Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ) - Варшевская Анна

Мы ужинаем и болтаем обо всём на свете, не касаясь только темы моего развода и матери. Я не хочу это обсуждать, и Даня, похоже, прекрасно понимает моё нежелание. Больше всего хочется выкинуть всю эту грязь из мыслей и просто наслаждаться вечером. Правда, хирург напоминает мне об одном обещании, которое вылетело у меня из головы.

— Ягнёночек, давить на тебя я не буду, но ты обещала серьёзно подумать над тем, чтобы уйти из скорой, когда развод состоится, — мужчина, как и в тот раз, заказывает на десерт шоколадный торт и держит передо мной тарелку, чтобы мне не пришлось тянуться к столу.

— Ох… — опускаю вилку. — Да, точно.

— Солнце моё, я всё понимаю, — после паузы произносит хирург. — Твои друзья помогли тебе, дали работу и всё такое. Но скоро у тебя защита кандидатской. Не забывай о тех товарищах из международного исследовательского центра.

Киваю. Алан Харрис, который разговаривал с нами на конференции, спустя пару дней сообщил, что им по некоторым причинам пришлось уехать раньше, извинился за сорванную встречу и пообещал, что вернётся через несколько недель, тогда и обсудим возможность сотрудничества. Главврач госпиталя явно был в восторге от нарисовавшихся перспектив, обещал всячески поддержать наш тандем с Игнатьевым, если всё получится.

Оставаться на скорой в моей ситуации действительно глупо.

— Я поговорю с Владом, — киваю не столько словам Дани, сколько своим мыслям. — Думаю, он поймёт. У них с Сашкой, кстати, скоро свадьба. Ты же пойдёшь со мной?

— Конечно, — мужчина улыбается, отставляет пустую тарелку и тянется ко мне за поцелуем. — Но следующая свадьба будет нашей, ягнёночек!

Спустя пару минут мне уже не хватает воздуха, и Даня выдыхает:

— Поехали домой?

Когда мы оказываемся в спальне, он смотрит на меня с любопытством.

— Радость моя, а ты помнишь, что обещала рассказать про свою фантазию?

— Помню, — отвожу взгляд, — я… хотела спросить у тебя кое-что сначала. Ты как-то сказал, что не будешь… м-м-м, сбрасывать напряжение без меня… А ты вообще делал это, думая обо мне? — решившись, поднимаю на него глаза.

— Ягнёночек, ты хочешь вогнать меня в краску? — усмехается Даня. — Что если я признаюсь, что всегда в процессе думал только о тебе? И представлял только тебя?

Голос у меня пропадает, и я выталкиваю из пересохшего горла:

— Можешь… показать?

Мужчина, глядя мне в глаза, медленно расстёгивает рубашку, вытягивает её из брюк и снимает, оставаясь обнажённым по пояс. Берётся за ремень, и спустя пару секунд брюки тоже оказываются на полу. Я вижу его возбуждение так отчётливо, что сама еле сдерживаюсь, облизываю пересохшие губы и замечаю, как дёргается кадык на его шее.

— Солнце моё, мне даже касаться себя не надо, чтобы кончить, когда ты так на меня глядишь, — слышу слегка сдавленное и зажмуриваюсь, чувствуя, как полыхает у меня лицо. — Нет, моя хорошая, открой глаза. Ты же хотела посмотреть… смотри.

Меня еле-еле хватает на минуту.

— Я хочу сама тебя коснуться, — кладу свою ладонь поверх его, сжимаю пальцы, и Даня, вздрогнув, глухо стонет. Опирается обеими руками на небольшой стол позади себя, рядом с которым стоит, отдавая мне инициативу.

— Ты… меня убьёшь… — выдыхает с очередным стоном после нескольких моих медленных движений.

— Не думаю, — улыбнувшись, опускаюсь перед ним на колени.

— Господи боже… — теперь зажмуривается уже он, запрокидывает голову.

— О нет, милый, смотри на меня, — касаюсь его губами, языком, заставляя вскрикнуть.

Я сама возбуждена уже до такой степени, что, не сдержавшись, зажимаю одну руку между бёдер.

— Нет, я так больше не могу! — Даня подхватывает меня подмышки, поднимает с пола, тут же дотянув до постели.

От одежды меня избавляют в мгновение ока. И мы оба стонем, когда одним рывком мужчина оказывается внутри.

— Я люблю тебя… люблю… люблю… — он повторяет это как одержимый, с каждым толчком, с каждым движением.

И я отвечаю ему тем же.

— Я, в общем-то, не удивлён, — Влад смотрит на меня вполне доброжелательно, с мягкой усмешкой. — Или нет, скорее наоборот, я удивлён тому, сколько ты у нас проработала. Сразу ведь было понятно, что работа на скорой не для тебя.

— Я никогда так не думала, — качаю головой. — В нашем деле не бывает плохой работы, бывают плохие специалисты.

— Согласен целиком и полностью, — старший врач уверенно кивает, подтягивает к себе мои бумажки. — Ну тогда… три смены у тебя осталось за этот месяц. Как раз почти ровно две недели. Отработаешь по графику?

— Конечно, — улыбаюсь мужчине.

Сделав всё необходимое, выхожу на стоянку и глубоко вдыхаю прохладный воздух. Какой-то сегодня по-особенному хороший день… Или это просто мне кажется, потому что я счастлива?

— Здорово, мать. Уходишь? — встречает меня у скорой водитель Миша с неизменной сигаретой.

— Все уже в курсе? — закатываю глаза.

— Ну так слухи-то быстро расходятся, — он пожимает плечами. — Ты не думай, всё нормально! Чего я, не понимаю, что ли… Я ещё в первый день тебя как в госпитале увидел рядом с тем врачом, так сразу и понял, что долго ты не задержишься.

Рабочий планшет в моих руках оживает.

— Поехали, Миш, — смотрю на экран. — У нас там «боль в груди, тяжело дышать». С ветерком прокатимся.

Вызов следует за вызовом, и день тянется как обычно, пока Михаил, ругнувшись, не выворачивает руль в сторону на одном из поворотов так, что меня бросает вбок.

— Ах, ты… — Миша популярно объясняет, куда и каким образом должен пойти водитель, который его только что подрезал.

Хмурюсь, глядя в окно на быстро удаляющуюся машину. Не очень-то разбираюсь в марках, но эту знаю — у бывшего была такая же. Тут же возвращаюсь к планшету. Очередной вызов — «без сознания на улице» — может означать всё что угодно.

Подъезжаем к указанному адресу, небольшой сквер с десятком лавочек, но никого из потенциальных пациентов я не вижу.

— Останови тут, — прошу Мишу, — пойду гляну и диспетчеру позвоню, пусть свяжется с теми, кто вызвал… где тут наше «без сознания».

— Ага, давай, — водитель паркуется в небольшом кармане.

Вылезаю из машины и, достав мобильный, оглядываюсь по сторонам.

— Мариночка, привет, — набираю диспетчера, — мы на месте, никого не вижу, можешь уточнить…

Молодого парня, выросшего передо мной как из-под земли, потряхивает — я замечаю это сразу.

— Быстро, открывай сумку!!!

Диспетчер что-то спрашивает в динамик, но я не отвечаю, вглядываюсь в дёрганые движения человека напротив… Абстиненция, без вариантов.

— Я сказал, открывай сумку! — он почти на грани истерики. — У тебя же есть! Наверняка есть! Сейчас же!

— У меня нет наркотиков, — медленно качаю головой, приподнимая руки вверх вместе с мобильным, по-прежнему зажатым в одной из них.

— Врёшь!!! — выкрикивает парень яростно. — Ты всё врёшь! Он сказал, у тебя будет! Ненавижу! Ненавижу, ублюдки!..

Я ничего не успеваю сделать. Да и вряд ли что-то бы успела. У наркоманов в ломке часто такая сила и скорость реакции, что с ними сложно справиться и психиатрической бригаде из нескольких крепких мужчин…

В руке парня мелькает что-то, когда он бросается в мою сторону. Отпихивает меня к машине, я теряю равновесие, падаю, ощущая резкую боль в верхней части груди, прямо под ключицей. Из скорой выскакивает Миша, но наркоман, словно слегка прочухавшись, пятится и, продолжая выкрикивать бессвязные ругательства, бежит в сторону дороги.

— Агния?! Агния! Ах мать твою да об… — ругается Миша, перехватывает из моей повисшей руки мобильный с так и не прервавшимся звонком. — Диспетчер! Быстро, бригаду реанимации к нам сюда! Ранение, врача ранили!

Непонимающе гляжу вниз, на тёмное пятно, расползающееся вокруг… рукоятки ножа.

Машинально отмечаю, что расположено высоко. Возможно, повезёт и лёгкое не задето… если только верхняя доля… И хорошо, что нож не выдернул, массивная кровопотеря мне пока не грозит…

— Агния, держись! — поддерживает меня водитель. — Сейчас, помощь уже близко. Давай, девочка, держись!