Горький мед - Стил Даниэла

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49

— Что с тобой сегодня? — спросил он. — Ты, похоже, даже не причесывалась!

— Это все из-за Селины, — честно ответила она. — Я ужасно расстроилась.

— Вот не знал, что ты была с ней так дружна, — заметил Дуг. — Ведь вы встречались, наверное, раза два, не больше?..

— Я снимала ее для обложки ее нового романа. Последнего романа, — тихо сказала Глэдис. — Там, в «Тайме», — один из моих снимков.

Дуглас нахмурился.

— Ты мне этого не говорила, — сказал он с осуждением.

— Должно быть, я просто забыла, — отозвалась Глэдис рассеянно. — Ее муж… он очень любил Селину. Сейчас ему ужасно тяжело.

— Что ж, от таких вещей никто не застрахован, — промолвил Дуг и заговорил о чем-то с Джейсоном. У Глэдис упало сердце. В его словах не было ни капли сочувствия. Конечно, он не знал Селину, но состояние Глэдис он мог бы понять. Увы, ее мысли, ее огорчения и переживания ничего не значили для Дуга.

Поздно вечером, когда дети пошли спать, Глэдис включила телевизор. В ночных новостях был большой репортаж о гибели самолета, а также блок, посвященный Селине Смит. Диктор, вкратце пересказав ее биографию, сказал в заключение, что поминальная служба, вероятно, состоится в пятницу, в нью-йоркском соборе Святого Игнатия.

Должна ли она пойти туда — вот в чем вопрос. Глэдис думала об этом, тупо глядя на экран телевизора, где новости спорта сменились прогнозом погоды.

— Ты собираешься ложиться? — спросил Дуг, заглянув в гостиную.

Глэдис поспешно встала. Час был очень поздний.

— Сейчас, — ответила Глэдис и, поднявшись в спальню, заперлась в ванной комнате. Там она включила воду и снова задумалась, прислонившись к стене. О Поле Уорде, о его жене и об их семейной жизни, которая в одно краткое мгновение разбилась на тысячи кусков и рассеялась над Атлантикой.

Потом она неожиданно поймала себя на мысли, что больше не хочет спать с Дутом. Просто не хочет ложиться с ним в одну постель. И что? Потребовать себе отдельную спальню? Не лучше ли и впрямь уйти из дома и снять комнату где-нибудь в мотеле? Ах, господи, что же это за жизнь?

В конце концов она все-таки встала под душ. Она вымыла голову и долго сушила волосы феном, надеясь, что, когда она закончит, Дуг уже будет спать. Но он не спал. Он лежал в постели и читал какой-то журнал. Услышав, что Глэдис вошла, Дуг положил его на ночной столик и повернулся к ней.

— И долго это будет продолжаться? — спросил он неприятным голосом.

— Что именно? — спросила Глэдис, с трудом оторвавшись от мыслей о Поле.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты так долго торчала в душе, что можно было подумать, будто растворилась там. Что это значит, Глэдис?

"Ничего, — хотела она ответить, но вдруг подумала:

— Какого черта?! Он сам загнал меня в угол, так пусть теперь получит то, что ему причитается".

— Ты хочешь знать? — спросила она. — Изволь. Все лето ты демонстративно пренебрегал мною. Эти три месяца стали для меня настоящим кошмаром, а все потому, что ты хотел примерно меня наказать. Только после того, как я сказала, что забуду о работе, ты решил снизойти до меня. Ты, очевидно, думаешь, что теперь все в порядке. Так вот, я буду исполнять свои обязанности по дому, но спать с тобой я больше не хочу. И ты не сможешь меня заставить, хотя и владеешь мною, как вещью.

Ничего подобного она еще никогда ему не говорила, и в первую минуту Дуг так растерялся, что даже отпрянул, как от пощечины.

— Значит, вот как? — пробормотал он, машинально потирая щеку. — Я… «владею тобой, как вещью»?

— Разве я не права? — парировала Глэдис. — Ты добился от меня чего хотел, но тебе и в голову не пришло поблагодарить меня за то, что я сделала, от чего отказалась. Ты даже не сказал мне, что просишь уступить ради нашей любви. Ты просто приказал мне, а когда я не подчинилась, ты пустил в ход кнут.

— Опять об этом! — с досадой воскликнул Дуглас. — А тебе не приходило в голову, что ты сама вынудила меня прибегнуть к столь решительным мерам?

— Что ж, если ты действительно так считаешь, мне очень жаль, — ответила Глэдис, сверкая глазами. Она смертельно устала от всего этого, к тому же тот сам факт, что Дуг рассматривал сексуальную близость как средство воздействия, казался Глэдис омерзительным.

— Не забудь внести в наш договор еще один пункт, — добавила Глэдис, не в силах, да и не желая больше сдерживаться. — Что-нибудь насчет того, что в дополнение к своим обязанностям по дому поименованная Глэдис Тейлор должна заниматься с тобой сексом, когда тебе захочется. Вне зависимости от того, есть у нее для этого настроение или нет!

— О'кей, Глэдис, я понял, — холодно сказал Дуг и… погасил свет, оставив ее исходить гневом в полной темноте. Через пять минут он уже храпел, словно ее слова не затронули в его душе ни единой струнки. Глэдис несколько часов пролежала без сна, ненавидя мужа и одновременно стыдясь этого чувства. Единственное, о чем она не жалела, это о том, что высказала Дугу все. Быть может, она сделала ему больно, но он, по крайней мере, этого заслуживал. В отличие от нее…

В конце концов Глэдис закрыла глаза и попыталась думать о Поле, но, когда она заснула, ей приснилась Седина. Она кружила над ее головой в допотопном аэроплане и что-то кричала, но, как Глэдис ни старалась, она не расслышала ни слова.

Глава 12

Всю неделю газеты писали почти исключительно о катастрофе. Глэдис внимательно прочитывала каждую статью в надежде узнать что-нибудь новое. Но нового почти не было. В террористическом акте подозревались несколько арабских экстремистских группировок, но ни одна из них не взяла на себя ответственности за происшедшее. Но ведь для родственников погибших пассажиров это не имело никакого значения.

О Поле в газетах не упоминалось. Когда у человека такое горе, ему не до интервью.

Наконец в четверг в одной из газет появилось коротенькое объявление, которое привлекло ее внимание. В нем подтверждалось, что заочная поминальная служба по Селине Смит состоится в пятницу в нью-йоркской церкви Святого Игнатия.

Глэдис долго сидела, сжимая в руках газету. Она никак не могла ни на что решиться. Только после ужина, когда они с Дугом поднялись в спальню, она решилась заговорить с ним о том, что ее волновало.

— Я хотела бы съездить завтра на похороны Селины Смит, — сказала она, доставая из стенного шкафа вешалку с черным костюмом, который Дуг подарил ей на прошлое Рождество.

— Что это тебе взбрело в голову? — удивился Дуглас. — Ведь ты ее едва знала!

Это действительно было так, но для Глэдис Селина служила связующим звеном между ней и Полом. Но ничего объяснять она не стала.

— Мне просто подумалось, что раз я ее снимала, я тоже обязана отдать ей последний долг. — «К тому же Пол был очень добр к Сэму», — мысленно добавила она. С тех пор как она отправила фотографию, Глэдис не пыталась связаться с Полом, но это ей было и не нужно. Она и так чувствовала его боль как свою.

— Это ничего не значит, — раздраженно ответил Дуг. — Если каждый фотограф будет ходить на похороны ко всем, кого он снимал хотя бы раз в жизни… И потом, на похороны знаменитостей всегда сбегаются толпы зевак. Ты что, хочешь им уподобиться?

— Ты прав, я снимала Седину только один раз в жизни, но она мне понравилась.

— Ну и что с того? Мне, например, нравятся многие люди, о которых я читаю в газетах, но я никогда бы не пошел к ним на похороны.

В общем, я думаю, тебе лучше отказаться от этой затеи.

Глэдис покачала головой.

— Посмотрим… — сказала она неопределенно. Продолжать разговор — да еще в таком тоне — ей не хотелось.

На следующий день погода была просто отвратительной. Дождь начался еще ночью, и утро было унылым и серым. Дул холодный резкий ветер. Кроны деревьев мотались за окном как сумасшедшие.

Уходя на работу. Дуг не сказал Глэдис ни слова. К одиннадцати часам она закончила все дела и обнаружила, что вторая половина дня у нее практически свободна. Что ж, она поедет на похороны Селины, что бы ни говорил Дуг.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49