Помню тебя (ЛП) - Уэст Кэтрин

— Таннер. — К глазам Натали подступили слезы. — Это ужасно. Мне очень жаль.

— Я справился с этим. — Стоическое выражение его лица говорило об обратном. И близко не справился. — Мы с мамой вернулись в Соному. Дедушка с бабушкой еще жили здесь. В тот год она начала работать у Хэла, и мы переехали в «Майлиос».

— Твой папа приезжал в гости? Ты виделся с сестрой?

— Папа пытался поддерживать связь, но я сильно злился и сопротивлялся. Он снова женился. Марни приезжала несколько раз. Когда она стала старше, визиты прекратились. Отец пытался уговорить меня приехать к ним в гости в Сиэтл. Я отказывался, потому что...

— Ты боялся, что он не разрешит тебе вернуться.

Таннер остановился, долго смотрел на нее, его глаза блестели в лунном свете.

— Я никогда не рассматривал это с такой стороны, но может ты и права.

— И ты так и не простил его уход.

Он пожал плечами и бросил взгляд на виноградники, как будто оттуда в любую минуту появятся призраки прошлого.

— Он фактически бросил меня. Это непростительно.

Они подошли к качелям на лужайке перед домом. Натали остановилась и уставилась на большой дом, видя собственных призраков. Несколько окон тускло светились.

— Но со временем твоя сестра вернулась?

— Да. Примерно в то время, когда умерла твоя бабушка. Я был в отпуске. Приехал домой, а они там, как будто были всегда. — Он шаркнул ногой, не вынимая рук из карманов. — Ну, вот ты и пришла.

Он кивнул на дом, не улыбнувшись.

Разговор окончен.

Между ними застыла горечь, но Натали не знала, как ее обойти.

— Спасибо, что проводил.

Повисло молчание, прерываемое только дыханием Гвин и редкими криками ночной совы. Натали медлила, незнакомые эмоции застряли в горле.

— Таннер, я правда хочу, чтобы мы были друзьями. Дело в том, что в субботу... ты меня напугал, — прошептала она.

— Я что?

Он свел брови.

Она улыбнулась и расслабила плечи:

— Твои слова. Ты был прав. Я нечасто расслабляюсь. Никого не подпускаю близко. Но ты... Не знаю, почему-то мне кажется, что я могу говорить с тобой. Всегда казалось.

— И это плохо?

Он шагнул ближе, почти улыбаясь.

Натали засмеялась:

— Кроме Лауры, я ни с кем не откровенничаю. Не вкладываюсь в отношения. Честно говоря, когда я узнала, что Питер мне изменяет, то испытала облегчение. Я радовалась, что мне не придется выходить за него, не придется притворяться дальше.

— Притворяться?

Она махнула рукой.

— На самом деле я его не любила. Не так, как надо. Я пыталась, потому что думала, что у нас может получиться, что смогу быть такой, как все ожидали. Но здесь... — Натали обошла площадку по периметру, наслаждаясь уединением окружающих просторов. — Когда я здесь, мне не надо притворяться. Ты заставил меня вспомнить это. А потом поцеловал.

— Что было ошибкой, как ты уже сказала.

В его словах прозвучало напряжение, и Натали засомневалась, стоит ли продолжать.

Она уставилась на свои ноги и усилием воли прогнала слезы:

— Я этого не ожидала. И не ожидала чувств... которые вызвал поцелуй. Это меня напугало.

Таннер взял ее за руки:

— Почему?

— Потому что твои слова дали мне надежду. — По щекам поползли горячие слезы. — Впервые за много лет я почувствовала, что, возможно, смогу справиться с этим. Что хочу справиться. Что моя жизнь может быть полноценной.

— И это все сделал я?

Тепло его улыбки проникло глубоко в душу и напоило семена, которые он уже посадил там. Его руки легли ей на плечи. Полуприкрытые глаза впились в нее и открыли тайны.

— Натали, мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Если приезд сюда помогает, я рад. Но если нет, если тебе слишком тяжело, тогда тебе стоит уехать. Забудь про винодельню. Я сам справлюсь.

— Нет. — Она покачала головой, почувствовав неожиданный прилив веселья. — Дело в том, Таннер, что я хочу остаться. Хочу спасти «Майлиос». Думаю, мне это нужно. Ради себя.

Некоторое время он смотрел ей в глаза, не говоря ни слова.

— Твоему отцу это не понравится.

— Я знаю.

Из тени вышло упрямство, которого она в себе не подозревала.

Таннер по-прежнему выглядел настроенным скептически.

— Ты уверена, что справишься, Мышка?

— Нет. — Она не была уверена. Не совсем. — Но пока у меня есть поддержка дедушки и дяди Джеффа, думаю, что справлюсь.

Его улыбка появилась и пропала.

— Возьмешь меня в команду?

— Только если хочешь.

Не надо ему знать про ее утренний разговор с отцом.

— Я люблю хорошую драку.

Его мальчишеская улыбка заставила ее рассмеяться.

— Да, очевидно. Но постарайся держать кулаки при себе, если он вдруг заявится, хорошо?

— Приложу все усилия. — Таннер отошел от нее, свистнул Гвин и перебросил фонарь из одной руки в другую. — Итак. Еще хочешь посмотреть другие винодельни?

В животе запорхали бабочки, и она улыбнулась:

— Еще хочешь порулить моим «ягуаром»?

— Ты знаешь.

— Что ж, на следующей неделе я свободна. Дай знать, когда тебе удобно.

«Это не свидание, — напомнила себе Натали. — Просто бизнес».

— Думаю, что смогу освободить утро понедельника. — Телефон Таннера засветился в темноте, когда он проверял свое расписание. — Да, это подойдет.

— Хорошо. Тогда до встречи. — Натали готова была хлопнуть себя по лбу. — В смысле, это не свидание. Это... ну, ты понял.

— Я понял. Это свидание, которое не свидание. Верно?

— Верно.

— Но мы можем превратить его в свидание.

От его дразнящего тона к ее щекам прилила кровь.

Боже. Грудь стиснуло, когда она заставила себя покачать головой.

— Не очень хорошая идея.

— Однако попытаться стоило. Я даже в темноте вижу, как ты покраснела, — подмигнул он, и она улыбнулась.

— Спокойной ночи, Таннер.

— Спокойной ночи, Мышка. — Таннер приложил два пальца к виску. — Сладких снов.

24

Натали казалось, что нервы у нее в животе кувыркаются на батуте, когда она в понедельник утром спускалась по ступенькам к тому месту, где ее ждал Таннер. Одетый в джинсы, свитер грубой вязки и кроссовки, он стоял, прислонившись к своему пикапу, с двумя яркими термокружками в руках, и выглядел как кинозвезда.

— Пожалуйста, скажи, что это кофе, — пробубнила она, беря протянутую кружку. — Я плохо спала ночью.

— Кофе. Крепкий. — В прохладном утреннем воздухе его смех окутал ее, словно объятия. — Я вскочил в пять.

— Ты исключительный. — Натали широко ухмыльнулась и помахала музыкальным диском. — Я взяла музыку.

— Чего?

Она отдала ему ключи от машины, и Таннер открыл для нее пассажирскую дверь.

Натали засмеялась, села в машину и пристегнулась. Таннер стянул теплый голубой свитер, под которым оказалась белая рубашка-поло, бросил его на заднее сиденье и сел в «ягуар». Лицо его светилось благоговением, когда он положил ладони на руль из полированного дерева и кожи.

— Конфетка.

Он был похож на ребенка рождественским утром.

— Таннер, это просто машина.

— Не-не-не, это не просто машина.

Его радостный смех вызвал у нее улыбку. Надо признать, салон из бежевой кожи производил впечатление.

Как только он завел двигатель, она вставила диск в магнитолу. Когда они выезжали с подъездной дрожки, в колонках заголосили «Спайс Герлз».

— Не-е-ет. — Стон Таннера заглушил девчачьи вопли «Скажи, чего ты хочешь...» — Серьезно? «Спайс Герлз»? Тебе сколько лет?

— Это была моя любимая группа в школьные годы. — Натали засмеялась и запрыгала в кресле. — Ты ведешь, я выбираю музыку. Хиты девяностых. Целый. День.

— Черт, девочка. У тебя ужасный музыкальный вкус. Надо было взять мой пикап. — Уголки его губ дрогнули, когда он коротко взглянул на нее. — Ты сегодня меня пытаешь по какой-то конкретной причине или просто так?

— Просто так.

Натали немного отодвинула кресло назад и сделала глоток из термокружки. Кофе согрел ее, но улыбка Таннера осветила ее душу.