— Что за фарс ты устроил? — холодно проговорила та.
Вот удивительная у Айзенберг способность: секунду назад она сгорала от возбуждения к нему, а сейчас самым наглым и бессовестным образом ругает этого провинившегося ребёнка.
— Это так называется? — с усмешкой спросил парень.
— А как иначе?
— Кажется, я сделал тебе предложение и уж точно не собирался устраивать такие разборки на твоём празднике, — он пронзил ее оценивающим взглядом, давая понять, что данную баталию она проиграла изначально, но сдаваться уж больно не хотелось, хоть она и прекрасно понимала, что незаслуженно накинулась на него.
— Оу, — шатенка приложила палец к губам и устремила взгляд в шоколадные глаза парня. — Так ты это хотел сделать? Кажется, ты подошёл не с той стороны, — победно улыбнувшись, та прошла мимо него и, задев его плечом, направилась к гостям. А вот теперь подумай, Стенсон, в чем твоя ошибка. Ещё бы она сама до конца поняла, где ее нашла. Ну, кроме того, что данное предложение он озвучил при всех.
Вернувшись к гостям, Айзенберг скинула куртку, но, сделав всего полшага, была схвачена за запястье и развёрнута на девяносто градусов.
Вот, сказать честно, шатенка не особо любит каблуки, но в столь прекрасный день и ради этого платья она все же нацепила эти шпильки. А вот разворачиваться на каблуках не то что неудобно, а просто аж резало слух от такого тактичного скрежета по плитке.
— И с какой же стороны я должен был подойти? — спросил свою девушку тот, кто решил развернуть тему оставленного на улице разговора.
— Не здесь, — строго просмотрев на парня, сказала та.
— А где же? Ты все равно не ответишь, чего тянуть, — рявкнул брюнет, вгоняя ее в полный ступор.
— С чего ты взял, что не отвечу? — стараясь оттянуть момент и придумать подходящую отмазку, спросила Роза.
— Да с того, что ты изначально не собиралась устраивать сцены и просто хотела побыстрее увильнуть от ответа, — сжимая ее запястье и заставляя сделать шаг навстречу к нему, проговорил Кристофер.
— Ты не посмеешь устраивать мне такого рода разнос при всех, — смотря прямо в глаза брюнету, сказала она.
— Да ты что?! — потянув ее на себя, молвил он. — Ещё как посмею, принцесса. Ты заставляешь меня нервничать и принимать волну необоснованного гнева от тебя, так что устроить тебе разнос – просто маленькая помощь в снятии напряжения и моего неистового возбуждения, — не скрывая ни от кого свои намерения, ясно ответил парень.
— Кристофер, — тихо поговорила та, пытаясь хоть как-то сгладить сложившуюся ситуацию. — Давай я объясню тебе причину моего гнева в более подходящее время, а не при всех присутствующих?
— О, нет, моя бунтарка, ты сейчас же ответишь мне на поставленный мною вопрос и объяснишь своё поведение, — наклонившись ближе, девушка почувствовала его дыхание возле уха, — или я сейчас закину тебя на плечо, и мы пойдём в мою машину и будем заниматься там самыми нецензурными вещами.
Айзенберг сразу почувствовала жар и то, как покраснели ее щеки от его столь подходящего сейчас предложения.
— Итак, — вывел шатенку из окаменения парень, — что это было?
— Скажи мне честно, — пытаясь придать голосу хоть немного твердости, начала та, — зачем просить меня о таком при всех?
Глаза Стенсона поползли вверх, прихватив с собой и брови.
— Ты это с самого начала планировал?..
— А чем ты недовольна? — перебила подругу Эмма, оказавшаяся рядом. Когда она вообще успела так близко подойти?
— Ты знала, — не спрашивая, а констатируя факт, сказала шатенка. — Так вот зачем ты так отчаянно выбивала из меня согласие на празднование, — она вздохнула, понимая, что не только подруга, но и каждый гость в этом помещении изначально знал о намерениях Криса. — Боже, так ты ещё и всех подговорил, — та вновь вздохнула.
Вот теперь Айзенберг хотя бы понимала, почему лица приглашённых гостей не вызывают должного осадка и хоть намёка на непонимание.
— Если бы ты просто соизволила ответить, то сейчас бы узнала ещё нечто очень важное, — шёпот над ухом вогнал девушку в замешательство.
Она обернулась на сей сладкий и тягучий голос, повстречав лицо Криса с непревзойдённой улыбкой и торжеством во взгляде, ещё раз вздохнула и прикрыла глаза.
— Я не буду отвечать, — упрямо заявила та.
— Ты охренела, — дикий возглас подруги обрушился на неё не хуже пудовой гири. — Я что, по-твоему, зря все это затеяла?!
— Эмма, — Айзенберг развернулась к девушке и, одаривая ее «доброжелательным» взглядом, продолжила, — зачем ты вообще в это все вмешалась?
— А ты бы ещё полгода бегала от него и пыталась разобраться в ваших экзотических отношениях, если бы не мое великодушнее.
Розетт задохнулась от такого заявления.
— Чего? — открывая рот и роняя остатки самообладания на пол, покосилась та на подругу.
— Того! Ты поешь мне два месяца о том, что тебе ничего толком не ясно, но хочешь чего-то большего, и когда это большее прямо прыгает тебе в руки, устраиваешь скандал глобального уровня для того, чтобы просто уйди от столь важного для тебя предложения. Я знаю, что ты идиотка, но прекрати быть мазохисткой! — крикнула Эмма на подругу, сразу вставляя ушедшую той покурить совесть и попивающий коньяк или даже вискарик мозг.
— Спасибо, — смотря прямо на подругу, сказала шатенка, чем повергла ее в шок.
— Что-что? Мне послышалось, или ты сейчас, кажется, вернула свои остатки достоинства на место?! — улыбаясь, сказала блондинка.
Розетт улыбнулась и, развернувшись на теперь так уместных каблуках к Кристоферу, посмотрела прямо на него.
— Хочешь ответа? — спросила та и уловила его улыбку. — Я бы с радостью вышла за тебя, Кристофер Стенсон, если бы ты не был такой изощренной задницей и принимал меня всегда такой, какая я есть, с моими заскоками и неуловимой тягой к неприятностям, с моим бесхребетным языком и полным ящиком сарказма, с моими выебонами и не теряющими ценность милостями.
Брюнет склонил голову набок, вновь притянул шатенку за запястье и, положив ее руку к себе на сердце, накрыл своей.
— Принцесса, я бы солгал, если бы сказал, что меня не будоражит твоё знатное занудство и вечно ищущий неприятностей зад, но так как лгать тебе я не намерен, отвечу прямо, — притянув девушку ещё ближе за талию, он точно в губы продолжил: — Я готов терпеть, ласкать, принимать и пользоваться всеми прелестями твоего неуравновешенного разума; готов дарить тебе все, что имею и даже больше, если ты этого захочешь; готов к травле со всеми вытекающими и принимать твоих тараканов; готов просыпаться по утрам и засыпать по ночам со столь прекрасным созданием, как ты. Позволишь ли ты стать неотъемлемой частью моей жизни и принять мою фамилию и всего меня?
Розетт просто обомлела. Он сейчас и вправду сказал все, что так и не говорил. То есть теперь она и вправду чувствует себя идиоткой, которая, помимо того, что чуть не испортила столь прекрасный праздник, запланированный всеми присутствующими гостями, так ещё и впридачу попыталась выставить парня виноватым в его искренних намерениях.
— Да, — тихо произнесла Роза и, набирая больше воздуха в лёгкие, повторила: — Да. Я согласна…
То ли от такого громкого ответа, то ли оттого, что наконец-то весь это цирк с ними в главных ролях разрешился, по залу разнеслись облегчённые вздохи, сменившиеся свистом, смехом и аплодисментами.
Айзенберг повернула голову, чтобы рассмотреть лица друзей, но через мгновение была притянута в объятия Кристофера и страстный поцелуй. Она потянулась к парню и обняла его за шею, что было сделано несказанно вовремя. В ту же секунду, когда ее руки сомкнулись на его шее, был умопомрачительный наклон и продолжение сладостной пытки – поцелуя, что сейчас переходил в вольное плавание и показывал всем собравшимся, что, будь воля Стенсона, он бы сейчас уже усадил свою невесту на оказавшийся поближе столик с горой подарков и продолжил бы свои развратные штучки.
Вернув девушку в вертикальное положение так же неожиданно, как та из него и выпала, Крис наградил ее коротким чмоком в нос и, прихватив за талию, вновь достал коробочку. Открыв сей предмет, брюнет выудил оттуда просто неимоверной красоты кольцо, украшенное маленькими камешками, с замечательной огранкой и, на взгляд шатенки, великоватым камнем по центру, надел его на безымянный палец.
