Очень плохой профессор (СИ) - Сокол Лена

Паулине тогда было слегка за тридцать, она мало что соображала в бизнесе, и друзья покойного мужа быстро сориентировались: кто-то предложил ей свою помощь в управлении делами, кто-то стал откровенно угрожать, что если она хочет спать спокойно, то должна уступить место главы предприятия одному из них.

Но женщина не намерена была так просто расстаться с тем, что заработал ее муж для нее и для их любимой дочери. Она наняла себе охрану, несколько помощников и приступила к руководству фирмой. Никто в целом свете не знал, чего ей всё это стоило. Никто не видел ее бессонных ночей, слез и диких истерик. Никто не был в курсе, как сильно Паулина теперь боялась совершить ошибку и потерять все, что было нажито непосильным трудом ее супруга.

Жизнь сделала из вдовы Алексеевой циничную и хладнокровную стерву. Единственной, на кого не распространялось ее безразличие, была любимая дочь Ольга. Она получала всё самое лучшее и ни в чем не должна была нуждаться.

Женщина чередовала ласку и угрозы, уговоры и приказы. Мысль о том, что девочка когда-нибудь вырастет и выйдет в реальный мир, полный опасностей, была для нее страшнее боязни остаться без денег. Поэтому однажды, поняв, что теряет контроль над Ольгой, Паулина не на шутку перепугалась.

Нет, у нее не было на примете богатых женихов для Оли. Хотя бы просто потому, что ни один мужчина на свете не был достоин ее дочери. Но в голову у Паулины Аркадьевны никак не укладывалось то, что ее девочка уже выросла.

Она ведь вот — только вчера была совсем крохой, которую нужно было оберегать от всего мира. И только вчера женщина давала себе слово, что сегодня еще немножко поработает, а завтра возьмет отпуск и проведет с дочкой время. А тут оп — никаких завтра. Ольга сама уже женщина, у нее появилось свое мнение, она ушла из дома, и по квартире у нее разгуливает полураздетый взрослый мужик.

Такое любую мать бы вывело из себя.

И Паулина Аркадьевна не была исключением. Ей, как говорится, моментально «поплохело» при виде него. Шутка ли дело, Озеров всего на год был младше ее собственного любовника! К тому же, у него за спиной был багаж: дочь-подросток и настоящая драма со скончавшейся от рака женой. Разумеется, женщину понесло. Да не просто понесло, а так мощно, что она сама себя не узнавала, когда бросала ему в лицо одну за другой язвительные реплики.

Всё, что она говорила, было призвано вывести мужчину из себя. Обнажить его слабости, заставить огрызаться в ответ. Но Матвей ничуть не изменился за эти годы. Оставался таким же упрямым, серьезным и сосредоточенным, как и четыре года назад.

Паулина помнила все так, будто оно было вчера.

Ирина Озерова была удивительным человеком. В памяти Алексеевой навсегда отпечатались ее рассказы о том, как она, будучи еще студенткой, изобрела тот чудо-состав, который защищал ботинки от воздействия дорожных реагентов. А получив патент, она с помощью мужа организовала собственное производство.

Озеровы тогда сняли у Алексеевой помещение и разместили там цех по производству этого крема для обуви. Ирина занималась новыми патентами, разработками, а Матвей налаживал производство и сбыт. Паулина в чем-то видела в Озеровой себя: та тоже развивала бизнес, будучи молодой мамой с ребенком на руках.

Дела у семейной пары шли хорошо, обороты росли, продукцию брали на реализацию магазины города и района. Одно из предприятий по производству обуви даже разработало вместе с Озеровыми линейку фирменных средств под их брендом и дало рекламу на телевидении. Матвей видел, что жена все больше зашивается, и принял решение уйти с кафедры. Буквально через несколько дней Ирина впервые упала без сознания прямо в цеху.

Потом были боли, диагноз, слезы и долгие бессонные ночи.

Они к тому времени очень хорошо общались и были даже дружны с Ириной, поэтому Паулина Аркадьевна была в курсе всех их дел. Врачи не давали Озеровой никаких шансов — все-таки, последняя стадия. Они указывали лишь туманные сроки, которые уменьшались от осмотра к осмотру, от анализа к анализу.

Ирина сгорела всего за пару месяцев. За две недели до смерти она попросила Паулину серьезно поговорить с Матвеем. Озеровой не хотелось, чтобы муж жертвовал бизнесом, который мог еще долгие годы кормить их с Верой после того, как она умрет.

Но тот, конечно, никого не хотел слушать. Как одержимый, он распродавал активы, чтобы собрать нужную сумму. Еще немного, и от цеха не осталось бы ничего. Именно тогда Паулина Аркадьевна и предложила ему необходимую сумму в обмен на налаженный бизнес.

Оформили нужные бумаги, и больше она Озерова никогда не видела. На похороны не пришла — было стыдно. Всё-таки, могла дать эти деньги в долг, но сделала так, чтобы было выгодно ей самой. И очень потом старалась ни о чем не жалеть.

За прошедшие годы цех превратился в небольшой заводик, снабжавший инновационными средствами для ухода за обувью уже полстраны, и предприятие Паулины Аркадьевны укрепило лидирующие позиции в отрасли. Но чисто по-человечески женщина до сих пор не могла простить себе своего поступка. Вроде всё сделала правильно и даже по закону, а в душе будто осталась должна Озерову и его Ирине.

А быть должницей Паулина не любила.

Оттого и ковыряла сейчас Матвею душу чайной ложечкой, сидя за столом в кухне дочери.

По-другому у нее не получалось. За годы в жестоких условиях бизнеса женщина привыкла искать в людях трещинки, а потом впивать в них свои когти, чтобы удобнее было манипулировать. Она поступала так с сотрудниками и партнерами, и к каждому находила свой подход: к кому-то лаской и лестью, других же заставляла бояться себя, как огня.

А вот у Озерова слабости если и находились, то воздействовать на него через них было делом практически бесполезным. И это вызывало у Паулины Аркадьевны одновременно и острое раздражение, и глубокое уважение.

А еще было кое-что особенное. То, что она видела у него в глазах, когда он говорил о ее дочери. И это совершенно выбивало женщину из колеи. И то, как Ольга смотрела на этого мужчину, тоже не оставляло никаких сомнений — у парочки всё было серьезно.

Этот факт загонял Алексееву старшую в тупик. Похоже, если она не хотела потерять дочь, то должна была смириться.

— Не злись, — сказала Ольга, потупив взгляд, пока Озеров ходил в прихожую, чтобы принять заказ у курьера.

— Я не на тебя. На него. — Кивнула в сторону прихожей Паулина Аркадьевна. — Не мог найти себе какую-нибудь разведенку? Зачем обременять молодую девчонку своими проблемами?

Она глотнула вина и взглянула на букет. Он был прекрасен. Такой же нежный и воздушный, как Оля. Матвей хорошо знал ее дочь, раз сумел подобрать цветы ей под стать.

— Мам, я — взрослая женщина.

— Ну, да. — Цокнула языком мать и отставила бокал.

Ольга подвинула стул и села напротив нее.

— Если ты хоть полслова скажешь ректору или каким-то другим способом попытаешься нас разлучить, то я…

— Даже не собиралась. — Не дала ей договорить Паулина Аркадьевна.

Хлопнула дверь.

Женщина закрыла глаза, пытаясь мысленно примириться с происходящим и отогнать от себя образ Озерова, расхаживающего перед ней в одних брюках и с огромной татуировкой во всю широкую и крепкую спину. Это все-таки мужчина ее дочери, не стоило думать о нем в таком ключе.

— Тогда выключи стерву. — Попросила Оля. — Пожалуйста.

В ее взгляде была мольба.

— А как быть с тем, что я еще не исчерпала запас яда, который скопился во мне с того момента, как я застала его здесь полуголым?

— Мам…

Паулина вздохнула. Пожалуй, из нее выйдет ужасная теща.

- Я так просто от тебя не отстану. — Строго сказала она, едва Озеров вошел в кухню. — И не вздумай разевать рот на ее имущество!

Мужчина покачал головой, словно не веря в то, что слышит, затем натянул на лицо вежливую улыбку, поставил на стол коробки с едой и учтиво поинтересовался:

— Поужинаете с нами, Паулина Аркадьевна?

— С удовольствием, — хищно прищурилась женщина, предвкушая второй раунд словесной схватки. — Заодно и обсудим подробнее всю сложившуюся ситуацию.