Секрет от мужа сестры (СИ) - Доронина Слава

Задыхающаяся и беспомощная она откинула голову на подушку, повторяя мое имя, что-то бессвязно шептала и царапала мою спину своими ноготками. Сделав несколько финальных толчков, я прижал Ульяну весом своего тела к матрасу, и зарылся носом в ее волосах. Содрогался раз за разом, выплескивая в нее волны своего наслаждения и ощущал, как бешено стучит ее сердце в груди.

Как и планировал, я не дал уснуть ей этой ночью. А под утро, когда она все же уснула в моих объятиях, сработал будильник на моем телефоне, оповещая, что мне пора собираться на работу. Я поднялся с кровати и набрал сообщение своей секретарше. На сегодня я решил отменить все встречи и дела, и до вечера планировал провести время с Ульяной и Марком, а затем отвезти их в аэропорт. Только для начала вздремнуть хотя бы пару часов…

— Пап, точно не будешь скучать? — спросил Марк, смотря на меня снизу вверх грустными глазами.

Сын держал меня крепко за руку и сжимал с такой силой, что я едва терпел боль. Такой маленький, а такой сильный…

— Точно, — улыбнулся, потрепав Марка по короткому ежику темных волос свободной рукой. — Лети и не думай ни о чем плохом. Мы с дедушкой будем вас с мамой очень ждать.

Все сказанное мною, что я не буду скучать, было тысячу раз неправда. Как только провожу их и вернусь в пустой дом, начну подыхать от тоски и воспроизводить в памяти голос и лицо нашего с Ульяной сына. А ночью, когда буду лежать в своей кровати в одиночестве, то непременно буду вспоминать о том, что случилось между нами с его мамой накануне… Меня еще никогда и ни к кому так сильно не тянуло. Я полагал, что такие привязанности и сильные чувства меня никогда не коснутся. А теперь смотрел на Марка и Ульяну и понимал, что это не так.

— Правда, не будешь скучать? — тихо прошептала Ульяна, когда я приобнял ее и поцеловал в уголок губ на прощание.

Знала бы она каких мне стоило усилий их вот так отпускать…

— А ты? — спросил я, не сводя глаз с ее чувственного рта, мечтая поцеловать ее.

— Безумно буду. И прошлая ночь… — тихо прошептала она. — Дни буду считать до возвращения, — она улыбнулась, а я наплевав на то, что обычно старался сдерживать себя при ребенке, заключил ее в объятия и поцеловал.

— Мое упущение… — протянул я. — Думал, что считать будешь часы…

Она тут же смутилась и оттолкнула меня.

— Мы опоздаем! Марк, идем! — развернулась и направилась вперед.

Я перевел взгляд на Марка, он смотрел на меня сияющими глазами, и пока Ульяна не видела, поднял вверх большой палец и подмигнул мне. Маленький сводник.

— Иди ко мне, обниму, — я заключил сына в объятия и шепнул ему на ухо, что люблю его.

Долго смотрел им с Ульяной вслед. Они уже скрылись из виду, а спустя какое-то время их самолет, набирая скорость по взлетной полосе, взмыл вверх. Я ощутил странную тяжесть в груди, и вдруг осознал, что с их отлетом жизнь снова потеряла яркие краски. Больше не имело смысла торопиться домой, потому что там меня никто не ждал.

Глава 45

Сергей

— И что, даже не приедешь взглянуть на ребенка? — ледяным тоном спросила Алла.

Я сжал трубку телефона и взглянул на часы, отмечая про себя, что самолет Ульяны и Марка приземлится в Шереметьево через два часа. А этого события я ждал больше, чем звонка от адвоката, с сообщением, что нас с Аллой наконец-то развели.

Моя без пяти минут бывшая жена родила несколько дней назад здорового мальчика и сегодня ее выписывали с ребенком домой. Я был рад, что на момент родов Ульяны не было в Москве, как она и планировала. А пару дней назад я увидел в документах дату рождения Марка и, как истукан, смотрел на эти цифры, понимая, что, когда регистрировал брак с Аллой, Ульяна рожала в этот момент нашего сына. Вот такая ирония судьбы…

— Я говорила тебе, что ты бесчувственное чудовище? — без малейшего замешательства продолжила она.

— Алла, не забывай, мы подписали соглашение о том, что я помогаю тебе финансово, пока ты не устроишься на работу. Следи за языком… На выписку я не смогу приехать, и не уверен, что это хорошая идея. Пока ты видишь виноватыми в том, что сделала сама других, между нами не будет нормального общения.

— Ульяна возвращается в Россию… Она звонила отцу и сказала, что заедет как-нибудь навестить их с мамой. Ты в курсе?

Я не видел Ульяну и Марка больше двух недель и безумно по ним соскучился. И конечно, я знал, что Ульяна собиралась навестить родителей и рассказать им о том, что окончательно вернулась в Россию, а у них есть внук. Тяжело вздохнув, я потер лоб рукой и уставился в окно. Раз уж мы решили начать с ней все с чистого листа и жить вместе, то я готов был пойти на многие уступки. И на Аллу, я все же нашел рычаги давления — финансовая независимость. И пригрозил ей, что она лишится всего, если не успокоится.

— Ты выдаешь мне много лишней информации, — холодно заметил я. — Что-то еще?

— Сереж, — выдохнула Алла. — Я понимаю, что ты к Матвею не имеешь по крови никакого отношения, но ведь он ни в чем не виноват… Почему ты не хочешь приехать и увидеть малыша? — ее тон стал мягким, я бы даже сказал вкрадчивым. — Ты ведь сказал, что будешь принимать участие в его жизни…

— Ты правильно заметила. В его жизни. Ребенок ни в чём не виноват, Алла. Приехать не смогу. Если что-то будет нужно, звони Арсению, — сказал я и разъединил звонок.

Ничего не менялось в мировоззрении этой женщины, либо она хорошо прикидывалась дурочкой.

Испытывал ли я угрызения совести перед этим ребенком? Да! Не Алла, черт возьми, а я! И в такие моменты, когда гнев брал надо мной верх, то я задумывался о том, что мне стоило винить прежде всего себя и свое слепое доверие к той, которая его совсем не заслуживала. А ребенок действительно ни в чем не был виноват. И я планировал принимать участие в его воспитании и видеться с ним в дальнейшем. Только вот Аллу видеть совершенно не хотелось. Одно то, что с его помощью она теперь продолжит манипулировать окружающими людьми и давить на жалость, не вызывало внутри ни одной положительной эмоции.

Спустя час я сидел в машине и направлялся в сторону аэропорта. Ульяна сказала, что у них будет два огромных чемодана с вещами. Марк не захотел расставаться с любимыми игрушками и ей пришлось покупать еще один, чтобы все это уложить и увезти с собой. Как по мне так слишком уж скромное нажитое имущество за пять лет жизни на чужбине…

Телефон, лежащий на приборной панели, ожил. Я взял его в руки и увидел сообщение от Аллы. Она прислала снимок с выписки и фотографию ребенка. Увидев Александра Владимировича на снимке, отца Аллы и Ульяны, я вспомнил о нашей недавней встрече с мужчиной. Он позвонил мне первым и попросил о встрече. Разговор, видимо, должен был пойти об Алле и нашем с ней расставании, а в итоге повернулся совсем в другое русло. Он предположил, что я бросил Аллу из-за Ульяны, огорошил новостью, что слышал наш с ней разговор на кухне той ночью, когда я остался ночевать в их доме. И я решил ничего больше не скрывать и облегчил Ульяне задачу: рассказал ее отцу всю правду. Он никогда не лез в наши отношения с Аллой, и как по мне, хорошо относился к обеим дочерям. Выслушал он меня с непроницаемой маской на лице и воспринял эту информацию совершенно спокойно, как и мой отец. И мне даже показалось, что обрадовался внуку, потому что первым же делом попросил показать фотографии Марка. Теперь, когда я знал о планах и намерениях Ульяны рассказать родителям о Марке, то хотя бы был уверен в том, что один человек в семье Ульяны будет на ее стороне.

Нервно постукивая пальцами по кожаной обивке руля, я глядел на то, как поток машин не двигается вперед. Последние ночи я засыпал с мыслью о том, что скоро увижу маленькое личико Марка и смущенную улыбку Ульяны… Я так соскучился по ним, что готов был бросить машину на дороге и пешком идти до здания аэропорта, лишь бы не опоздать на долгожданную встречу. Внутри меня разваливалось тепло, когда я представлял, как Ульяна удивится небольшой перепланировке в комнатах на втором этаже в доме моего отца. Пока их не было я обговорил с ним план по совмещению двух комнат и получил его одобрение. Теперь у нас с Ульяной была одна большая общая спальня со смежной дверью в комнату Марка. Глупо с моей стороны торопиться и принимать в одиночку такие решения, но я и так потерял слишком много времени, когда думал, что живу стабильной и счастливой жизнью. Теперь же я отчетливо понимал, чего хочу: чтобы детские и звонкие голоса наших детей разносились по дому.