Подглядывающая (СИ) - Славина Анастасия

На семичасовом сообщении я усилием воли заставляю себя остановиться и перестать снова и снова перечитывать переписку с Сергеем. Уже прошло больше получаса, как я собралась на прогулку. Стою в коридоре в теплой одежде, шарфе и шапке, только рукавицы не надеваю – в них я не смогу перелистывать сообщения, от которых так трудно оторваться.

Двадцать восемь часов назад я стала самой счастливой женщиной на свете.

Этой ночью я спала всего пару часов – уснула с телефоном руке, когда от желания спать веки стали закрываться сами, как у ребенка. Будь моя воля, я бы общалась с Сережей, не прерываясь ни на сон, ни на еду. И все равно не смогла бы с ним наговориться.

Сегодня понедельник, Сережа умчался на работу, чтобы завершить свои дела.

В это невозможно поверить – но завтра мы встретимся!

Завтра я, наконец, услышу его голос. Почувствую тепло его тела. Вдохну его запах – особенный, тот, который Сережа никогда не сможет ощутить сам – и поэтому описать мне.

Я больше суток не нахожу себе места. В моем организме кофе больше, чем крови. Я все время что-то напеваю, подтанцовываю. Я даже написала письмо Лейле. Не по работе – обычное дружеское письмо. Где ты? Как ты? Представляю, как она удивится, прочитав его.

А теперь я собралась на прогулку – несмотря на мороз – потому что квартирка стала слишком маленькой для меня – такой огромной, переполненной эмоциями.

Прыгаю по замерзшим лужам. Ловлю снежинки языком.

Я так редко гуляю, задрав голову! Но сегодня такой потрясающий солнечный день – с редкими, взбитыми облачками – что после череды хмурых недель подбородок сам тянется вверх, чтобы солнце ласкало лицо. В наушниках резвится Бруно Марс – «Locked Out Of Heaven».

Я останавливаюсь через узкую улочку от невысокого дома с мансардой. Слушаю музыку и смотрю на крохотные окна скошенной крыши. Я словно заглядываю в одно из них – и вижу пол из широких досок, покрытых светлым лаком. На полу, в квадрате света, лежат двое буквой «Т». Голова одного – на животе другого. Они купаются в лучах зимнего света и нежности друг друга. Мужчина перебирает волосы женщины, находит ее ладонь и тихонько поглаживает большим пальцем. Может, они недавно занимались любовью и сейчас плывут на волне тех ощущений, а может, в них только начинает разгораться искра желания. В любом случае, им так хорошо вместе, что слова не нужны.

Не выдерживаю.

Срываю варежку и быстро-быстро, промахиваясь по буквам, описываю Сереже то, что только что нафантазировала.

Хочу делиться с ним ощущениями, мыслями и мечтами. Хочу знать, что он думает об этом – и обо всем остальном. Хочу представлять, что он делает каждую минуту, – даже если я и ошибусь в деталях. Это стирает расстояние между нами. А теперь, когда он купил билет на самолет, расстояние стирает даже время. Сережа становится ближе с каждой секундой.

Завтра.

Как тяжело и как божественно прекрасно – ждать!

– Эм!

Я резко останавливаюсь. И только потом оглядываюсь.

Эй подкараулил меня в арке.

После нашего вчерашнего прощания он звонил мне несколько раз. Я не ответила. И так наивно предположила, что он не станет навязываться.

– Почему ты такая счастливая, Эм?

Эй отлипает от стены. Нос и кончики ушей – розовые, руки прячет в карманах куртки. Без шапки.

Я не знаю, что ответить на его вопрос. Просто стою и глупо улыбаюсь.

Да, я счастлива. И я не могу ничего с этим поделать – даже если мой вид делает кому-то больно.

Не кому-то – Эю.

Он не посторонний и не чужой. Он – очень важный человек в моей жизни. Поэтому я все еще здесь.

– Ничего у тебя не выйдет с этим виртуальным мальчиком. Перебесишься – и вернешься ко мне.

Его слова разбиваются о меня, как сосульки об асфальт.

– Общение в сети – это игра. Она ни к чему не обязывает. Развлекаловка. Вместо просмотра сериала.

Он злой и несчастный, и я решаюсь объяснить, что виртуальность не упрощает общение с дорогим тебе человеком, а наоборот. Что в этом случае в сети все, как в жизни, только еще сложнее, еще острее. Что виртуальное общение бывает легким и непринужденным, если оно действительно для развлечения. Но если речь идет о чувствах, легкость исчезает. Иногда мучительно тяжело понять, что скрывается за ответом без восклицательного знака или только с одной скобочкой-улыбкой, и сомневаешься в каждой точке – это конец разговора или вообще – конец?!

– Эм… – он перебивает меня. Протягивает руку к моему лицу – и я замечаю, что он без перчаток. – Мне очень жаль.

Я так ошарашена его фразой, что не отворачиваюсь, пока он выпутывает снежинку из моих волос.

– Ты запуталась, Эм.

– У ммменя нникогда нне было… ттакой ясности!

– Скоро все станет на свои места.

Резко отвожу его руку – и почти бегом несусь домой.

Он не идет за мной – я это знаю, чувствую, но его слова будто прилипли ко мне, и я пытаюсь от них отцепиться. Мне это почти удается, когда раздается рингтон телефона. Машинально смотрю на экран – наверняка, это Эй, разговаривать с ним я не буду – но номер незнакомый.

И все же я знаю, кто это.

Мысли об Эе и Сергее на несколько секунд меркнут, пока я стягиваю варежку. Подношу телефон к уху.

– Здравствуйте, Эмма, – говорит Рената, и я ощущаю себя кроликом, глядящим в глаза удава. – Сегодня отличный свет. Одевайтесь потеплее.

Через полчаса я уже сижу рядом с Ренатой в ее «Ниссане». Она ведет машину быстро и плавно. Меня бы убаюкало от такой езды, если бы Рената не притягивала все мое внимание.

На ней короткая черная шубка, черные брюки, изящная красная шапочка и высокие сапоги. Даже мне сейчас хочется ее сфотографировать. Я испытываю сладостное чувство ликования оттого, что исподволь могу наблюдать, как она приподнимает подбородок, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Как легким движением выкручивает руль на повороте. Мне кажется, «гаишник» тормознул нас только для того, чтобы лично сказать Ренате: «Осторожнее на дорогах, сейчас скользко». Даже права не попросил.

Я так увлечена этой необычной разновидностью подглядывания, что не замечаю, как мы оказывается на окраине города. Здесь все белым-бело.

– Приехали, – Рената останавливает машину у обочины – кармашек парковки погребен под искристой пеленой снега.

Выхожу из машины. Оглядываюсь. Ну и куда мы пойдем?

– Вон туда, – угадывает мои мысли Рената.

Смотрю в ту сторону, куда она махнула пушистой перчаткой. Щурясь от яркого солнца, угадываю в паре десятков метров тонкую сеточку забора. Старательно вышагиваю по следам Ренаты, штурмующей с фотоаппаратом наперевес толщу снега. Вот так, след в след, мы добираемся до парка аттракционов, укрытого толстым слоем снега, – воздушного, как взбитый белок.

Петли ворот соединены проволокой.       Как перелезть забор – ума не приложу: он метра два с половиной высотой. Но Рената прекрасно подготовлена к съемке. Она раскрывает футляр для фотоаппарата и достает из кармашка для вспышки пассатижи. Несколько уверенных движений – и ворота открыты. Мы протискиваемся между створками.

Мне жутко любопытно, что задумала Рената, – здесь, на чужой территории, куда мы проникли незаконно. Новые ощущения подбрасывают адреналин в кровь, будто дрова – в топку.

– У тебя щеки порозовели, – тотчас же замечает Рената.

– От ммороза! – откликаюсь я.

– Румянец – то, что сейчас надо, – продолжает Рената. В ее голосе появляется что-то новое – упругое, решительное. – У тебя светлая кожа. Не белая, не бледная, а именно светлая. Если правильно поймать свет, твоя кожа будет почти сливаться со снегом. Какая у тебя прическа? Сними шапку... Хорошо, что ты подняла волосы. Нужно еще размотать шарф, чтобы света твоей кожи было как можно больше. И тогда на этом белоснежном фоне твои глаза засверкают, как драгоценные камни… У тебя очень красивые глаза Эмма, ты знаешь это? Конечно, знаешь – ты же смотришься в зеркало.

Рента вдохновлена – вдохновлена мной. Это невероятное чувство – осознавать, что ты вдохновляешь. Особенно, такого необычного, безумно талантливого человека, как она.