Мое чужое имя (СИ) - Логинова Анастасия

Артема Зорина — а автомобиль принадлежал именно ему — в машине не было. С Артемом она была знакома совсем немного, просто разработку «Феликса», которым руководил папа, осуществлял именно Зорин, и Кате несколько раз приходилось с ним разговаривать. Разговоры, как можно догадаться, были не из приятных. Сегодня Катерину насторожило, что сразу два человека, имеющих непосредственное отношение к убийству отца, пожелали с ней встретиться.

Насторожило еще и то, что Зорина нигде поблизости не было. Дверь подъезда была с домофоном и кодовым замком, так что Артем, набрав Катин номер и не получив ответа, должен был догадаться, что дома ее нет и заходить в подъезд не стоит. Однако, по всей видимости, он туда зашел. Интересно зачем?

Доверившись интуиции, Катерина моментально нырнула в салон еще не уехавшего такси и стала ждать. А через полминуты из ее подъезда вышел сам Артем Зорин — да не один, а с двумя парнями, которые вполне могли бы быть — теоретически — Катиными клиентами. Вся троица была с чрезвычайно озабоченными и почерневшими лицами. Не переговариваясь, они расселись по машинам — двое парней забрались джип-«Лкусус», припаркованный неподалеку, Артем занял свой автомобиль — и разъехались.

А Катя все сидела в такси с водителем, который уже начинал нервничать — оплатят ли ему простой.

Убедив себя, что все нормально, что она зря паникует, Катерина решила, что сейчас поднимется к себе, убедится, что все в порядке и поедет в офис к этой Татьяне. Таксиста она умолила подождать ее десять минут, но еще какое — то время бродила около подъезда, не решаясь зайти. Подниматься в квартиру очень не хотелось, спать тоже уже не хотелось. Подумав, Катерина начала набирать номер Шороховой — может, повезет, и свидетельница согласится встретиться прямо сейчас? Но Татьяна не отвечала. Все еще не сбрасывая звонок, Катя зашла в подъезд и начала подниматься на этаж. Дверь закрыта, как обычно, а в подъезде тишина. Лишь за одной из дверей надрывается звонок сотового телефона…

«Да это ведь у меня в квартире телефон звонит…» — подумала Катя и невольно глянула на дисплей своего сотового, который все еще «ожидал» когда трубку снимет Шорохова.

Катя отключила набор — и звук за дверью мгновенно стих.

Ахнув, она отскочила от двери и непослушными пальцами стала набирать номер Шороховой заново. Услышав, как за запертой дверью радостно заверещала мелодия, она уже уверенно отошла дальше и, не пользуясь лифтом, спустилась вниз. Потом Катя долго сидела в такси и думала, куда лучше звонить — в полицию или Сереже? Сереже или в полицию? Или еще не поздно в скорую?

Позвонила Сереже, а потом, наконец, уехала от страшного дома. Катя уже не сомневалась, что Таня в ее квартире, и что она в ее квартире мертвая.

После убийства Катиного отца всем было ясно, что Шорохова — его личный секретарь — что-то знает. Но молчит. Катерина всегда недолюбливала эту девчонку. Сама не могла объяснить, за что: девушка воспитывалась без родителей, из очень простой семьи, но не побоялась приехать в Москву и добиться сумела многого, отец не уставал ее нахваливать. Сама себя сделала, как говорят американцы. Всегда вежлива, обходительна, точна. Таня была из породы типичных секретарш — не секретарей, а именно секретарш — которые встречают клиента с белозубой улыбкой, вслух восторгаются его туфлями и парфюмом, млеют от счастья, если запомнили их имя — а, захлопывая за ними дверь, рассказывают по телефону подружкам, какой клиент идиот и козел. Разумеется, секретарши не виноваты — у них в трудовом договоре написано, что улыбаться они обязаны. Но симпатичнее от этого Таня Катерине не становилась.

Нежелание Шороховой отдать бумаги, из-за которых убили отца, мнение Кати только лишний раз подтвердило.

Сбегая с места преступления в Старогорск, Катя вспоминала, как она пару раз чересчур резко выразилась о Шороховой — причем при свидетелях — о чем теперь непременно вспомнят. Это Катерину и заботило больше всего — в ее квартире труп женщины, и у неё, Катерины, была причина желать ей смерти. Надуманная причина, конечно, но Катя, постоянно имея дело с судебной системой, знала, что и такой мотив прекрасно пройдет. Кроме мотива есть еще и возможность: с работы она уехала, ссылаясь на «личные проблемы»; соседка, возвращаясь из булочной, наблюдала, как Астафьева мечется вся в расстроенных чувствах около подъезда. И даже таксист… слышал этот двусмысленный разговор по телефону с Салтыковым.

В общем, подставилась по полной программе.

Сергей, похоже, ей не поверил. Решил, что напрасно она перестраховывается, проблема надуманная. Однако трубку Шорохова действительно не снимала, а Катя чуть не тряслась от страха и умоляла увезти ее подальше.

Катя два дня провела в Старогорске в счастливом неведении, и все ждала, когда приедет Сережа и обрадует просьбой вернуться назад. Сережа приехал, только вместо просьбы вернуться передал ей чемодан с ее вещами, немного денег и какие — то документы на имя Шороховой.

— Свой паспорт пока припрячь, а это на крайний случай — удостоверение и водительские права, здесь фотография маленькая и нечеткая.

Дарья Сергеевна во все эти перевоплощения была посвящена, и Сергей упросил ее глаз не спускать с Катьки. Вот, собственно, и все.

А Катя, уже устроившись в Старогорске, неожиданно поняла элементарную вещь: чтобы попасть в ее запертую квартиру, нужен ключ. А ключ был только у мамы и у Димки. И утром пятнадцатого Дима, выходит, не из праздного любопытства выяснял, когда она явится домой — квартиру нужно было обыскать, а хозяйки в это время дома быть не должно.

В субботний вечер не многие из сотрудников засиживались в конторе. Правда, в крыле РУВД было шумно, отмечали чье-то повышение, но на этажах СК свет горел только у замначальника отдела Ваганова. Свидетельница Астафьева впала уже в некое оцепенение и почти без эмоций рассказывала историю своего появления в Старогорске. Хотя рассказывала подробно, Салтыкову даже не пришлось ее поправлять или дополнять. Кроме этих троих в кабинете сидели еще оперативники Федин и Соколок. Роль неформального лидера сразу взял на себя Ваганов — он задавал вопросы и решал, по сути, верить ли москвичам или послать их к черту и сдать разыскиваемую Зорину.

Когда Катерина закончила и попросила воды, Ваганов, с шумом подвинул к ней графин и вздохнул — нужно было что-то решать. Не верить этой Астафьевой оснований было море: подтверждал ее слова только БЭПовец Салтыков, но никаких протоколов этой их операции не привез, конечно. Даже вагановское начальство было не в курсе. По сути, он сейчас брал на себя огромную ответственность: если послать их подальше, то, возможно, он сорвет операцию. Непродуманную, в силу нехватки времени, но важную. Хотя формально к нему, Ваганову, претензий никаких не будет. А если согласится участвовать в их авантюре, то БЭПовец Салтыков будет ему благодарен — а друзья из Огарева, 6, никогда не помешают. Но это при условии, что дело выгорит

Но если вдруг окажется, что майор этот с его спецоперацией такой же липовый, как Астафьева — липовая Шорохова, то… увольнением по собственному желанию уже не отделаешься.

Майор Салтыков думал примерно о том же: можно ли доверять Ваганову. До этого они разговаривали лишь единожды — Сергей собирал сведения об убийстве Каравчука. Тогда ему показалось, что можно. Да и вариантов у Сергея немного, поэтому нужно уговаривать этого следака, убеждать его, да и козыри у Салтыкова все-таки были.

— Юрий Николаевич, работать нам все равно придется вместе — уж больно много у нас точек соприкосновения. — Сергей держался уверенно и также уверенно выложил перед следователем тонкую папку и пояснил. — Это небольшое дополнение к тому, что ваши сотрудники нашли на Нуйкова. Кроме того, что он является вашим потерпевшим, он еще и в розыске по делу об убийства Андрея Астафьева. А у меня есть все основания полагать, что заказчиком убийства Астафьева является не Патров, а Вячеслав Левченко. И еще… вынужден вас просить оставить у себя Екатерину Андреевну еще на пару дней.