Поиграем? (СИ) - Gromova Beatrice "Розовые Мечты"

А я правым соском чувствовала, что все хуже, чем я могла подумать, ибо, пока я чесала грудь, он начал болеть.

С опаской приподняв ворот свободной майки, как я в ней оказалась я в душе не ебу, но это не отменяет того факта, что это не моё платьице, я с опаской заглянула внутрь.

Да лучше б я сдохла в той комнате!

У меня проколот правый сосок. В смысле, через мой прекрасный сосочек проходит кольцо, почти такое же, как и у меня в носу, только меньше.

Господи, Боже ж мой!

Ужас-то какой!

И что мне с этим делать?

Фа-ак! А на левой просто ебинячий засос. Сверкает красивым сине-красным оттенком.

И судя по размерам, даже не один.

Ну, Стужев, урою гадину!

И я даже не сомневаюсь в том, что это его… губ дело!

Больше никто такой наглости себе позволить не мог!

Оглядев подругу и отметив, что она во вчерашнем платье, с опаской залезла под корсет в поисках шоколадки.

У неё всегда для таких дел между сисек прячется Сникерс.

Раньше эти прекрасные груди перевозили через границу кокаин.

Но, то было всего один раз и то на спор.

Искомый батончик нашёлся моментально.

Подталый, немного помятый, но это все ещё шоколад.

Прости, дорогая, мне нужнее.

— Вставай, ебанный шашлык! — Я шлепнула подругу по заднице, отчего она зашевелилась. А в скорее рядом со мной сидела подруга, и уже она терла лицо. — Мать, ты мне только одно скажи — какого у меня сосок проколот?

— Че? — Она проследила, как я откусываю орешек и, потянувшись, тоже куснула. — А, сосок… Ну так это Стужев твой приколоться решил и сказал, чтоб ты проколола. Тип его такие вещи возбуждают. Но он ж не знал, что ты конченная. Ты ушла, а через пятнадцать минут продемонстрировала нам свою прекрасную грудь с колечком. Причем наличие ещё трёх парней, которые твою грудь в принципе не видели, тебя не смутили. Ну, а потом их выносили вперёд ногами, ибо Никите не понравились пошлые комментарии в твою сторону. — Она забрала шоколад из моих рук и доела его.

Я даже не сопротивлялась. Я усиленно пыталась вспомнить вчерашние события.

— Слуш, Лис, прошу, скажи, что потом мы не пошли крушить военную базу? — Обреченно выдохнула я, понимая, что в голове у меня дырка.

— Не, мы просто устроили массовый протест в помощь горностаям. — Хихикнула она, откидывая обёртку в сторону.

— Слава тебе Скотч, что ты не предложила понырять с аквалангом. А учитывая, что на улице минус-охуеть-как-много, то это могло закончиться немного фатально. — Я поправила майку, отмечая, что на мне больше ничего нет. Даже белья. Хорошо, что она такая длинная.

— Нет, это предложила ты. — Я подавилась, а подруга принялась мерно постукивать мне по хребтине. — А когда мы сказали, что ты немного упорота, ты назвала нас трусливыми сучками и ушла. Как оказалось, не далеко — на сцену, где исполнила шикарный такой стриптиз. Мы еле твоего Никиту успокоили. Он уже хотел порвать вашего информатика, который поймал твоё платье. Поэтому ты в майке Никиты.

— Ебанный в рот…

— Это не конец, милая. Потом вы изволили гневаться на собственного брата, — не смотря на похмелье эта тварь выглядит на удивление бодро. А мне пиздец холодно! — И, цитирую: «Я буду трахаться с кем хочу! Ибо ты, тупорылая рыжая шлюшка, не можешь мне приказывать! А теперь вы идете нахуй!» Ну и дальше по списку.

— Не продолжая, умоляю. Только скажи, где мы и как мы сюда попали?

— А это, дорогая моя Ярослава, вытрезвитель. И сюда мы попали после твоей потасовки с Альбиной.

— С кем? — Удивленно спросила я, прикидывая, что среди моих знакомы Альбины как-бэ нет!

— Альбина — девушка Ростислава. — Милостливо пояснила подруга и кивнула на соседнюю стенку, где лежала и сопела вчерашняя шатенка. — А теперь легла и уснула. Ночь на улице. — И сама легла на неудобную лавочку.

Пожав плечами, устроилась рядом с Мелиссой, чтобы тут же быть подгребенной под эту лохматую тушку и обмотанной ногами и руками.

О, да долгожданное тепло.

Закрыв глаза, я моментально вырубилась.

— Романовы, на выход!

— Нахуй побежал! — Проорали в ответ мы.

— Романовы, за вами пришли! — Оповестил уже порядком раздраженный мужик. — Освободите камеру!

— Мужик, ну закрой хлебало, ну дай поспать! — Прохныкала я, поворачиваясь в кольце рук подруги и прижимаясь спиной к её груди.

Немного удивило отсутствие оной и странное наличие чего-то твердого между её ног и что сейчас упирается мне в ягодицы.

— Слуш, Кастрюля, — промямлила я, шевеля задницей. — А когда это ты себе такую занятную штуковинку отрастить успела? И как к этому отнесся Ваня?

— Романова, заткнись и не мешай спать! — Прохрипели у меня над ухом и укусили за плечо.

От такого поворота я дернулась и упала на пол, отползая от неопознанного объекта на попнице.

— Ярусь, тебе плохо? — Немного безразлично спросил Стужев и перевернулся на другой бок, подкладывая руку под голову

— Значит так, — подал голос мужик. — Если вы сейчас ж не покинете камеру, я запру вас тут на пятнадцать суток.

— Домой лучше сходи, а то жена небось забыла, как тебя, зовут. — Промямлил Ростислав, подминая вчерашнюю (?!) шатенку под себя.

— Романовы Ростислав и Ярослава Арсеньевны, — тихий, но очень угрожающий тон заставил вздрогнуть. А желание по-тихому себя где-нибудь прикопать обострилось в разы просто! — Если сию секунду вы со своими друзьями не покините это помещение, я устрою вам тут каникулы на месяц. Я думаю мы поняли друг друга. — И батя, развернувшись на пятках, скрылся с нашего поля зрения.

— Нам пиздец. — Озвучила за всех Кастрюля, доставая из «ржавых» волос жвачку. — Огромный такой пиздец!

— Поддерживаю. — Убито сказала Альбина, принимая вертикальное положение. — Не так я мечтала познакомиться с твоими родителями.

— А ты и не должна была с ними знакомиться. — Брякнула я, тоже поднимаясь на ноги, только с помощью решётки. Полицейский терпеливо ждал нашего «восстания»

— Ой, хоть щас рот закрой. И без тебя тошно. Такое ощущение, что меня пожевали, а потом выплюнули.

— Теперь ты знаешь, как чувствует себя жвачка. — Усмехнулась я.

— Романова, ещё что-нибудь про жвачку скажешь, и я тебе реально ёбну.

Меня даже жаль Мелиссу. У неё такие шикарные волосы, а теперь клок выстригать.

Бедня-яжка.

Так тебе и надо, сука бухающая!

Растормошив спящего Никиту, мы, пошатываясь, всей гоп-компанией вывалились на улицу.

Но тут же было принято решение вернуться, ибо слишком там светло и холодно.

— В машину. — Приказал отче. А голос, как льды в Антарктике.

Пингвинов не хватает.

Кстати, о пингвинах. Точнее горностаях…

— Чуваки, а где Зефа?

— В отличии от вас, он вернулся ещё вчера. — Бросил папашка, дожидаясь, пока мы все усядемся и завёл машину. — Мелисса, вы у нас?

— Да, Арсений Геннадьевич. — Скромно ответила вышеупомянутая особа, а я в голове прикинула, сколько раз за всю свою жизнь она была скромной.

Минус тридцать, где-то.

— Лисонька, можно просто дядя Сеня, не первый день знакомы. — Улыбнулся батя, чем сильнее засмущал подругу. Остановите планету, я сойду. — Хорошо, Никита, тебя я домой подброшу. — Кивнул отец, смотря на нас в зеркало заднего вида и усмехаясь.

— Спасибо. — Промямлил Стужев, укладывая свою голову на мою, лежащую у него на плече.

Вот честно, мне глубоко похуй на желание Росса. Настолько глубоко, что похуй.

Просто реально достали его притирки. Что-то вечно не так!

То друзья у меня не такие! Слишком большие, татуированные и опасные!

И это он о Диме с Олегом. Да они самые добрые и милые люди на свете!

Вот у Димы четыре девушки, и они друг о друге знают. У них там такие групповухи! Просто закачаешься!

А Олежка вообще скромный парень, встречается с француженкой. Милой и очень скромной девушкой.

А этому слишком плохие!

Да лучше их на свете нет!

Вообще, Ростислав очень меня любит, но себя он любит явно больше.