежды, что все это неудачный розыгрыш с бутафорской кровью. – Расправившись со мной, они возьмутся за членов семьи, – добавил Леша слабым просевшим голосом.

Казалось, секунды длились вечно, пока мы напряженно молчали, поглядывая друг на друга исподлобья.

Во мне полыхало пламя из гнева, ненависти и негодования, сливаясь в разрушительный термоядерный коктейль. Когда негативные эмоции вытеснили остатки сожаления, я медленно выпрямилась, на одеревеневших ногах направляясь в спальню.

– А как же я? – плаксиво взмолился брат, цепляясь за мои щиколотки.

– Надо было раньше думать. У меня завтра ЕГЭ по математике. Пойду готовиться ко сну!

Сгорая от чувства несправедливости, прислонилась спиной к двери, я пыталась восстановить дыхание. Он сам заварил эту кашу, пусть сам и расхлебывает. Да и, в конце концов, что я могла сделать? Где школьнице достать такую сумму в десятом часу вечера?

– Р-о-з, ну выслушай хотя бы? Я прошу… – добивал сникший голос из коридора.

Не дожидаясь моего согласия, Лешка начал:

– Как-то раз мы отдыхали у моего одноклассника в гараже. Обычная туса: напитки, «кириешки», разговоры о девчонках… Кто-то привел туда двух новых парней, они предложили сыграть в картишки на деньги. Ставки были смешными: сто, двести, триста рублей, а мы уже веселые и разгоряченные. Почему бы и нет? Систер, ты меня слышишь? Ну, ответь, пожалуйста?

– Слышу, – пробормотала я на пределе собственных сил.

– И нам с Пашкой фартануло. Сперва подняли по пятьсот рублей, потом выигрыш дошел до косаря. Одного. Двух. Мы решили остановиться, не желая продолжать игру. Парни не стали спорить – сразу отсчитали нам выигрыш. Потом все мирно разошлись по домам.