Смерть (ЛП) - Херд Мишель

Моя спина снова выгибается, затем мое тело напрягается, и мне кажется, что я балансирую на грани чего-то мощного, прямо перед тем, как наступает оргазм.

Я тихо всхлипываю, в то время как самые сильные ощущения, которые я когда-либо испытывала, охватывают мой живот и лоно.

О Боже, его губы просто волшебны.

Сантьяго продолжает ласкать мой клитор, усиливая удовольствие, пока я не становлюсь беспомощной под его прикосновениями.

Затем он поднимается, и мы оказываемся лицом к лицу. Я вижу сильное желание, горящее в его глазах, и по моему телу снова пробегают мурашки, вызывая приятное напряжение внизу живота.

Я продолжаю задыхаться, пытаясь набрать воздуха в легкие.

— Блять, mi sol, нет более прекрасного зрелища, чем то, когда я заставляю тебя кончать.

Желая доставить удовольствие и Сантьяго, я тянусь к поясу его штанов и оттягиваю ткань.

Он наклоняет голову, выражение его лица смягчается.

— Ты уверена? Я могу ждать столько, сколько тебе нужно. Ты уже дала мне больше, чем я когда-либо надеялся получить от тебя.

Глядя на его лицо и видя любовь, сияющую в его карих глазах, я понимаю, что ни в чем не была уверена так, как в этом.

— Я люблю тебя. — Сердце сжимается в груди, и мои чувства к нему настолько сильны, что я вынуждена повторить эти слова еще раз. — Я люблю тебя, Сантьяго.

В его глазах мелькает удивление, и он смотрит на меня в течение нескольких секунд, а затем шепчет:

— Ты только что сделала меня самым счастливым человеком на свете.

Я поднимаю руки и обхватываю его подбородок. Поднимая голову, я нежно целую его в губы и говорю:

— Я на сто процентов уверена, что готова. Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности.

Сантьяго отстраняется, целуя мою шею и плечо, затем поднимается с кровати. Мое сердцебиение снова учащается, когда его пальцы ныряют за пояс спортивных штанов, а затем мои глаза становятся круглыми, как блюдца, когда он стягивает ткань по своим мускулистым ногам.

Я видела обнаженным только одного мужчину, и он никогда бы не смог сравниться с Сантьяго.

Я знала, что у Сантьяго большой и толстый член, но увидев его воочию, он показался мне еще больше. Я снова начинаю нервничать, ведь это наверняка будет больно.

— Дыши глубже, — шепчет Сантьяго, ставя колено на кровать. Нависая надо мной, он опирается руками по обе стороны моей головы и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня.

Черты его лица напрягаются, затем он кладет ладонь мне на грудь и начинает мягко массировать. Его прикосновения удивительно приятны.

Он снова наклоняется и целует меня в шею, после чего ложится сверху, и я чувствую его член у себя между ног. Затем он двигается, и его твердый член скользит по моим влажным складочкам.

— Jesucristo, — стонет он мне в шею, затем поднимает голову и смотрит на меня.

Мои губы приоткрыты, дыхание учащается, поскольку предвкушение и нервозность все еще продолжают нарастать во мне.

Сантьяго прижимается своим лбом к моему, и я чувствую, как его рука опускается между нами. Мы смотрим друг другу в глаза, наша любовь связывает нас на всю жизнь, когда он пристраивается к моему входу.

— Mía para siempre, — шепчет он, просовывая другую руку мне под плечи. Он крепко прижимает меня к себе, и я быстро обвиваю руками его шею, прижимаясь к нему так крепко, как только могу.

— Мой навсегда, — шепчу я, готовая стать единым целым с единственным мужчиной, которого когда-либо буду любить.

Глава 29

Сантьяго

Нет ничего, что я любил бы больше, чем эту прекрасную, невинную душу, которой принадлежит каждая частичка меня. Тело, сердце и душа. Я существую ради нее.

Ее тело льнет ко мне, и я медленно толкаюсь в ее лоно, наслаждаясь каждым дюймом, когда заявляю на нее права.

Она чертовски тугая, и я отстраняюсь. Делая короткие толчки, чтобы еще больше усилить ее возбуждение, я снова пытаюсь войти в нее.

Ее щеки краснеют, а дыхание становится частым и прерывистым.

Все мое внимание сосредоточено на ней, и я слежу за малейшими признаками того, что ей больно. Когда я толкаюсь чуть сильнее, ее киска обхватывает головку моего члена, и я замираю, чтобы не войти в нее слишком резко.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, чтобы убедиться, что не причиняю ей боли. Мой голос охрип, потому что я изо всех сил стараюсь не шевелиться.

Она кивает, затем поворачивает свои чертовы бедра, почти лишая меня самоконтроля.

— Jesucristo, не делай так, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Я едва сдерживаюсь.

Она, блять, делает это снова и стонет:

— Просто двигайся быстрее.

Я закрываю глаза и чувствую, как дрожит мое тело. Требуется неимоверное усилие, чтобы не пошевелиться.

— Пожалуйста, Сантьяго, — умоляет она.

Она, блять, умоляет.

Открыв глаза, я рычу:

— Ты сейчас буквально убиваешь меня.

— Думаю, будет лучше, если ты поторопишься. Это все равно что содрать пластырь.

Сиара обвивает меня ногами, затем приподнимает задницу, и я теряю остатки самоконтроля. Резким толчком я погружаюсь в нее, и мгновенное наслаждение, словно электрический разряд, пронзает мое тело. Стоны вырываются из моей груди, а тело содрогается от удовольствия.

Чистое, мать его, совершенство.

Сиара прижимается лицом к моей шее, ее дыхание обжигает мою кожу.

— Ты в порядке, mi amor?

Она кивает, но прячет лицо у меня на шее. Я отстраняюсь и, увидев в ее глазах непролитые слезы, начинаю выходить.

— Нет! — Она быстро качает головой, обхватывая меня ногами так крепко, как только может, и я снова замираю. — Я могу справиться с болью. Не останавливайся. Пожалуйста.

Когда я смотрю в ее заплаканные глаза, их невинное сияние рассеивает тьму, впервые поглотившую меня после гибели семьи и с каждым новым убийством становящуюся все гуще.

Сиара прижимает ладони к моему подбородку и осыпает поцелуями мои губы.

— Пожалуйста. Я так сильно хочу этого, что умру, если ты остановишься.

Я медленно погружаюсь в нее до конца, и мой член становится невероятно чувствительным. Я внимательно наблюдаю за ее лицом, когда выхожу, а затем снова погружаюсь в нее.

Черт возьми, нет ничего лучше, чем ее узкие стенки, крепко сжимающие меня. Я настолько поглощен ею, что ничто другое больше не имеет значения.

Мои бедра начинают двигаться, и я медленно погружаюсь в нее, пока ее глаза не расширяются, и она снова не приподнимает бедра.

Прикосновение ее кожи к моей, жар ее тела, ощущение того, как крепко она обхватывает мой член, – всего этого становится невыносимым, и я резко вонзаюсь в нее.

Из ее уст вырывается чертов стон, и я вытаскиваю руку из-под нее и хватаю за волосы, а другой рукой обхватываю ее бедро. Крепко держа Сиару, я начинаю входить в нее, и мне кажется, что я достиг врат рая.

Моя. Она, блять, вся моя.

Звуки шлепков нашей кожи и нашего учащенного дыхания наполняют комнату, и от этого я лишь вонзаюсь в нее еще сильнее.

Тело Сиары напрягается подо мной, ее бедра двигаются в такт моим, а затем из нее начинают вырываться стоны и всхлипы. Я прижимаюсь к ее губам, упиваясь каждым звуком, который она издает, пока клеймлю ее своим членом.

Она стонет мне в губы, и я чувствую, как ее киска сжимает мой член, как чертовы тиски.

— Блять, — шиплю я, мое тело вздрагивает от удовольствия, которое она дарит мне. — Блять. Блять. Блять.

Ее руки скользят по моим плечам, а голова запрокидывается назад, когда она издает хриплый крик, который я чувствую всей своей гребаной душой.

Я прижимаю ее к себе еще крепче, не в силах сдерживать себя, чтобы не причинить ей боль, потому что теряю свой чертов рассудок, погружаясь в нее резкими толчками.

Видя, как Сиара кончает, я ускоряюсь, а затем мой оргазм вырывает воздух из моих легких и лишает меня последних сил.