Виражи Судьбы (СИ) - Теллер Тори

— Да уж, постарались, — захихикал Блейк. — И как стерпела? Но, как бы там ни было — ты засветилась, Хэлл. У тебя появились поклонники, о тебе распускают сплетни, а папарацци фиксируют твое передвижение по городу. Твое счастье, что ты не любишь перекусывать вне дома, а то, как Алексу — в рот бы заглядывали!

— Ну вот — зачем сейчас, а, Алан?! — взорвалась я. — Любишь ты подпакостить напоследок…

— Oh my God… Детка! Вы что — так и не объяснились после твоего возвращения??

— Алан!!

Мой вопль был прерван мелодией сотового — подъехало такси.

Я подхватила кожаный дамский портфель, где лежала правленая копия сценария и еще два варианта на флешке, и машинально опустилась на диванный подлокотник, сосредотачиваясь и глядя в одну точку.

Мой бывший босс уселся прямо на столик перед диваном.

Он знал, что мы с Майклом всегда соблюдали этот обычай — посидеть «перед дорожкой» или важной встречей, — и как-то автоматически присоединился к нам.

***

После встречи с Кетлин у меня осталось странное чувство, напоминающее оскомину. Словно меня полностью исследовали, оценили, купили, и тут же перепродали. Именно меня, а не мой сценарий, произнося дифирамбы которому, она не уставала повторять противное слово — «потенциал».

Так говорят перед мягким отказом: мол, не сегодня, не сейчас…

Но правку она энергично приняла и моментально убрала в стол, словно девственно пустая зеркальная столешница, была чем-то осквернена.

Мои собранные в пучок волосы внезапно потянули голову назад, стены слегка покачнулись… Но кресло было глубоким, низким и удобным — падать было некуда, и я одернула свое разыгравшееся воображение, опуская взгляд.

— Вам нехорошо? — выдержанно поинтересовалась миссис Кеннеди.

— Со мной все в порядке. Просто переволновалась перед визитом, — совершенно искренне откликнулась я, поднимая ресницы и чувствуя холодок под ложечкой.

На черном глянце столешницы Кетлин раскладывала крупноформатные снимки нашей с Алексом фотосессии в студии Майкла.

Последними на стол легли фото с Пирсом и Лорой.

Кетлин переводила взгляд со снимка на снимок, иногда поднимая свои темные, «нечитаемые» глаза на меня. Продюсер молчала, но я не чувствовала никакого напряжения: она не выжидала и не провоцировала — просто смотрела.

«Кто первый откроет рот — тот и проиграл», — подумалось мне.

Только вот каков будет выигрыш — оставалось загадкой.

Наконец, она заговорила, ни к кому не обращаясь.

— Стивен видел эти фото.

Пауза.

— Как и другие ваши фотосессии.

— Другие? — мягко переспросила я, зная ответ.

— Более ранние, сделанные к выставке Майклом Коэном.

Снова пауза.

Словно женщина не хотела говорить на эту тему, но была вынуждена.

Как я ее понимала! Я тоже не хотела это обсуждать.

— Мари, почему, несмотря на такие богатые внешние данные, вы отказались от карьеры модели или актрисы?

— Я хочу стоять по другую сторону камеры.

— Быть режиссером? — быстро спросила она.

— Нет. Пока нет — только сценаристом.

— «Пока»? — переспросила Кетлин.

— У меня нет опыта. Я предпочла бы учиться у мастера в процессе работы над реализацией своего сценария.

— Наверное, вы уже получили немало знаний от своего… наставника, мистера Блейка.

— Безусловно.

— Вам этих знаний мало?

— Мне всегда мало. Я имею в виду знания. К тому же мне нужна практика. И замечания мистера Спилберга были великолепным ее началом. Я их учла и сценарий, действительно «заиграл».

Миссис Кеннеди подняла брови.

— Заиграл всеми красками, — пояснила я. — Ожил. В нем появилась глубина, исчезли лишние персонажи, выявились сюжетные линии, ярче стали мизансцены и диалоги.

— Вы так говорите, словно переписали его полностью.

— Так и есть, мэм.

Она поморщилась, а я мысленно стукнула себя по голове — слишком явно напомнила ей о возрасте.

— И когда вы успели? Перелеты на другой континент, съемка у «Булгари», переговоры с нашим конкурентом…

— Смена часовых поясов лишила меня сна. Я писала ночами…

Это было враньем, потому что ночами я рыдала.

Эпизод 54

То, что мы собираемся сделать завтра,

делает нас сегодня такими, какие мы есть.

Я рыдала ночами, скучая по оставленному в Лондоне Алексу, но об этом знали только подушки в номере «Балчуга-Кемпински».

А так называемая правка, была ничем иным, как еще одним вариантом «Swon Lake». Написан он был давным-давно, но, как ни странно, почти полностью соответствовал замечаниям знаменитого мастера.

— Хорошо. К вашим скриптам мы еще вернемся. А сейчас скажите мне: что вы слышали о последнем проекте Финчера?

Мне не понравился такой переход.

— Простите, но… ничего. У меня не было возможности следить за новостями Голливуда.

— Но с его работами, надеюсь, знакомы?

Нотка презрения все-таки прорвалась в ее голосе, разбудив во мне слегка задремавшую Нэт Хэлл.

— Конечно! «Семь», «Игра», «Бойцовский клуб» — мои любимые фильмы, — отчаянно соврала во мне Хэлл.

— Даже так? Значит, вам было бы интересно поработать с ним?

— В качестве кого? — опешила я, забыв про свое хулиганское альтер-эго.

— В качестве актрисы. Я предлагаю вам участвовать в кастинге для его последнего проекта-адаптации романа Жюля Верна. Читали что-нибудь?

«Читала»…

Я не читала — я Верном зачитывалась! Но мне тогда было одиннадцать…

И сейчас я не могу представить, что зацепило Финча в старой истории о капитане Немо, где избалованного зрителя потрясать особо и нечем. Если только вывернуть кого-нибудь из героев или весь сюжет наизнанку, как Дэвид это умеет?..

Я знала, что роль китобоя Лэнда уже была предложена Сторму и, кажется, кастинг он прошел. Если так, то все сразу встало на свои места — и наши с ним фотки на столе, и эта беседа «вокруг да около». Мэтр как в воду глядел — не понравилось мне ее предложение, потому что она явно чего-то не договаривала.

Или… он уже знал?

— Откровенно говоря, вы застали меня врасплох, миссис Кеннеди. Ведь я не актриса.

— А как же видео «Булгари»?

— Ооо… — невольно вырвалось у меня. — Это ужасный опыт! Первый и последний. Это моя ошибка.

В ответ Кетлин щелкнула пультом, и на огромном экране супертонкой «плазмы» появились первые кадры ролика…

Вся фишка рекламы по задумке креатора «Булгари» была в том, что сапфиры и топазы в украшениях должны были перекликаться с «запредельным синим взглядом модели» — в сценарии так прямо и было написано.

Апофигеем ролика стали кадры, где меня сделали почти точной копией героини врубелевского полотна, обрядив в огромный венец-кокошник, височные подвески, ожерелья, наручи и стилизованный наряд с отделкой из золотого шитья и качественной имитации меха норки. Это было очень живописно и очень тяжело — к концу съемочного дня у меня подгибались коленки.

Сумасшествие с Алексом в «Баглиони», и тяжелый перелет с задержками по метеоусловиям и какой-то несвежей хренью в аэропорту, обеспечили мне заострившиеся скулы и синеву вокруг глаз, которую бесследно спрятать под гримом не удалось. Тогда недолго думая, художник и гримеры сделали из меня яхонтовую принцессу-птицу с лицом дивы «великого немого» — Веры Холодной — и мне это понравилось. Так понравилось, что я готова была терпеть, и ради трех минут гламурной потехи делиться кусками своего разбитого сердца.

У меня получилось.

Но я не владела актерским ремеслом, поэтому вывалить на камеру пришлось настоящее, личное, что я хотела бы оставить только себе…

«Всё на продажу». Блейк предупреждал.

Наверно, Кетлин что-то почувствовала или увидела в моем лице — и нажала стоп-кадр. В драгоценном сверкании самоцветов и жемчугов с экрана смотрели на зрителя мои почти больные глаза, умоляя избавить их хозяйку от грядущей участи…