Грань (СИ) - "Vogueliamatta"

— Не знаю как насчёт петь, но зачитать под бит я тебе точно смогу.

В очередной раз вынудив Майкла взорваться приступом истерического смеха, я, старательно имитируя грубовато-агрессивную рэперскую подачу, с огоньком зачитала ему отрывок текста одного из треков великого Notorious B.I.G.

— Господи, Камилла… Прекрати, прошу! — чуть дыша, сквозь смех выдавил он. — Ладно-ладно, я понял. Сильные лёгкие и хорошая дикция, это явный плюс в твою пользу.

Выдохнув, я насмешливо покачала головой.

— Я, между прочим, душу вложила. Не издевайся! — сдавливая смех, наигранно возмутилась я.

— Да я серьёзно! В тебе определённо есть артистические данные, крошка.

— Да уж, — рассмеялась я, стараясь не выдать того, насколько приятен был мне его комплимент.

— Почему ты выбрала именно Лос-Анджелес? — чуть успокоившись и на мгновение задумавшись, спросил он.

— Не знаю. Думаю, в тот момент это случилось скорее интуитивно, чем осознанно.

— И всё же? Ты никогда не мечтала стать актрисой или что-то в этом роде?

— Не-ет! — рассмеялась я в голос. — Это точно не моя история. Но мне всегда хотелось жить в большом городе с огромным количеством возможностей и перспектив. Сейчас я, скорее всего, выбрала бы Сан-Франциско. Или Нью-Йорк. Но десять лет назад он показался мне слишком грязным, холодным и недружелюбным. А L.A., знаешь, несмотря на все минусы, в этом городе есть своя неповторимая энергетика и атмосфера — это странное сочетание мегаполиса и ленивой неспешности. Словно ты сам решаешь, в какие дни хочешь быть продуктивным и волевым, а в какие плыть по течению. Контраст тщеславия с почти буддийскими взглядами на жизнь. К этому безумию привыкаешь. И ещё, я просто обожаю горы! Да и климат. Не беря в расчёт несносную летнюю жару. В общем и целом, я люблю L.A.

— С твоих слов Лос-Анджелес начинает нравиться даже мне, — усмехнулся он. — Но Нью-Йорк я, всё же, люблю гораздо больше.

— Так что же ты тут забыл?

— Тебя, — прошептал он и, будто испугавшись собственной несдержанности, тут же смущенно рассмеялся, стараясь обратить свои слова в шутку.

Я на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь не выдать эмоций от того, какой окрас постепенно начинал принимать наш разговор. Мне безумно хотелось слегка подтолкнуть его вперед и немного развить тему, но, как показала практика, с этим стоило быть предельно осторожной. Настроение Майкла было непредсказуемее ртути. Порой я отмечала, как расслабляясь, он становился давольно раскованным и игривым, запросто бросаясь крайне неоднозначными фразочками пикантного содержания. Но стоило совершить всего одно неловкое движение, и градус стремительно падал до нуля буквально за доли секунды, всё рассыпалось, как неустойчивый карточный домик и усилия летели коту под хвост. Балансировать на этом неустойчивом, туго натянутом канате было непросто, но я старалась оставаться терпеливой, следуя принципу: два шага вперёд и одни назад — это все ещё движение к цели.

— Погоди секунду, — уложив телефон на бортик, я выбралась из ванной и наспех обернувшись полотенцем вновь приложила трубку к уху. — Я тут.

— Чем ты там занимаешься? — видимо, расслышав характерный шум воды поинтересовался он.

— Как раз закончила принимать ванну.

— Ты всё это время в ванной лежала?

— Ну да, — заговорщицки усмехнулась я. — Я думала, ты понял.

На другом конце послышался тихий вздох и не совсем определенный глухой звук, словно он ударился головой о подушку.

— Ты уже готовишься ко сну?

— Да, — лениво зевнула я.

— Я тоже, — усмехнулся Майкл. — Знаешь, я тут подумал… — протянул он, но тут же замолчал, резко одернув себя.

— Что ты подумал?

— Да так, глупости.

— Ну говори уже, раз начал.

— Вчера перед сном я думал о той ночи, что ты провела здесь, со мной.

— И?

— И я вдруг понял, — Майкл на мгновение замолчал, чуть замешкавшись. — Что в моей постели у нас с тобой так ничего и не случилось.

Я прикрыла рот ладонью в попытке сдержать смешок.

— Хотелось бы это исправить?

— Ками, — насмешливо проворчал он. — Думаю, что после этого я больше никогда не смогу спать в ней спокойно.

Мы оба приглушенно рассмеялись.

— Насколько я помню, у тебя перед глазами диван, который мы благополучно «освятили». Он как, спать не мешает?

Майкл шумно вобрал в лёгкие воздух и тяжело сглотнул.

— Ты все ещё без одежды? — выпалил он вдруг.

— Майк! — воскликнула я в притворном ужасе и тут же залилась смехом. Похоже, лёд между нами наконец-таки тронулся.

— Я просто хочу представить, — насмешливым шепотком процедил он. — Может ведь мужчина немного помечтать?

Ну раз уж ты сам напросился…

— После ванной я всегда наношу увлажняющий лосьон на тело, — улыбнулась я. — Собственно, этим и занимаюсь. Ты любишь кокос? Именно им и пахнет сейчас моя попка.

— Кэм, — жалобно заскулил он. — Не нужно, прошу. Я передумал.

— Когда положишь трубку, можешь мечтать и придаваться воспоминаниям сколько угодно, с моего полного благословения, — рассмеялась я, прекрасно понимая и даже разделяя его лёгкое смятение и растерянность. Всё же заниматься этим с ним на другом конце провода я бы тоже вряд ли осмелилась.

— Мне нравиться думать о тебе, когда я засыпаю, — обреченно признал он. — Ничего не могу с этим поделать.

Я усмехнулась.

— Я думаю о тебе постоянно, Майкл, — словно доверяя ему какую-то глубоко личную интимную тайну, прошептала я. — Постоянно.

Вслед за моим признанием последовал глубокий, шумный вздох, и недолгое молчание.

— Так мы увидимся завтра?

— Если ты этого хочешь.

— Хочу, Кэм! Я скучаю по тебе. Безумно.

Этой ночью я засыпала под звуки фортепиано прелюдий Клода Дебюсси, в аккомпанементе с моей счастливой улыбкой и слегка сбившимся от волнительного нетерпения дыханием, и, закрыв глаза, из последних сил пыталась заставить себя поскорее уснуть, словно ребёнок в сочельник, нетерпеливо подгоняя часы вперёд в ожидании чуда.

Комментарий к 16. Теория Вероятности

* — Michael Jackson — For All Time.

========== 17. На краю Земли ==========

Утро вторника выдалось наредкость динамичным. Шум города, тухнувший в облаке смога и пыли, палящее августовское солнце и едва уловимый запах бензина, кишащая масса беспорядочно снующих туда-сюда людей и то и дело раздающиеся со всех сторон нетерпеливо-раздражённые гудки автомобилей, словно они каким-то чудесным образом действительно могли ускорить движение и помочь разрядить плотный трафик Гранд Авеню в час пик — классическая картина перед началом рабочего дня в эпицентре финансового дистрикта L.A., наблюдая которою из окна моей любимой кофейни, я всегда ощущала поразительное умиротворение.

Странно, но этот органичный гулкий хаос действительно успокаивал меня, придавая сил и заряжая энергией и уверенностью перед принятием важных решений. А в такие дни, как этот, полчаса полнейшего покоя и неспешного погружения в собственные мысли за чашечкой ароматного кофе и вовсе стали для меня чем-то вроде сакрального ритуала, — я старалась расслабиться, спокойно собраться с мыслями и настроить себя на деловой лад. Но вместо ожидаемого эффекта этим утром воображение настойчиво уносило меня совершено в другие места, далекие от прохладных кабинетов, длинных столов, официальных бумаг и деловых переговоров.

Я думала о нём. О нескончаемых телефонных разговорах последних дней, его совершенно очаровательной напускной наивности и вместе с тем какой-то поразительной глубине и рассудительности, неожиданной настойчивости и предстоящем ужине, пытаясь хоть за что-то уцепиться и понять, должна ли я расценивать его приглашение как дружескую встречу или, скорее, как свидание. Очевидно, что с Майклом сложно было оставаться хоть в чём-то до конца уверенной, но я всё же хотела бы попытаться.

Его «Мы могли бы это отметить. Я должен тебе ужин!» — звучало, как абсолютно невинное предложение доброго приятеля.