Дверь открыла пожилая женщина в красном макинтоше и помятой пластиковой шляпе от дождя.
– Мне миссис Армстронг, – сказала Джорджия.
– Ее нет.
Тот же самый голос с ратширским акцентом, что и по телефону.
– Я миссис Сеймур, – Джорджия старалась ровно дышать, – жена Гая, занимающегося выставкой миссис Армстронг.
– Ах, да.
Женщина в шляпке вдруг стала приветливей:
– Джорджия Магуайр? У нас дома есть все ваши записи. Можно ваш автограф?
Кое-как держа ручку, Джорджия вывела свою подпись на листке бумаги.
– Я жду Джулию с минуты на минуту. Она ужасно переживает из-за выставки. Только что звонила. Уже четыре часа в пробке на мосту Северн. Там такой сильный ветер, что движение идет только по одной полосе. Мне нужно сбегать за детьми. А вы подождите, она скоро будет.
«Эта женщина не знает ничего о связи Гая и Джулии, – подумала Джорджия, наблюдая, как та шлепает по лужам. – А может, я излишне впечатлительна?»
Коттедж Джулии внутри был великолепен, весь увешан ее картинами.
«Если она увела у меня мужа, – думала Джорджия, – я вправе распорядиться хотя бы ее спиртным». Нашлось вино из цветков бузины, что было лучше, чем ничего. Джорджия сделала глоток, затем открыла стол у окна и обмерла оттого, что там лежала стопка вырезок о «Рок-Стар» и фотография Гая из «Экспресс» в красивой серебряной рамке.
С грохотом его закрыв, Джорджия радостно отметила, что Динсдейл оставил на бледно-голубой софе Джулии грязные следы. И когда зазвонил телефон, она сняла трубку.
– Джу-Джу, – услышала Джорджия.
– Нет, это Джорджия.
Гай решил, что по ошибке набрал домашний номер.
– Панда, привет, – бодро сказал он. – Я только что приехал в Лондон. Застрял на четыре часа на мосту Северн.
– Я у Джулии, – перебила Джорджия, всего лишь констатируя свое пребывание в чужом доме. – Как давно у вас роман?
В отчаянии мысли Гая стали медленно извиваться, как личинки в мусорном ведре, обданные кипятком. И его хватило только на:
– Ты с ума сошла?
– Ты сам с ума сошел по Джулии, – Джорджия вопила. – Ублюдок. Джеральдина не дарила тебе щенка. Ночью ты был с Джу-Джу Армстронг в «Луке и нарциссе» и записал ее под моим именем. «Вы выглядите так мило и молодо, миссис Сеймур, ваша цепочка со скорпионом у нас». Они пришлют мне ее по почте в «Ангельский отдых», чтоб ты больше не отпирался. Сколько это продолжается?
Последовала пауза – Гай решил действовать решительно:
– Ну были мы с ней раз или два в Лондоне.
– В постели?
– До прошлой ночи ни разу. Прости меня, Панда, мы много вместе работали, готовясь к выставке. Такие вещи случаются. Она еще почти ребенок, ну и влюбилась в меня потому, что ее брак неудачен. Я признал ее творчество, а ты знаешь, как благодарность перерастает в обожествление. Папочка все это время вел себя как епископ.
– Но я не думаю, чтоб он ограничился «Луком и нарциссом». Ты хочешь на ней жениться?
– Разумеется, нет: Послушай, она с минуты на минуту будет дома. Ничего ей не говори, чтобы не навести ее на мысли о чем-то более серьезном. Ты должна помочь мне защититься. Возвращайся домой, я подъеду. Уже выезжаю. Я люблю тебя.
– Как ты смеешь приводить Динсдейла в этот бордель? – заорала Джорджия.
По пути домой она чувствовала себя еще более потерянной. Дождь прекратился, радуга раскрасила небо. Цветущие вишни сияли неземным светом. Только вернувшись домой, Джорджия сообразила, что одета в пижаму.
19
Джорджия приняла душ и как раз чистила зубы, чтобы избавиться от кислого вкуса во рту, когда позвонили в дверь.
Подбежав к окну, она увидела красные волосы Джулии. Надо выяснить, совпадает ли ее версия с оправданиями Гая. Распахнув окно, Джорджия сказала, что через минуту спустится. Натянув старый серый свитер и леггинсы, взъерошив волосы и слегка подрумянившись, она удивленно обнаружила, что выглядит прекрасно. Душиться она не стала. Джорджия решила прикинуться великодушной. Сбежав вниз, она открыла Джулии, одетой в джинсы и рубашку поло с воротником. Ее волосы были зачесаны назад в конский хвост. Она выглядела еще моложе Флоры.
Джорджия развела руками:
– Джулия, бедный маленький утенок, мне так жаль.
– Не трогай меня. Джулия довольно сильно ее оттолкнула.
– Хорошо, ну давай хотя бы выпьем.
И только когда они перешли в гостиную, Джорджия вспомнила безликого мужчину в полосатом костюме с картин Джулии. Две из них до сих пор висели на стене.
– Я не хочу.
Джулию передернуло, словно у нее малярия, взгляд был пристальным.
– Как много Гай рассказал тебе?
– Ну, то, что прошлой ночью он был с тобой в постели в первый раз и что раз или два вы проводили время в Лондоне. Девушки всегда на него вешаются.
– Вешаются? – Джулия подобралась на софе. – У нас с Гаем роман уже почти два года. И, с тех пор как вы переехали в «Ангельский отдых», мы спим вместе фактически каждую ночь, если он в Лондоне.
– Ну не преувеличивай, – сказала Джорджия, налив себе столько «Бакарди», что для кока-колы осталось места только на дюйм.
– Он любит меня, – говорила Джулия. – Ведь у него же не было другой женщины с тех пор, как вы поженились.
– Я знаю, – согласилась Джорджия. – Он был прекрасным мужем.
– А им абсолютно пренебрегали. Ведь все, что ты на вечеринке сделала, – упрекала Джулия, – это сожгла брокколи и плохо промыла салат.
«Гай пожаловался», – подумала Джорджия, перенося бокал к окну и любуясь бледной зеленью леса под темными грозовыми тучами.
– Ты совершенно не интересовалась его галереей. Даже не запомнила мое имя.
– Зато теперь, надо полагать, я могу называть тебя Джу-Джу, – съязвила Джорджия; она уже достаточно выпила, чтобы обнажить всю стервозную сущность. «Бакарди» жег пустой желудок.
– Ты никогда не разделяла его интересов, – продолжала Джулия.
– Ну да, и не собираюсь разделять его интерес к тебе.
– И ты бесконечно заводишь романы.
– Вот уж я – нет. Всего лишь один с тех пор, как мы поженились, и то давно, – сказала Джорджия, считая, что роман с Танкреди может не приниматься в расчет: он длится так долго.
Динсдейл прыгнул на стул рядом с камином, с вечеринки не чищенным. Джорджия пересекла комнату и уселась в кресло.
– Мы прекрасно жили с Беном, – горько говорила Джулия. – А Гай домогался меня и домогался. Мужа это смешило, он называл его грязным старикашкой – ГС. Наконец я из жалости уступила, мне казалось, что он одинок и ему скучно в браке с тобой, а теперь я по-настоящему в него влюбилась. И от счастливых семейных уз не осталось ничего.
– Ну, если быть справедливой, ты тоже в этом виновата.
Джорджии не понравилось ни прозвище, ни сокращение ГС. Она считала только себя вправе обзывать Гая.
– А вообще я не могу представить, чтобы Гай кого-то домогался. Мы любим друг друга. Скучающие мужья не контролируют каждый шаг своей жены, как он это делал.
– Ты тупица, – почти с жалостью продолжала Джулия. – За твоими передвижениями в Лондоне следили для того, чтобы ты нас не застукала.
Сунув руку в задний карман джинсов, Джулия достала красную записную книжку:
– Взгляни.
Джулия ее перелистала:
«У Джорджии запись, Джорджия у Промо, у Джорджии запись, Джорджия в Америке – это все подарки нам».
Записи зеленой ручкой стрелой пронизывали две недели в феврале и марте.
– Гай говорил тебе, что у него дела, а не мог оторваться от меня. А вот ключ от его квартиры.
Словно гипнотизируя, она вертела ключом перед носом Джорджии.
– А зачем он тебе? – спросила Джорджия, делая еще один большой глоток «Бакарди» для поддержки. – Ведь ты пролезешь в любое отверстие.
– Прекрати напиваться, – вскричала Джулия.
– Ну а как Бен в это вписался? – поинтересовалась Джорджия, собирая уши Динсдейла над головой. – Его расписание вас устраивает?
– Бен работает в Челмсфорде, – выдавила Джулия сквозь стиснутые зубы, – и проводит вне дома всю неделю, продает компьютеры. Здесь препятствий нет.
