Дьявола не существует (ЛП) - Ларк Софи

Сегодня вечером они задуманы как приглашение Шоу: приди и закончи то, что начал.

Я знаю, что он будет здесь, хотя я его еще не видел. Он не пропустит главное событие года.

Вечеринка проходит в Театре Кастро на Маркет-стрит. Старый театр в стиле барокко в настоящее время ремонтируется, поэтому все сиденья убрали, оставив достаточно места для общения и танцев. Киноэкран остается, воспроизводя цикл психоделических изображений: замедленное видео цветущих, увядающих и умирающих цветов. Капли дождя падают вверх в обратном направлении. Спиральные мандалы, которые распадаются и преобразуются, как бусины в калейдоскопе.

Музыка, льющаяся из динамиков, мрачная и настойчивая, идеально подходящая для моего текущего настроения.

On My Knees – RÜFÜS DU SOL

Прямо перед тем, как мы вышли из дома, я сунул нож в карман длинного черного вечернего пальто Мары.

- Мне это не понадобится, сказала она.

— Мне все равно, — отрезал я. — Ты все равно принимаешь это.

Нож только что заточен, лезвие тоньше лезвия бритвы. Его близнец лежит у меня в кармане смокинга.

Шоу не воспользуется пистолетом, и я тоже. Нож гораздо более личный. И гораздо эффективнее, когда мы находимся на близком расстоянии друг от друга.

Я сдержу данное Шоу обещание: в следующий раз, когда мы останемся одни, живым останется только один из нас.

Мы движемся сквозь толпу, Мара остается рядом со мной, пока мы оба ищем Шоу. Мне легко завязать разговор с каждым, мимо кого мы проходим, потому что я привык одновременно строить планы и болтать. Маре сложнее. Ее улыбка натянута, глаза бегают по сторонам.

Я держу руку на ее пояснице, чтобы успокоить.

Она издает резкий звук, вдыхая воздух.

Ты видишь его?— бормочу я.

— Не Шоу, здесь Хоукс.

Черт.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, замечая его у открытого бара. Он одет в взятый напрокат смокинг, чтобы попытаться гармонировать с толпой, но его лучшая маскировка — неряшливое лицо и растрепанные волосы. Вот что действительно делает его похожим на одного из нас.

Хоукса снова понизили в должности. Он отвечал за расследование дела Зверя из залива в течение двух коротких недель, затем Аластор совершил еще одно убийство, и Хоукса столкнули обратно с лестницы.

Мара была опустошена, когда услышала новость о еще одном теле на берегу. Она сказала, что мы слишком долго ждали, чтобы напасть на Шоу.

- Рождественская вечеринка — наш лучший шанс, — сказал я ей.

- Если мы не разыграем это безупречно, если мы не предупредим его каким-либо образом, это не сработает. Он убежит, и мы вернемся к тому, с чего начали.

В каком-то смысле это нам выгодно. Это была вторая девочка в цикле. Шоу будет очень хотелось завершить триаду.

И Мара — идеальный приз.

Если я что-то знаю, так это то, что Шоу жаждет забрать ее у меня. Он хочет этого больше, чем денег или успеха. Убийство Мары было бы величайшим актом господства надо мной. Шоу обретает свою окончательную форму.

Жаль, что вместо этого я отправлю его в землю.

Я хочу покончить с этим. Где он, черт возьми?

- Мы ничего не сможем сделать, если Хоукс здесь, — беспокоится Мара.

— Не беспокойся об этом — его нет в списке гостей, и ни за что никто не пригласит его на свидание.

Я делаю небольшой крюк и шепчу Соне на ухо. Десять минут спустя Хоукса выталкивают с вечеринки, и он спорит с охраной всю дорогу до двери.

Здравомыслие — вещь хрупкая: несколько ударов молотком, и вся психика может треснуть. Я думаю, что у Хоукса было больше, чем несколько нажатий.

Когда Хоукс уходит, приходит Шоу. Он одет в темно-синий смокинг, сногсшибательная рыжая прическа у него под рукой. Девушка подозрительно похожа на Эрин Уолстром. Сомневаюсь, что это совпадение: мы знали, что Шоу приедет, и он знал, что мы тоже будем здесь. Он не может удержаться и в последний раз направить нож на Мару.

Она наблюдает, как Шоу кружит рыжую по танцполу, ее плечи напрягаются от гнева.

— Еще несколько часов, — обещаю я ей. — Тогда он заплатит.

- Вылейте из него всю долбаную каплю, — отвечает она, не сводя глаз с Шоу.

Ждем, пока он освоится. Мы ждем, пока наступит ночь. Это важная часть охоты: ложное чувство безопасности. Пусть добыча выйдет на поляну. Пусть они подойдут к воде. И пусть опускают голову, чтобы попить. Только тогда крокодил выпрыгивает из воды.

Шоу пьет шампанское. Он флиртует с рыжей и со всеми, кто попадает в его поле зрения. Время от времени он бросает взгляды в мою сторону или в сторону Мары. Я игнорирую его, как и на других мероприятиях, где нам приходилось делить пространство. Никогда не я подхожу к Шоу, всегда наоборот.

Мы с Марой танцуем вместе.

Она уже начала свою часть фарса. Она делает вид, что пьет слишком много шампанского, тяжело опираясь на мою руку. И я притворяюсь, что раздражаюсь на нее, огрызаюсь на нее один или два раза, прежде чем она проливает свой напиток на мои брюки, и я ухожу, раздраженный, оставив ее на танцполе.

Это первый этап.

Мара идет в дамскую комнату, чтобы прийти в себя. Она плеснет себе в лицо водой и сделает вид, что пытается протрезветь.

Тем временем я ищу Соню.

Я нахожу ее поглощенной разговором с брокером по имени Аллен Рен, рассказывающим ему о новом сериале Мары.

- Сегодня она пользуется большим спросом. Каждая картина продается дороже предыдущей. Если у вас есть потенциальные покупатели, вам лучше пустить в ход — даже несколько недель могут стоить им тысячи.

- Ты не собираешься меня ругать, Соня, — говорит Рен, грозя ей пальцем перед лицом. - Я уже обжигался на этих так называемых восходящих звездах.

- Не этот, — обещает Соня, прихлебывая напиток. «Вы видели ее работу лично? Фотографии не передают должного. Картины светятся, Аллен. Они чертовски светятся!»

- Я приду посмотреть на этой неделе», — говорит Рен, допивая свой напиток залпом и наклоняясь вперед, чтобы провести кончиками пальцев по тыльной стороне руки Сони. — Но почему ты никогда не заходишь в мою галерею, Соня? Прошли месяцы с тех пор, как ты был один в одной из моих задних комнат…

Соня выгибает бровь, не стряхивая его руки.

- Я считаю… мне понравилось то, что я видел в прошлый раз…

Они оба вздрагивают, когда видят, что я стою всего в нескольких дюймах от них. Соня краснеет и смущенно смеется, а Рен даже не пытается скрыть, что он задумал.

– Твой фидус Ахатес очень убедителен, Коул. Думаю, я бы сделал все, что она попросит…»

— Потанцуй со мной, — говорю я Соне, игнорируя Рена.

Это настолько странная просьба, что Соня без вопросов сопровождает меня, следует за мной на танцпол и принимает формальную позу, более подходящую для вальса, чем для самой звучащей музыки.

Она вопросительно смотрит на меня.

- Куда пошла Мара?

- Ванная комната.

Это та часть плана, которая особенно не нравится ни Маре, ни мне. Она хотела все объяснить Соне, но я сказал ей, что это будет ошибкой. Большинство людей — ужасные актеры. Если Соня знает, что играет свою роль, Аластор это увидит. Мне нужен ее дискомфорт, чтобы продать историю.

Аластор должен увидеть все именно так, как я задумал, и именно так:

Мара возвращается из ванной.

Соня пытается уступить свое место на танцполе, но я ей не позволяю. Я груб с Марой, намеренно пренебрежительно. Мара резко отвечает, неся свежий бокал шампанского, который выплескивается на землю, и она сердито жестикулирует.

Соня отстраняется от меня, пытаясь извиниться перед Марой, но мы уже игнорируем Соню, вовлеченные в спор, который все обостряется и обостряется, потому что я так хочу. Я жесток и резок до тех пор, пока в глазах Мары не заблестят настоящие слезы, пока она не покраснеет и не закричит мне в ответ.

Мы привлекаем внимание наших коллег-тусовщиков, но я не делаю ошибки, проверяя, наблюдает ли за нами и Шоу. Я делаю вид, что полностью поглощен спором, пытаясь успокоить Мару, хватая ее за запястье.