Пустоцвет (СИ) - Зика Натаэль

Столько сделано, всё продумано — и всё впустую?

Такой облом. Вернее, подстава.

Что же получается — она не бесплодна? Или — специально не беременела от него, притворялась, обманывала?

Дима вспомнил Машины слезы при каждых месячных, её старательность в соблюдении режима, прописанного врачами, количестве процедур и осмотров, которое она прошла в отчаянной надежде забеременеть — и понял, что никакого обмана не было. Мария на самом деле не могла от него забеременеть.

Но, стоило им развестись — мигом нашла ему замену и эта «замена» заделала ей спиногрыза?!

Чёрт, как не вовремя!

Мужчина еще раз вчитался в текст сообщения.

Восемь недель.

Натренированный мозг финансиста быстро отсчитал назад и… и нехороший холодок пронесся по организму Сомова.

Отбросив телефон в сторону, будто тот виноват в сложившейся ситуации, Дмитрий прошелся по кабинету, прокручивая в голове разные варианты грядущих событий. Затем набрал юриста — без предисловий и объяснений сразу задал вопрос:

— Мне необходимо срочно выяснить одну вещь. Если моя бывшая жена родит ребенка через, допустим, полгода после развода, она сможет заявить, что я являюсь его отцом?

— А-а… э-ээ… Да, сможет. Если ребенок родится в следующие триста дней после расторжения брака. Дмитрий Николаевич, что-то случилось?

— То есть, если моя супруга в течение десяти месяцев после развода родит, ребенок автоматически будет записан на меня???

— Не автоматически, а если она этого пожелает и не выйдет к тому времени снова замуж. Таков закон РФ.

— Какой идиотизм!

— Дмитрий Николаевич, чтобы помочь вам или найти выход из щекотливой ситуации, я должен знать всё. Повторю вопрос — что-то случилось, ведь вы не просто так задали этот вопрос?

Мария беременна, — выпалил Сомов.

— Очень плохо, — отреагировал адвокат. — Какой срок? Когда вы узнали? Можно ли доверять источнику информации? И, главное, вспомните, когда вы были близки в последний раз?

— Восемь недель. Узнал сегодня. Доверять можно полностью — мне скинули фото медицинской карточки Марии. Я нанял детектива, он проследил, когда Маша отправилась к гинекологу, и сумел раздобыть фотографию медкарты. Последний раз мы были вместе накануне Нового года — за два или три дня до него.

— Вы уверены, что это фото карты именно Афанасьевой?

— Да, уверен.

— Можете переслать мне фото?

— Могу, но вы понимаете, что…

— Я — профессионал. Но вы правы, лучше не пересылать. Я сейчас подъеду.

Юрист подъехал через сорок минут. Внимательно изучил фотографии, хмуря брови и беззвучно шевеля губами.

— Как удалось раздобыть эти фото? — спросил он, спустя некоторое время. — Вы уверены в человеке, который это скинул? Не подумайте ничего такого, просто, где гарантия, что карта не поддельная?

— Уверен, — буркнул Сомов. — Неделю назад я нанял детектива, чтобы тот выяснил всё, чем живет моя бывшая.

— Зачем? Я же просил никак не контактировать с ней!

— Я и не контактировал, все делал специально обученный человек. Тайно. Мне необходимо было узнать, с кем встречается Мария, чем она занимается.

— Зачем??!

— Вы помочь приехали или допрос устраивать? Считайте слежку за бывшей женой моей блажью, но именно эта блажь помогла установить факт ее беременности.

— Я бы не стал делать далеко идущих выводов, — юрист внимательно смотрел Сомову в глаза. — Детектив мог связаться с женщиной, и вместе с ней выработать общую стратегию. Например, с целью вытянуть из вас ещё денег. При разводе вы выделили бывшей супруге, прямо скажем, крошки, она могла захотеть откусить побольше. Сговорилась с детективом, состряпали поддельную медкарту. У вас же уже, наверняка, просили увеличить плату за работу? Нанятый вами детектив. Кстати, где вы его нашли?

— Да, просил. Сказал, что пришлось изрядно потратиться на подкуп стоматолога клиники, остальные даже разговаривать не стали, — пробурчал Сомов, прикидывая, может ли то, что сказал юрист, оказаться правдой. По идее — может.

— Кто вам посоветовал это агентство?

— Никто. Я нашел его среди объявлений, причем, специально выбрал то, что не на слуху.

— Это хорошо. Но они могли познакомиться и договориться позже. В общем, ничего, пока, предпринимать не нужно. Женщина не должна узнать, что вы в курсе, детектива наградите и отпустите. Дальше за расследование возьмутся мои люди. Как, говорите, называется клиника, где наблюдается Мария?

— Вот, детектив сбросил название, фотографии, адрес, — Сомов протянул телефон.

— Перешлите мне, чтобы не переписывать, — попросил юрист. — Разберемся, не переживайте. Даже если ваша бывшая супруга заявит, что это ваш ребенок и в загсе, согласно закону, выпишут свидетельство о рождении на ваши фамилию и отчество, то в судебном порядке это можно опротестовать, потребовав генетическую экспертизу. Но, в любом случае, сначала мы убедимся в реальности беременности. Поверьте моему опыту, на что только не идут брошенные женщины, чтобы вернуть утраченное или наказать бывшего супруга!

— Да я не особенно и переживаю, — ответил Дмитрий. — Конечно, не хотелось бы слухов и возни вокруг моего имени, но я уверен — моя бывшая может быть беременна от кого угодно, только не от меня. У нас за несколько лет ничего не получилось, она лечилась, кучу денег на врачей извела — впустую. А стоило развестись — сразу ребенок? Бред.

— Бред, не бред, но, пока, информация не самая радужная. Учитывая, что Афанасьева проходила медосмотр при устройстве на работу, и гинеколог наличие беременности не установил, то есть два варианта. Первый — она не была беременна на тот момент, ребенок не может быть вашим. Второй — она была беременна, но срок слишком маленький, чтобы это можно было понять в момент осмотра.

— Еще мог быть третий вариант, — продолжил Дмитрий. — Самый реальный — её, вообще, никто не осматривал, справку выписали просто «на глазок» и со слов Марии. Будто вы не знаете, как обычно проходят медкомиссию при устройстве на работу или при поступлении, там. Все просто платят, чтобы не терять два-три дня, не стоять в очередях, не бегать с баночками.

— Вы правы. Для вас предпочтительнее первый вариант, но жизнь учит, что чаще всего развитие идет по наименее благоприятному сценарию. Посмотрим, что можно будет сделать. Я свяжусь с вами, когда у меня будет какая-нибудь информация, — проговорил адвокат и распрощался.

Работа не работалась, все раздражало, хотелось поехать к Маше и вытрясти из нее имя. А потом поехать к этому прощелыге и начистить ему лицо. Нет, не самому начистить, а посмотреть, как это проделают профессионалы. Насладиться зрелищем, так сказать.

С одной стороны он понимал этого, пока незнакомого, мужчину — Машка красивая, а еще и разведенная. Почему бы не прислониться? Наверняка она жаловалась, как с ней поступил муж, чего проще — выслушать, пожалеть? И уложить в койку.

Мотивы мужика он видел, хотя чистки физиономии тому не избежать.

Но Машка… Её он категорически не мог и не хотел понимать.

Говорила, что любит. Ластилась, слушалась, во всем ему потакала — и за какую-то неделю после развода смогла переключиться на другого? Допустила того до тела?

Ещё одна мысль давила, нет-нет, да проскальзывая, туманя сознание, вызывая бешенство — могло ли быть так, что Маша нашла этого осеменителя еще в то время, когда была замужем? Например, когда по врачам ездила? Он же не контролировал ее передвижения и знакомства! Ему и в голову не приходило, что Мария может изменять. Когда бы он ни приехал — дома его ждала чистота, горячая еда и любящая жена.

Нет, он бы почувствовал!

Но после объявления, что они разводятся, Маша как-то сразу изменилась.

Он ожидал потока слез, думал, она станет цепляться за руки, молить, давить на жалость. Из дома её выселять чуть ли не силой придется.

А жена взяла — и сама ушла. Практически, хлопнула дверью, брезгливо отказавшись от его подарков. Не взяла ни украшения, что он ей покупал, ни дорогие вещи.