Эффект фальшивой свадьбы (ЛП) - Соренсен Карла

Я отстранился и обхватил ладонями ее лицо.

Она облизала губы, и я провел большим пальцем по ее нижней губе, грубее, чем следовало, но этого было недостаточно.

Судя по тому, как горели ее глаза и пылали щеки, она чувствовала то же самое.

Именно этого мне все это время не хватало.

Пейдж и я были похожи.

Какой бы огонь ни горел внутри нее, во мне он тоже был. Просто я никогда не встречал никого, кто заставил бы меня захотеть, чтобы пламя поглотило меня. Кто заставил бы меня захотеть увидеть, как горячо они могут гореть, каких высот они могут достичь, чего мы могли бы достичь вместе.

— Логан, — прошептала она, выгибаясь ко мне и сжимая в кулаках мою футболку. — Если ты собираешься снова нажать на тормоза, скажи мне сейчас, потому что я чувствую, что начну швыряться чем-то большим, чем лампы, если ты заведешь меня, а потом уйдешь.

У меня закружилась голова. Рука скользнула вверх по ее спине, и я медленно намотал кончик ее хвостика на свой кулак. Это приподняло ее подбородок, так что ее губы оказались в идеальной близости от моих. Пейдж с шипением выдохнула, когда я сжал пальцы в ее волосах.

— Если мы сделаем это, — сказал я ей, — ты будешь моей. Ты понимаешь?

Пейдж посмотрела мне в глаза и кивнула.

— Да.

— Я серьезно, — прорычал я. Я наклонился и провел носом по нежной линии ее подбородка, произнося слова на ее шелковистой коже, как клеймо. — Я не занимаюсь обычными делами, и в ту секунду, когда ты обнажишь передо мной свое тело, в ту секунду, когда я прикоснусь к тебе, как я тысячу раз представлял, в ту секунду, когда ты примешь меня, мы остаемся вдвоем, понимаешь?

Пейдж выгнула спину, и от ощущения мягкой тяжести ее грудей, прижатых к моей груди, сердце заколотилось о ребра.

— Поняла. Черт возьми, у меня получилось. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, давай сделаем все то, о чем ты мечтал.

Я хрипло рассмеялся, слегка прикусив ее шею. Пейдж потянула нас к кровати.

— Если мы сделаем это... — сказал я ей, подняв голову и прижавшись губами к ее губам. Просто легчайшее прикосновение губ к губам. — Ты неделю не сможешь ходить. Я бы тебя сломал.

Пейдж подняла подбородок к потолку и медленно выдохнула, как будто то, что я сказал, уже подводило ее к грани, к острому как бритва, удовольствию, которое мне не терпелось испытать с ней. Когда она снова посмотрела на меня, то выглядела одурманенной, с отяжелевшими веками.

— Обещания, обещания, Уорд.

Я отпустил ее волосы и нащупал шов на футболке. Я сжал ее край обеими руками и разорвал его пополам, срывая с ее плеч, а Пейдж запрокинула голову и рассмеялась.

— Ты думаешь, я не смогу? — просил я ее, начиная расстегивать переднюю молнию ее черного спортивного лифчика.

Пейдж приподнялась на цыпочки и слегка прикусила мою нижнюю губу.

— Я хочу, чтобы ты попытался сломать меня.

Наши губы соприкоснулись, языки тут же заскользили и закружились в вихре. Пейдж так крепко обвилась вокруг меня, впиваясь руками и пальцами во все, что могла найти, и я делал то же самое. Одной рукой я зарылся в ее волосы, а другой — под ее леггинсы, пока моя ладонь не коснулась упругой плоти ее задницы.

Все, что было до Пейдж, все, чего, как мне казалось, я мог бы хотеть от партнера, было теплым, нейтральным и безопасным.

Это была самая небезопасная вещь, которую я когда-либо испытывал, и когда Пейдж наклонила голову, чтобы углубить поцелуй, который и без того был невероятно глубоким, я застонал ей в рот и понял, что зайду еще дальше, подброшу нас так высоко, что «небезопасно» даже не будет подходящим словом для описания того, что между нами было, что мы делаем друг с другом.

И она была бы со мной на каждом шагу. Каждое прикосновение, каждый вкус и все, что мы бы делали, мы делали бы вместе.

Ее руки начали стягивать с меня футболку, и я отпустил Пейдж на время, достаточное, чтобы стянуть ее через голову. Жадные глаза пожирали мою обнаженную грудь, а ее пальцы последовали за ними, грубо проводя по моему животу, пока не нашли дорожку волос, которая исчезала под шортами.

Спортивный лифчик был наполовину расстегнут, и наконец-то стали видны мягкие холмики грудей, и только краешки ареол. Тень, намек, от которого у меня потекли слюнки.

От усилий медленно расстегнуть молнию у меня задрожали руки, а ее грудь вздымалась вместе со мной. Каждый щелчок молнии разделял нас, как щелчок пустого магазина в пистолете, когда неизвестно, в каком из них последний патрон. Был один, который должен был взорваться, взорвать все действие, но наши взгляды были прикованы к нему, пока мы ждали этого.

Щелк.

Щелк.

Щелк.

Щелк. Бум.

Я наклонился и всосал сосок в рот, впиваясь руками в ее спину. Мой язык кружил по ее теплой коже.

Пейдж провела рукой по моим шортам, и когда я сорвал с нее лифчик, она усилила хватку, что заставило меня зашипеть.

Пейдж прекратила пытку, которой подвергала меня, и обхватила мой затылок, дыхание вырывалось у нее короткими, хныкающими вздохами. Я провел языком по ее груди с другой стороны, на этот раз используя зубы. Но только на секунду, потому что Пейдж положила обе руки мне на плечи и толкнула меня назад на кровать.

Я сорвал с себя шорты, пока Пейдж стягивала леггинсы с ног. Из-за того, что они были такими тесными, она чуть не упала, а от улыбки, которую она мне послала — ослепительной, яркой и прекрасной, — у меня сердце сжалось где-то за ребрами.

Обнаженное тело, которое Пейдж демонстрировала мне без всякого стеснения, было длинным и стройным, линии живота, бедер и плеч сильными и подтянутыми. Я хотел попробовать на вкус каждый дюйм, и я это сделаю.

Пейдж облизнула губы, наблюдая, как моя рука совершает те же движения, что и она сама.

Я дернул подбородком.

— Забирайся наверх, ковбойша.

Пейдж поставила одно колено на кровать, а другую ногу закинула мне на колени, но опускаться не стала. Она оперлась руками о спинку кровати и прижалась губами к моим губам, кончики ее грудей касались моей кожи.

Она застонала.

— Ты могла бы взорваться от одного этого, не так ли? — прошептал я, проводя руками по ее бедрам и талии, впиваясь большими пальцами в кожу чуть ниже тазовой кости.

— Позже, — поспешно сказала она. — Давай попробуем это позже. Пожалуйста, Логан.

Мои руки впились в ее плоть, и Пейдж застонала, приподнимаясь надо мной, наши взгляды встретились. Пейдж опускалась все ниже, ниже, ниже, так медленно, что мои пальцы сжались от желания насадить ее на себя полностью, только сильнее и быстрее.

— Сделай это, — прошептала она, и ее губы изогнулись в греховной улыбке. — Я знаю, что ты этого хочешь.

Я удержал ее на месте и приподнял бедра. Она прикрыла рот рукой, чтобы подавить сдавленный крик, а другой все еще крепко держалась за спинку кровати.

Пейдж двигала бедрами по кругу, и я приподнялся, чтобы пососать ее грудь, используя мягкую теплую плоть, чтобы скрыть стоны ослепляющего удовольствия, которые медленно и горячо прокатывались по моему позвоночнику.

Мы были так крепко прижаты друг к другу, и она запрокинула голову, когда стала двигаться быстрее, скользкая от пота кожа ее груди скользнула по моей.

Мои зубы коснулись ее ключицы, и я почувствовал, как Пейдж крепче обхватила меня.

У меня перед глазами вспыхнуло белое, когда мы одновременно сбросили друг друга с обрыва. Ее прерывистое дыхание ударило меня по коже, и я крепче обнял ее за спину, когда мы вернулись на землю. Пейдж прижалась ко мне и недоверчиво рассмеялась.

— Хорошо, что мое самолюбие может справиться с тем, что моя жена смеется надо мной после секса, — сказал я, уткнувшись в изгиб ее плеча. Я провел большим пальцем по отметине, которую оставил там.

Я хотел сказать ей, что влюбляюсь в нее, что счастье, которое она принесла мне, было таким острым, что я почти чувствовал, как оно режет мою кожу.

Пейдж выглядела пьяной. Она подняла голову. Ее волосы растрепались вокруг лица, наполовину собранные в конский хвост. Губы были пухлыми и розовыми, кожа на груди в пятнах и следах от моих зубов и губ.