Подарок - Ахерн Сесилия

— Лу! — Лицо Гейба при виде Лу осветилось. — Я так рад, что вы здесь. — Поставив стулья нескольким пожилым гостям рядом, он шагнул к Лу, протянув руку так радушно, что тот даже смутился, подумав, уж не Гейб ли здесь хозяин. Гейб наклонился к самому его уху.

— Вы раздвоились? — спросил он.

— Что? Нет. — Лу раздраженно мотнул головой.

— Но в последний раз, когда я вас видел, — с удивлением сказал Гейб, — вы были с Элисон на корпоративе! Я не знал, что вы покинули его.

— Конечно, я уехал. К чему предполагать худшее— что мне пришлось принять эту ужасную таблетку для того, чтоб появиться на дне рождения собственного отца? — сказал он, притворяясь оскорбленным.

Но Гейб в ответ лишь улыбнулся.

— Забавно, как иной раз поворачивается жизнь, правда? — И он игриво ткнул Лу локтем.

— В каком это смысле?

— Ну вот, вы наверху, а через минуту — глянь, вы уже внизу, ведь так? — И выдержав недобрый взгляд Лу, он продолжал: — Я ведь что говорю? Что, когда мы с вами познакомились, я находился внизу и, поглядывая вверх, даже мечтать не смел о том, чтобы здесь очутиться. А теперь — вот он я. Забавно, как все переменилось: я очутился в пентхаусе, и мистер Патерсон дал мне новую работу.

— Что? Что он вам дал?

— Новую работу. — Гейб ощерился и подмигнул. — Так сказать, повышение.

Но прежде чем Лу успел как-то отреагировать, к ним подошла администраторша с подносом.

— Может быть, кто-нибудь хочет закусить? — с улыбкой спросила она.

— Нет, спасибо. Я подожду пастушьего пирога, — улыбнулась ей в ответ мать Лу.

— Это и есть пастуший пирог! — И женщина указала на маленький картофельный комок в миниатюрной формочке.

Последовало минутное молчание, и сердце у Лу заколотилось так, что, казалось, оно вот-вот прорвет тонкий слой кожи и выпрыгнет наружу.

— А будет потом что-нибудь еще из еды? — спросила Марсия.

— Кроме сладкого пирога? Нет. — Администраторша покачала головой. — Это на весь вечер — подносы с закуской. — И она улыбнулась еще раз, не замечая неодобрительного ропота, волнами прокатившегося по залу.

— А не могли бы вы, — с наигранной бодростью спросил отец Лу, — оставить этот поднос здесь?

— Целый поднос? — Она неуверенно оглянулась на выросшего за ее спиной управляющего, ища поддержки.

— Да, у нас тут голодающие собрались, — сказал Фред и, взяв из ее рук поднос, поставил его на высокий прилавок, так что желающим взять еду надо было встать со стула.

— Ну, ладно. — Проводив глазами поднос, она отступила с пустыми руками.

— Вы что-то сказали о сладком пироге? — спросила Марсия высоким пронзительным голосом. Она была расстроена и возмущена всей этой неразберихой, тем, что все оказалось не так, как задумывалось.

— Да.

— Разрешите мне взглянуть, — сказала она, испуганно косясь на Лу. — На что он похож? С чем он? Нет ли в нем изюма? Папа терпеть не может изюм, — говорила она уже на ходу, следуя за администраторшей в кухню с коробкой, наполненной разнообразными элементами спасительного запасного варианта.

— Так кто же пригласил вас, Гейб? — Лу чувствовал себя обиженным и не желал обсуждать полученное Гейбом повышение, боясь не выдержать и отвесить ему хорошую оплеуху, такую, что он отлетит к противоположной стене.

— Меня пригласила Рут, — отвечал Гейб и потянулся за крохотным пастушьим пирогом.

— О, неужели? Трудно поверить! — усмехнулся Лу.

— Почему же трудно? — Гейб пожал плечами. — Она пригласила меня в тот вечер, когда я ужинал у вас и остался на ночь.

— Как вы можете так это называть? Не говорите так! — по-детски придирчиво поправил его Лу. — На ужин в мой дом вас никто не звал. Просто вы довезли меня, и вас угостили остатками.

Гейб с любопытством взглянул на него:

— Ладно. Пусть так.

— А где, кстати, Рут? Весь вечер ее не видно.

— О, мы проболтали с ней все это время на балконе. Она так нравится мне, — ответил Гейб. Он жевал пирог, и картофельное пюре капало с его подбородка на галстук. Галстук, одолженный ему Лу.

Лу стиснул челюсти.

— Так, значит, она вам нравится? Серьезно? Вам нравится моя жена? Представьте себе, мне тоже она нравится! Ведь мы с вами так дьявольски похожи, не правда ли?

— Лу, — Гейб нервно улыбнулся, — вам, наверное, следует говорить потише.

Лу огляделся, но лишь улыбнулся, увидев, что разговор их привлекает общее внимание. Приобняв Гейба за плечи, он повернулся к нему, и улыбка сошла с его лица.

— Вам не терпится заступить на мое место в жизни, да, Гейб?

Казалось, Гейб опешил, но ответить он не успел, так как дверцы лифтов тут внезапно раскрылись, а из кабин вывалились Альфред и Элисон вместе с целой толпой участников корпоратива; в костюмах Санта-Клауса, с причудливыми шляпами и колпаками на головах, они громогласно возвестили о своем приходе, перекрывая звуки любимых мелодий юбиляра; они дудели в дудки в ухо каждому, кто глядел на них с неодобрением.

Отделившись от группы родственников, Лу молнией кинулся к лифтам, преграждая путь Альфреду.

— Чего это вы все сюда заявились?

— Чтобы тоже поучаствовать, друг мой, — отвечал Альфред, слегка покачиваясь и дуя в дуду чуть ли не в лицо Лу.

— Но тебя же не приглашали! — вскричал Лу.

— Элисон пригласила меня, — со смехом отвечал Альфред. — А тебе ли не знать, как трудно бывает отвертеться от ее приглашения! Правда, я сам не прочь немного поразвлечься. — Он покачнулся и, чуть не упав, рассмеялся. Взгляд его метнулся куда-то за спину Лу, и выражение лица у него стало совсем другим.

— Рут? Как поживаешь?

— Альфред.

Скрестив руки, Рут пристально глядела на мужа.

Воцарилось напряженное молчание.

— Ну, нехорошо как-то, — неуверенно произнес Альфред. — Наверное, мне лучше отойти и присоединиться к другим гостям, а вы уж деритесь как хотите, без свидетелей.

И Альфред исчез, оставив Рут и Лу наедине; взгляд Рут пронзал Лу точно кинжал, нацеленный ему в самое сердце. Легче было бы снести ее гнев.

— Рут, — сказал он, — я весь вечер искал тебя.

— Вижу, что наша устроительница Элисон тоже тут как тут, — сказала Рут. Голос ее дрожал, хотя она и старалась быть твердой.

Лу взглянул через плечо и увидел Элисон: длинноногая, в короткой юбке, она извивалась в танце, соблазняя Санта-Клауса.

Рут вопросительно глядела на него.

— Ничего не было, — сказал он. Ему не хотелось ни задираться, ни спорить, хотелось покончить с тем, кем он был прежде. — Ей-богу, готов поклясться, что у меня ничего с ней не было.

— Зато у нее, готова поклясться, с тобой было! — горько усмехнулась Рут.

— Да нет же, клянусь!

— Ничего и никогда? — Она пристально вглядывалась в его лицо, явно ненавидя себя за это, злясь, что вынуждена задавать ему такие вопросы.

Он проглотил комок в горле. Терять ее он не желал, но лгать не желал тоже.

— Целовались. Всего один раз. А больше ничего не было. — И быстро добавил в испуге: — Но теперь я переменился, Рут. Я теперь совсем другой.

Но она больше не слушала, она отвернулась, пряча от него лицо и свои слезы. Она открыла дверь на балкон, и Лу обдало порывом холодного ветра. Балкон был пуст: курильщики перебрались в зал и лакомились крохотными пастушьими пирогами, глотая их один за другим.

— Рут… — Он попытался ухватить ее за руку и потянуть назад, в зал.

— Пусти меня, Лу, ей-богу, я не в том настроении, чтобы говорить сейчас с тобой, — сердито сказала она.

Вслед за нею он вышел на балкон, и они отошли подальше, чтобы их не было видно через стекло. Он подошел к ней вплотную и прижал ее к себе, не выпуская ее из своих объятий, хотя она и не отзывалась на его прикосновения.

— Помоги мне, — шепнул он ей, чуть не плача. — Пожалуйста, Рут, помоги мне все исправить.

Она вздохнула, еще не уняв в себе гнев.

— Да на что ты, черт возьми, надеялся? Мы же тебе все уши прожужжали, втолковывая, как важно устроить этот вечер как следует!