Грешки - Рич Мередит

Бросив в спортивную сумку кое-что из вещей, она пошла в детскую.

— Дети спят, мадам, — прошептала нянюшка и вдруг, заметив синяк на щеке Лидии, воскликнула:

— Боже мой! Что произошло?

— Я должна срочно уехать в Париж. Вернусь примерно через день. Скажите детям, что привезу им подарок. Умоляю, не спускайте с них глаз… не оставляйте одних!

— Хорошо, мадам. — Нянюшка встревоженно посмотрела на нее.

— Вы меня поняли?

— Да, мадам.

Добравшись через три часа до Парижа, Лидия поспешила к Жюльенам на улицу Виктора Гюго. Мэриэл открыла ей дверь.

— Лидия? О Господи, входи… Что с тобой?

Мишеля дома не было. Мэриэл провела гостью в гостиную и усадила в глубокое кресло перед камином. Пока она заваривала чай, Лидия все ей рассказала.

— Какой ужас! Никогда бы не подумала, что Стефан на такое способен. А твое лицо… Тебе надо показаться .врачу.

— Нет… Мне нужен адвокат, не знакомый со Стефаном. Не знаешь такого?

— Знаю… знаю превосходного адвоката. Завтра утром я позвоню ему и попрошу немедленно встретиться с тобой.

Лидия выпила чаю и, налив себе еще одну чашку, откинулась на спинку кресла.

— Боже мой! — жалобно пробормотала она. — Я не смогу расстаться с детьми.

— Почему ты должна расставаться с детьми? — удивилась Мэриэл.

— Стефан говорит, что ни один суд во Франции не присудит мне опекунство над детьми. Даже если я поеду с ними в Нью-Йорк навестить моих родителей, он заставит меня подписать документ о том, что я привезу девочек назад. А пока мы здесь, он хранит их метрики в банковском сейфе.

— Какая дикость!.. Он настоящий параноик.

— А теперь Стефан обвиняет меня в измене, хотя ничего подобного не было… — Она поднялась. — Мне нужно немного отдохнуть. Так ты позвонишь адвокату?

Мэриэл кивнула:

— Мы с Мишелем поддержим тебя, Лидия. Что бы ни случилось, можешь на нас рассчитывать.

Лидия вышла из офиса адвоката на улицу Риволи.

Возле машины стоял Мишель Жюльен.

— Лидия! — Он сочувственно взял ее за руки. — Мэриэл мне все рассказала. Пойдем посидим в кафе и поговорим.

Они зашли в ближайший бар, где Мишель заказал мартини для себя и «Кровавую Мэри» для Лидии. Опустившись в мягкое кресло, она сдвинула на лоб темные очки.

Мишель поморщился:

— Так он действительно тебя избил?

— Дело не в избиении, а в его равнодушии, подозрительности и жестокости. Кроме этого, все в нем притворство. Я долго терпела и молчала, потому, что мне нравилось быть графиней де ла Рош. — Она помешала коктейль. — По правде говоря, мы оба вступали в этот брак с тайным умыслом: меня соблазнил титул графини, а его — надежда на то, что молодая женщина родит ему сыновей. Мы оба называли это любовью.

— Но Стефан действительно любит тебя, Лидия. Ты нужна ему. Конечно, после того как он так жестоко обошелся с тобой, в это трудно поверить, но Стефан… несколько закомплексован в сексуальном плане… Ты, вероятно, заметила, что он создал себе определенный имидж и болезненно держится за традиции. Стефан впадает в отчаяние, если у него что-то не получается, и смертельно боится быть просто самим собой — человеком двадцатого века со всеми недостатками, присущими нашему поколению. Ваш брак позволяет ему быть в ладу с самим собой.

— Все это очень мило, но мне двадцать пять лет, а муж занимается со мной любовью два раза в год. Он свободен и делает все, что ему нравится, я даже не имею любовника, тем не менее получаю вот это. — Она указала на свой подбитый глаз.

— Я сегодня беседовал с ним, Лидия. Стефан очень расстроен, ибо уже убедился, что ты говорила правду.

— Вот как! — язвительно воскликнула она. — Значит, он нанял новых сыщиков?

— У тебя есть все основания сердиться на него, но не предпринимай ничего второпях. В основном твоя жизнь с ним вполне приятна. Мы с Мэриэл — твои близкие друзья. Мы часто видимся. Признайся, Лидия, все это время ты не была несчастлива, верно?

— Пожалуй, ты прав, в основном все идет у нас довольно гладко. Но неужели и через десять лет все останется так же, как сейчас? Я буду рожать детей, пока не подарю ему сына, и обходиться без секса? А Стефан будет набрасываться на меня с кулаками всякий раз, как у него начнется приступ паранойи? Не слишком ли мрачная перспектива? Он не хочет меня, Мишель… И это необратимо.

Мишель заказал себе еще один бокал мартини.

— Предположим, так. Но ты нужна ему, хотя едва ли понимаешь, как сильно. Останься с ним. А твои… проблемы тебе помогут решить другие мужчины.

— Ты шутишь? Взгляни на меня! И это при том, что я ни в чем не виновата.

— Но можно ведь вести себя осмотрительно.

— За каждым моим шагом следят.

— Стефан утверждает, что не нанимал детективов.

Он узнал о твоих поездках к Буле случайно и сделал не правильный вывод.

— Возможно. Однако мир тесен. У нас широкий круг знакомых. Если я заведу интрижку, он непременно об этом пронюхает. О Мишель, у меня нет выхода!..

— Роди ему сына, и он оставит тебя в покое, если ты будешь осмотрительна.

— Он сам сказал тебе это?

— Я знаю Стефана.

— Я тоже знаю его и себя. Такая жизнь не по мне.

Месье Дерокль, адвокат, говорит, что у меня есть все основания для развода. Мне ничего не надо, кроме детей и свободы.

— Не спеши, обдумай все как следует, — повторил Мишель. — Поговори со Стефаном. Обсудите спокойно, без обид, как жить дальше.

— Ладно, подумаю, Мишель, но ничего не обещаю.

Глава 19

Стефан извинился перед женой за то, что обвинил ее в любовной связи с Кристофом Буле. Он и сам простил Лидию, тайно от него занимавшуюся предпринимательской деятельностью, и даже позволил ей продолжить это.

— По-своему я очень люблю тебя, хотя и не выказываю этого внешне и не хочу разводиться. Ты веришь мне?

Стефан и Лидия обедали вдвоем на террасе. Дети играли с нянюшкой на лужайке и, конечно, не слышали разговора родителей.

— Ах, Стефан! Я не знаю, чему верить. Ты был почти всегда добр ко мне. У нас много общих интересов. Твои друзья стали моими друзьями. Но мне горько, что ты не любишь наших девочек, обидно, что понапрасну подозревал меня в измене. Сомневаюсь, что нам удастся продолжать такую жизнь.

— Ты ненавидишь меня?

— Нет… вовсе нет. Напротив, чувствую к тебе нежность. Ведь ты отец моих детей…

— Но ты не любишь меня. — Стефан посмотрел на нее. В его глазах стояли слезы.

— Я так не думаю.

Он взял жену за руку:

— Давай уедем куда-нибудь вдвоем… без нянюшки, без детей. Только ты и я. Куда ты хотела бы поехать?

— Едва ли на земле есть место, где можно решить наши проблемы, ибо они в нас самих.

— Знаю, но надеюсь, что, переменив обстановку, мы снова найдем общий язык. Здесь это трудно сделать: слишком много помех.

— Где бы мы ни оказались, Стефан, повсюду будет постель. И что нам делать?

— Мы будем спать на ней вместе.

Если бы в Эдеме сдавался в аренду бунгало, он очень походил бы на крошечный островок Оуэн, находящийся в нескольких минутах полета от Нумеа, административного центра Новой Каледонии. В свой второй медовый месяц Лидия и Стефан решили обрести покой и удалиться от мира. Остров предоставлял им и то и другое. Окна бунгало, расположенного на территории старой плантации, выходили на тихую лагуну, окаймленную узкой полосой песчаного пляжа и пальмами. За лагуной, изобилующей рыбой, виднелись живописные рифы. Островок отличался богатой растительностью.

Высокие сосны и кустарники с душистыми цветами росли в нескольких ярдах от бунгало.

Днем супруги лежали на пляже, купались, плавали с аквалангами, собирали ракушки. Стефан рисовал, Лидия читала. Вечерами они ходили в клуб «Черепаха», где вкусно кормили и можно было потанцевать, а потом долго гуляли по берегу, залитому лунным светом.

Занимались они и любовью. Стефан был нежен и страстен и, хотя не совершал в постели чудес, но убедил Лидию, что она желанна и что он хочет только ее. Она же, отчаянно стараясь не наскучить ему, проявляла неслыханную изобретательность.