Сдавайся, Рыжая (СИ) - Ирис Лана

— Точно не хочешь на машине? — уточняю аккуратно, брякая автомобильными ключами в руке.

— Точно не хочу! — замирает, покосившись на ключи. Подошва второго валенка цепляется за сугроб. Развивается феерично по ветру. — Ай…

— Все хорошо? — ровняюсь с ней, вглядываясь в невинное ведьмовское личико.

Так и хочется заржать, но держусь.

Я же джентльмен…

— Отлично. — слезки капают из огромных увлажнившихся глаз.

— А че «Ай» то?

— Ниче. — прикусывает скукоженную синюю губку. Капелька блестящая романтично стекает по подрумяненной щечке.

— Тепло сегодня… — оглядываю с любовью местные заснеженные просторы. — Я даже носки не надел.

Мы на льду стоим, затопленным ледяным морем. Рыжая босыми пальчиками ног активно пританцовывает.

— Да! Хорошо! — всхлипывает невинно. — Мне нравится! Я тоже носки не надела!

Я вижу…

— Хочешь, на ручках тебя понесу?

— Каких еще ручках! Зачем?!

— Тут сыро. Обувь твоя может промокнуть.

— Нормально все! — злую моську корчит. — Это очень теплые валенки, Матвей!

— Подожди, как ты меня назвала?..

— Никак! — теряется внезапно. — Не надо мне помогать! — воинственно выбирается из лужи в сугроб, чтобы удрать.

Со вздохом, позволяю.

Сколько у меня еще выдержки?

Яростно шагает, оставляя вереницу гномьих отпечатков с крохотными пальцами, расставленными веером.

Она их еще по очереди загибает, чтобы не так холодно было.

— Один, два, три, четыре, пять… — подсчитываю каждый заледеневший коготь.

— А? — оборачивается, красным пятачком ослепляя.

— Пока еще пять осталось.

— Чего?

— Ничего. Иди. — хмыкаю я.

— Не понимаю, о чем ты, придурок. — краснеет.

— Не холодно ли тебе девица, не холодно ли тебе, красная?..

— Не жарко! — откидывая отвалившийся рукав в сторону. — Хватит издеваться!

— А в машине жарко… — вздыхаю я. — Идти далеко. Могли бы за пять минут доехать.

— Не хочу, сказала же!

— Ладно. — подавив волну гнева. — Может, в магазин обувной заскочим?

— Зачем это?

— Просто так.

— Не хочу!

Добираемся до ресторана. Садимся на лучший столик у панорамного окна.

— Устриц в винном соусе не желаете?

— В винном не надо, — вежливо улыбаюсь официантке. — Моя леди может пошатнуться и упасть со стула. Подайте в сливочном.

— Придурок. — злится моя леди, поедая все, что попадается под руку.

— Не завтракала? — стреляю в нее соблазняющим взглядом.

Когда мне уже перепадет кексик? Думаю, сегодня? А?

Уверен…

— Не успела. Но у меня в планах ужин приготовить. Вот сейчас доем устрицы и пойду! — опять отшивает.

Нервно теребит пуговичку на платье.

— У меня как раз нет планов на ужин. — тонко намекаю я.

— Да, не повезло тебе.

— Загляну к своей жене на пару часиков. — злобно цежу, склонив голову набок.

— У меня что-то входная дверь заедает.

— Тогда через окно.

— Форточка примерзла!

— Стекло разобью.

— Я сегодня в плохом настроении!

— Исправим. — сквозь зубы цежу. — Я. Хочу. Тебя.

— Мне надо подготовиться! — вскакивает со стула и несется к выходу, покраснев, как помидорка. Я за ней. — Это очень важное событие!

— Закажу тебе такси. — злость уже закипает во мне.

— Да что уж там! — превозмогая внезапный дождь с градом…

— А на ужин у нас супчик! — радостно ставит передо мной наполненную красной жижей тарелку.

Ох, лять. Я еще от спагетти не отошел.

— Это борщ? — на всякий случай уточняю.

Больше похоже на отворотное зелье.

— Это рассольник.

Зависаю на несколько минут с ложкой у рта.

Рисковать или нет? Траванет и не поморщится.

Ну ладно, мне же сегодня кексик перепадет. Буду терпелив.

— А че он красный?

— Я в него свеклу добавила.

— Получается борщ, — облегченно вздыхаю, засовывая в рот.

— Вместо картошки. Они же похожи по вкусу!

— Один в один.

Слезки потоком из глаз бегут.

Из моих.

— Ну как? — мельтешит перед лицом. Не дает очухаться.

— Превосходно.

— И малосольно, да? У меня соленых огурцов не было, добавила свежих. Скажи, это придает перчинки?

— Еще какой.

— А вместо морковки я натерла…

Одно мое веко начинает панически дергаться и щипать, будто туда заполз муравей.

— Не говори. Не хочу знать. Пусть будет сюрприз.

— В прошлый раз я пересолила еду, в этот раз решила не портить, и не положила вообще…

— Это ты хорошо придумала.

— А знаешь, соль вообще вредна для организма.

— Действительно.

— Правда вкусно? — шепчет благоговейно, вглядываясь мне в глаза.

Честно, стараюсь не рыдать.

— В жизни ничего вкуснее не ел.

— Ты такой милый, когда пробуешь мою еду. — подперев рукой подбородок, смотрит на меня с восхищением и восторгом. — Я таю.

— Готов всю тебя сожрать. — заявляю смело. — Такую хозяйственную.

— А мне не жалко, ты кушай. Я еще сварю.

— Вот спасибо. А что на десерт? — отодвигаю пустую тарелку. Стреляю глазками на ее дурацкуую полосатую пижамку.

Надеюсь, доживу до утра.

— А на десерт ничего нет. — расстраивается она.

— Ничего страшного. — улыбаюсь довольно.

Пришло время кексика.

— А давай-ка я блинчики пожарю! У меня муки нет, но можно заменить ее…

— Можно не надо?

— Почему? — разочарованно. Дышит шумно.

Ее грудь высоко вздымается, и я сильно залипаю.

Порочные картинки в голове. Один изврат, как сказала бы Рыжая.

Устоять невозможно.

— Поздно уже. Наелись. Пора в кроватку.

— Я еще не устала. И не наелась.

— Это отлично, я помогу тебе устать. — встаю во весь рост. — И накормлю. Припадай скорее на колени.

Надвигаюсь на нее.

— Твоя помощь не потребуется, я все сама. — тоже поднимается грозно. — Извращенец.

Руки в бока.

— Идиотка. — шиплю взбешенно. — Хватит меня мучить. Давай сама, я могу и не подсказывать.

— Ты какой-то не терпеливый. — жалуется она. — Это несерьезно. Так дела не делаются.

Челюсти с силой сжимаю. У нас только так и делается.

— Цветы были. — загибаю один палец.

— Ты про кактус? Какая чушь…

— Свидание и ресторан было. — загибаю второй.

— Ты про устрицы без винного соуса? Это не смешно!

— Суп я твой поел!

— Не, ну это каждый сможет! Я сегодня вкусно приготовила.

Прикрываю устало глазки. Вздыхаю отрывисто.

— Что же ты еще хочешь?

— Ты даже без подарка на ужин пришел.

— С подарком, — достаю из откуда ни возьмись пакет с новыми вещами. Сапожки из натуральной кожи, курточку стильную, несколько видов платьев…

Хрен ты сегодня отвертишься, Рыжая.

Кидаю все также грозно в нее.

— Сколько стоит этот пуховик? — спрашивает, скрупулезно просматривая ценник.

Огромную лупу из шкафа достает. К глазику деловито прикладывает.

— Не сильно дорого.

— Я его носить не буду! — испуганно отшвырнув мне в лицо. Лупой болезненно по голове прилетает.

Сука-а-а-а-а-а. Нервы на пределе.

— Почему? — давлю нежнейшую улыбочку.

— Теперь мои штаны слишком дешманские.

— Че это дешманские? Они триста долларов стоят. — прикладываю замороженную креветку к израненному лбу. Хорошо, что холодильник в квартире появился, но льда я в морозилке не нашел. — А че она горячая?

— Разница ощутимая. Да просто я с рук холодильник взяла, он не морозит, а греет!

— Ты уже придираешься! А разница с дырявыми валенками тебя не смущает? — заканчивается мое терпение. Кручу креветку перед глазами, в которых шкворчит от звездочек. — Не пойму, а как она такая замороженная?

— Не смущает! — несется испуганно в комнату. — Она не замороженная, а высохшая! Я на рынке купила!

— Спасибо за уточнение.

Яростно отшвыриваю всю пачку креветок в мусорное ведро.

Доведет ведь меня…

Несусь на Рыжую на всех парах. По дороге снимаю с себя штаны. Тянуть нельзя, а то она что-нибудь выворотит.