Пианист. Осенняя песнь (СИ) - Вересов Иван
— Я как в Питер приехал, всякая была суета, а вечером пройтись решил… — Вадим наклонился к ее руке, прижался губами к ладони, остался так, Мила провела рукой по его волосам, запустила в них пальцы, вздохнула.
— Бедный ты мой…
— А там женщина, — продолжал он.
— Какая женщина?
— На странницу похожа, не монашка, это я помню. Она мне велела.
— Что велела?
— К тебе ехать… Странно все, Мила. Но я решил тогда, что найду тебя, по номеру телефона можно, ты же на себя СИМ-карту покупала. Нашел бы. На вокзал поехал, по дороге билеты до Москвы и до Владимира купил в интернете. В поезд еще не сел, как ты позвонила…
— Правда странно… но и хорошо… Я рада, что ты приехал. Скучала без тебя!
— Я и раньше бы стал искать, но ты молчала, я думал обиделась и не хочешь меня видеть. Думал решила так, что один только день тот у нас был, а дальше не надо. Как же я мог против твоего решения пойти? Я пытался забыть… нет, неправда, не пытался, ничего не хотел забывать!
— А я ждала, сама не знаю чего, ты ведь не мог позвонить. Сначала я думала не захочешь ты со мной больше, ну один раз… бывает, позволил себе. Потом телефон потеряла, и все безнадежно стало. Только воспоминания. Я и вспоминала — как мы гуляли, парк чудесный твой. В шаре листья, на них смотрела. Про белку тоже… И думала: нет, не может быть, чтобы ты просто так забыл и все, а тогда боялась за тебя, молилась, только бы не случилось ничего с тобой. На концерте мне страшно стало и больно! Ты так играл, как будто говорил со мной, но тогда я не поняла еще, испугалась только. И просила так: пусть не увижусь никогда, не поговорю, только бы с ним все хорошо было.
— Мила…
Вадим не мог вдохнуть, болезненное счастье разрывало грудь, и горячо было, и томно от ее слов. Он гладил ее ладонь кончиками пальцев, вбирая тепло и нежность покорной руки. Если бы можно было сейчас целовать Милу как он хотел, обнимать, ласкать, прижаться к ней. Воспоминания обрушились лавиной, смели здравый смысл.
— Боже, Милаша… я так хочу тебя… Прости, что я говорю! Но сил нет, как хочу…
— Я тоже, — прошептала она и опустила глаза, — скучала я по тебе безмерно. Надеялась, что однажды приедешь, вот и приехал…
Он крепко взял Милу за руки, притянул к себе.
— Я за тобой, Мила, приехал, не могу без тебя жить. Забрать тебя хочу. Пойдешь?
Она не успела ответить, официантка вернулась с подносом.
— Из горячего — рагу, и вот кофе и пирожные.
— Спасибо, — с трудом произнес Вадим. — Давайте счет сразу, по карте примете?
— У нас терминалы с утра глючат.
— Тогда наличными.
Он рассчитался, и девушка отошла к барной стойке, зашепталась с барменом, поглядывая на Милу и Вадима. Должно быть, странной парой они казались. Лиманский посмотрел на Милу, она сидела в тихой задумчивости, пальцы сцепив в замок.
— Ну что ты, что? — Он снова завладел её руками, хотел трогать и трогать, касаться. — Я же не насильно тебя за собой потащу, не захочешь — сам приезжать буду, пока не уговорю.
— Приезжать? Значит, ты не на один раз думал? И еще приехал бы?
— А ты решила, что только на один? Разве я такой?
— Нет, не такой. Вадим, так просто? Сразу с тобой?
Мила не восприняла ничего, что было сказано после его вопроса, она замерла, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Произнесла медленно: — С тобой… да, поеду, мне только вещи собрать…
— Милаша, родная моя! — Вадим обнял ее, не обращая внимания ни на бармена, ни на официантку. — Люблю тебя… — Стал целовать без разбора, куда попадали губы. — Умирал по тебе, но не только же это, ты мне вся нужна, не на день, на всю жизнь…
— А я подумала сейчас, когда сказал, что хочешь… что за этим приехал — это же не преступление хотеть друг друга. Но со мной ты сидеть во Владимире не станешь, значит, опять исчезнешь. И снова ждать тебя, смогу ли я? Это трудно, но я бы ждала… — И она опять цеплялась за него, а он прижимал к себе изо всех сил. Обоих била нервная дрожь.
— Постой, Вадик, нельзя так.
— Да, нельзя…
Он тяжело дышал, пытаясь привести чувства в равновесие.
— Поешь, ты голодный, а потом ко мне пойдем, здесь рядом, я же близко от вокзала живу. И тебе поспать надо хоть немного, устал ты, смотри, на кого похож….
— Правда, устал… без тебя устал…
— Не будешь больше без меня, а сейчас вот, — она подвинула к нему тарелку, — а то остынет.
— С тобой вместе буду.
— С одной тарелки? Я лучше пирожное съем, мое любимое. — Она осмотрелась. — Я никогда не была тут. Нигде не была… с работы домой, и все. И как это мы с Тоней в Питер решились… А она все говорила, чтобы я позвонила в филармонию и спросила твой телефон.
— Правильно говорила! А ты?
— А я… Ну что я, Вадик? Я как увидела тебя на сцене, и все. Мне казалось ты на другой планете живешь, куда мне не попасть.
Вадим только покачал головой.
Рагу оказалось из баранины, нежным, ароматным и вкусным. Вадим понял, что голоден, стоило проглотить первый кусок.
Он смотрел, как Мила ест пирожное, и возбуждался от движения ее губ. Она догадалась, но не смутилась, ответила долгим взглядом.
— Я к тебе хочу, Милаша, давай пойдем уже. Сил нет ждать.
— Я тоже хочу… Да, пойдем… Хорошо, что зашли сюда. Совсем как тогда в Царском. Ты помнишь?
— Я все помню, каждую минуту того дня. Без этого не знаю, как бы вытерпел эти месяцы. А так вспоминал нас — и жил дальше.
Вадим помог ей одеться, прижался сзади, когда подавал пуховик, обхватил руками, наклонился к уху, целовал и ниже по шее.
— Вадик…
— Я помню, какая ты там…
Они шли по совсем уже зимнему городу, а снег усиливался, машины-уборщики с мигалками ползли по проезжей части, сгребали его, но на тротуарах он лежал ровным белым покрывалом, и Мила с Вадимом ступали по девственной белизне. Останавливались, целовались, шли дальше, точно как тогда в Павловске. И все горячее становились поцелуи, все смелее руки, и все ускорялись шаги.
Глава 13
Уже перед дверью в квартиру Вадим вдруг вспомнил.
— А как же подруга твоя, Тоня, у неё еще сын маленький. Она разве не дома?
— Тоня со мной пока не живет.
— Поссорились?
— Нет, другое… Она со Славиком вместе живет у Кирилла.
— Вон что…
— Там долгая история… Где же ключ, не найду, — Мила искала в сумочке, — темно тут, опять лампочку вывинтили на лестнице… Нашла! Сейчас…
Она открыла, вошла первой, Вадим за ней. На этот раз они не смущались, не стыдились своей тяги друг к другу, и стоило двери закрыться, как начали торопливо стаскивать одежду.
— Идем, идем в комнату, оставь это все, уберу потом, — говорила Мила, стягивая через голову шарф-снуд и сбрасывая пуховик.
— Постой, дай разуюсь.
— У меня нет тапочек мужских…
— Я надеюсь…
— Вадим!
— Да, я иду уже. — Посреди комнаты стояла ненаряженная ель и мерцала огоньками гирлянды. — У тебя елка!
— Выключить забыла… торопилась… Ну вот… тут я живу.
Вадим стоял и молча смотрел на Милу.
— Что, Вадик?
Он протянул руку, коснулся её щеки, губ. Мила закрыла глаза, ждала — знала, что поцелует. Вадим обнял, обхватил руками, прижал к себе и стоял так, прислушиваясь к тому, как становилось консонансом так долго разделенное созвучие их душ. Сейчас они соединятся и телами: страсть его, что вспыхнула в тот осенний день в Павловске, не остыла, она лишь очистилась страданием. Тоской потери, болью отчаяния. Все дикое, звериное ушло, осталось человеческое, порожденное непорочной близостью духовной, не требующей касаний. Огонь этот был светел и чист, он давал силу все то время, пока Вадим был далеко от Милы. Лиманский знал, что стоит ему коснуться обнаженного тела Милы, и то, что возросло сейчас, скроется, уйдет глубоко, поселится там — в звуках, в мелодиях Рахманинова и Шопена. И он медлил, познавая свою любовь через внутреннюю музыку, точно так же, как познавал через неё мир.
Похожие книги на "Пианист. Осенняя песнь (СИ)", Вересов Иван
Вересов Иван читать все книги автора по порядку
Вересов Иван - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.