Волчонок (СИ) - Салах Алайна

— Иногда твоя сестра способна говорить разумные вещи, — замечает отец, многозначительно глядя в спокойное лицо Тайлера, которого подобная матримониальная атака ничуть не смущает.

— Пап!

Отец поднимает густые брови, транслируя невозмутимое «Что?», после чего вновь возвращается к еде. За последний месяц родители имели возможность поближе познакомиться с Тайлером и успели проникнуться к нему симпатией, но так и не поняли одного: его невозможно заставить делать того, чего он не хочет. Ни намеками, ни просьбами, ни прямыми угрозами.

— Мам, пап, — по очереди целую подставленные щеки и нахожу руку Тайлера за спиной. — Мы пойдем спать — у нас вылет рано утром. Еще раз с днем рождения, мамуль.

Оставив Дженни на растерзание родительским расспросам, мы поднимаемся в мою спальню, которая теперь переименована в «нашу» в связи в частыми визитами и появившейся в ней двуспальной кроватью.

— Готов к ночи запретной любви в родительском доме? — обнимаю шею Тайлера и тянусь к нему губами. — Потому что твоя ненасытная девушка совершенно точно готова.

Тайлер коротко отвечает на поцелуй и, положив руки мне на талию, мягко отстраняется. Пока я не без доли разочарования оглядываю его, пытаясь понять причину, по которой прервана прекрасно начавшаяся прелюдия, он лезет в карман джинсов и под звук моего ускоряющегося сердца достает оттуда квадратную синюю коробочку с серебряным тиснением.

— Тай… — от невозможности справиться с эмоциями прикладываю ладонь к губам. Я знаю, уверена, что там не дурацкие сережки или подвеска. Там обручальное кольцо.

— Купил вчера. — одарив меня тихой улыбкой, Тайлер отщелкивает крышку, где на темном бархате хрустальными бликами переливается бриллиант огранки Принцесса. И пока я завороженно его разглядываю, не в силах поверить, чтов се происходит на самом деле, он продолжает говорить. Делая паузы, чтобы передохнуть, часто моргая и не переставая поглаживать мой безымянный палец.

— Ты должна выйти за меня, потому что так будет правильно. Я не думал, что захочу этого с кем-нибудь, но ты изменила все… Вернула мне дом и теперь я хочу всего… Тебя, семью… просто хочу жить… Ты уже выбрала меня, так выбери снова. Выйди за меня, Рика.

Есть ли момент прекраснее этого? Наверное, нет. Ведь с открытостью и чистотой его чувств, любой момент был бы идеальным.

— И я хочу с тобой всего. — касаюсь раскрытой ладони со стоящей на ней коробочкой подрагивающим пальцами. — И я, конечно, за тебя выйду.

Когда ободок серебристого металла прохладой скользит по коже, я спохватываюсь:

— Тай… Папе было бы приятно, если ты попросил у него благословения. Понимаешь, он человек старой закалки…

— Я понял, Рика. — перебивает Тайлер, осаждая мое поднявшееся волнение прямотой взгляда. — Я сделаю это.

— Для меня? — смотрю на него с благодарной улыбкой.

— Для тебя. И не только.

39

— Тай, — окликаю своего жениха, который, положив ноги на кожаную кушетку, с головой погрузился в чтение. Кажется, на этот раз это «Над пропастью во ржи».

Тайлер роняет квадратный томик на колени и смотрит на меня с молчаливой теплотой, приглашая продолжать.

— Тебе никогда не приходило в голову заявить свои права на наследство? Я имею в виду, твой отец был обеспеченным человеком и насколько я знаю, помимо дома в Форест Хиллс Гарден имел внушительный счет в банке и недвижимость в Италии.

Я очень рассчитываю, что Тайлер не будет шокирован тем, что мы с отцом провели собственное расследование по предмет материального состояния семьи Нортон, и не сочтет меркантильной из-за того, что я вообще завела об этом речь. Единственное, что заставило меня завести этот непростой разговор — это жажда справедливости, потому что в моих глазах то, что Глория и ее бездушный терминатор не только находятся на свободе, но и безнаказанно пользуются имуществом супруга, в чьей смерти они оба повинны, не дает мне спокойно жить и дышать.

— Мне не нужны эти деньги — у меня достаточно своих. — спокойно произносит Тайлер, не давая ни малейшего шанса усомниться в том, что он говорит абсолютно искренне. И я знаю, что это не пустые слова, не беспечная расточительность и не праздная гордыня. Он и, правда, переступил через свое прошлое и не хочет иметь с ним ничего общего.

Исходящие от него тепло и искрящееся спокойствие магнитом манят меня через всю гостиную, и я, подобно металлической скрепке, повинуюсь ему и уже через секунду приземляюсь на диван.

— Тай, мне не дает покоя то, что ты, возможно, являешься единственным законным наследником своего отца, потому что Итан… — запнувшись, я раздумываю над тем правильно ли будет произнести эти слова и твердо заканчиваю: — Я встречалась с вашей домработницей, Эсперансой, и она считает, что Итан не является биологическим сыном Грегга Нортона.

Как и предполагалось, Тайлер не выказывает ни малейшего удивления при упоминании о том, что я навестила словоохотливую мексиканку и, не роняя с лица спокойствия, кивает.

— Я это знаю.

— Знаешь, что Итан тебе не брат? — от удивления я даже слегка подпрыгиваю на обивке дивана. Не знаю, что меня так изумляет. Наверное, воспоминания о том, сколько раз при мне Итан называл Тайлера ублюдком, намекая на его незаконнорожденность, и то, что каждый раз он молча это сносил, ни разу не бросив ему в лицо это знание.

— Но тогда почему…как же ты ни разу…

— Я и Итан услышали об этом, когда отец и Глория ругались в кабинете. Итан закрылся у себя в комнате и не выходил оттуда сутки. Он плакал.

Я вглядываюсь с лицо Тайлера, пытаясь понять, правильно ли я все поняла. Он сочувствует Итану. Несмотря на боль, унижения детства и все, что ему пришлось пережить, он нашел в себе мужество сопереживать ему.

— Сколько вам тогда было?

— Мне чуть меньше пяти, а Итану тринадцать.

— Он после этого стал…задирать тебя?

— Думаю, это послужило причиной. Он очень любил отца.

И пусть жалость совсем не то, что я должна испытывать к человеку, изнасиловавшему меня, то чувство, которое наполняет грудную клетку, отдаленно его напоминает. Поступкам Итана нет оправдания, но сейчас, по крайней мере, я знаю, что послужило пусковым механизмом. Я представляю, чтобы я чувствовала, узнай я в тринадцать лет, что я не дочь своего отца, которого тоже безумно люблю. Понятия не имею, как это отразилось на моей дальнейшей жизни. Скорее всего, породило массу комплексов и невольное сравнивание отношения родителей к Дженни… Нет, о таком даже думать неприятно.

Тряхнув волосами, как если бы это помогло избавить голову от беспорядочно снующих мыслей и людях из прошлого Тайлера, откидываюсь ему на плечо и закрываю глаза. Может быть, Тай прав и нужно переступить через прошлое, оставив в нем все разрушительные эмоции, и жить настоящим. Ведь в настоящем у нас есть все: любящая семья, мы друг у друга и возможности добиваться поставленных целей.

— Быть может пропустишь сегодняшнюю тренировку и поедем в твое любимое место к океану? — поворачиваю голову, чтобы встретиться глазами с Тайлером. — Что скажешь?

— На этот день у меня были другие планы.

— Вот как? — от возбуждения я снова сажусь прямо и заглядываю ему в лицо. — И что же это?

— Мы с тобой поедем кое-что посмотреть.

Через два часа внедорожник Тайлера привозит нас в уютный частный сектор с аккуратно подстриженными газонами, обрамляющие узкие асфальтные дорожки, и резными заборами, из-за которых проглядывают небольшие дома, перекликающиеся разнообразием архитектурного стиля: от замковых кирпичных построек с остроконечными крышами, до приземистых прямоугольных коробок с стиле минимализма.

Мы останавливаемся возле обочины за припаркованным ретро-седаном, и выходим из салона. В воздухе царит расслабленная тишина, так что я даже слышу, о чем переговаривается парочка подростков, неспешно дефилирующих по противоположной аллее с рожками мороженого в руках.

— Так зачем мы здесь? — с трепетным любопытством смотрю на Тайлера, потому что знаю, что если мы здесь — значит, не просто так. Догадка вьется в голове тонкой спиралью, но я не хочу преждевременно поддаваться ей, потому что слишком уж происходящее сказочно.