Разводить(ся) надо уметь (СИ) - Рымарь Диана

Я его резоны очень хорошо понимаю, сама сошла бы с ума, пригрози мне кто забрать ребенка. И вместе с тем в душе начинают скрести кошки. Да так стараются, заразы, что мне становится дико больно.

— Мне кажется, это и есть главная причина твоего предложения, Игорь! — упрямо заявляю. — Ты не хочешь, чтобы я забирала ребенка… а его еще даже нет, к слову!

— Я же тебе только что всё объяснил! — начинает он спорить. — Почему ты не веришь?

— Игорь, хватит!

Он замирает, морщится, как будто получил оплеуху и вдруг просит:

— Пожалуйста, просто подумай над моим предложением! Я тебя умоляю! Нам же было хорошо…

Смотрю в его хмурое лицо, в грустные глаза, и вдруг ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы обнял, посадил к себе на колени, как раньше, поцеловал. Я по нему соскучилась ужасно, по его ласке соскучилась, по надежному плечу. И мне до сих пор безумно больно оттого, что плечо ненадежным оказалось, а счастье зыбким.

Всё же как приятно хоть на секундочку забыть о том гадком вечере, представить, что Игорь на самом деле любит и хочет на мне жениться. Пусть бы забрал всю ту боль, им же причиненную… Она мне не нужна, а вот он… нужен! А я ему? Или только ребенок?

— Ну хочешь, я еще раз на колени встану? — просит он. — Пожалуйста, подумай!

И я вдруг киваю… Сама не понимаю зачем. Но вот прямо сейчас у меня не хватает духу окончательно сжечь мосты.

— Не надо мне коленей… я подумаю…



— О большем не прошу…

Он вкладывает в мою онемевшую руку коробочку с кольцом:

— Пусть будет у тебя!

И уходит, осторожно прикрыв дверь.

Я же остаюсь на диване и смотрю ему вслед, не в силах даже встать с места.

Очень скоро в гостиной появляется любопытная парочка.

— Вот это он еды принес… тут же на роту солдат! — басит Игнат. — Какая уж тут картошка с мясом, когда такие деликатесы… Только что мне теперь с продуктами делать? Я там на кухне нашустрил: картошку почистил и мясо отбил…

— Иди жарь, устроим пир! — командует Светик, а потом поворачивается ко мне: — Покажи колечко!

Глава 57. Сделка

Игорь

«Ты на работе? Я скоро буду неподалеку, хочу зайти поговорить!»

Это сообщение от Снежка прилетело на мой мобильный полчаса назад, и с тех пор даже простое сидение в кресле для меня — пытка.

Мое удобное кожаное кресло… Оно вдруг становится не лучше деревянного пня, да и каждая мелочь в кабинете начинает раздражать, а ведь мой дизайнер изрядно поработал над интерьером — скрупулезно продумал каждую деталь, каждый штрих. Мой кабинет — моя гордость! Но не сегодня.

Пытаюсь взять себя в руки, и мне это дается с большим трудом. Два дня… прошло два долгих дня с тех пор, как я сделал Снежане предложение. Маринуюсь в полнейшей неизвестности, а мой мозг поджаривает единственная мысль: что, если откажет? Пошлет подальше, чего я, собственно, и заслуживаю, и укатит в свою Москву…

Не знаю, почему я мгновенно поверил, что она спит с качком. Не потрудился проверить или хотя бы поговорить с ней лично. Был слишком занят баюканьем раненой гордости, за что теперь и получаю.

А ведь милой Снежной королеве досталось куда больше моего. Один придурок унизил ее, отпихнул от себя, даже не потрудился вовремя извиниться, к тому же приказал уволить, чтобы не мозолила глаза. И этот придурок — я!

Я сделал ей больно, ужасно ранил свою любимую, беременную девушку… Такое на голову не натянешь и никакими бриллиантами с сапфирами не исправишь.

Долго тру лицо, пытаясь хоть немного успокоиться. Нажимаю кнопку внутренней связи на стационарном телефоне, прошу секретаря:

— Кристина, кофе!

Но вместо нее в комнату заходит Снежана, и я застываю, как истукан, завороженный ее появлением. Даже встать с дурацкого кресла не догадываюсь.

Она мнется у двери, потом проходит.

«Нет, я ее не люблю… Я ее обожаю! Всю — от макушки до пят!»

Снежок невероятно красива, хотя одета в простые джинсы и белую майку. Всё в этой женщине кажется мне невероятно милым, радует глаз.

— Привет! — хриплю, когда она проходит к моему столу. — Присаживайся, пожалуйста…

— Я поговорить… — заявляет она.

«Ты подумала над моим предложением?» — хочу выкрикнуть, но не решаюсь, ведь если сейчас скажет, что собралась в Москву, я прямо на этом кресле сдохну от сердечного приступа. Говорят, что инфаркт — болезнь разбитого сердца, вот от него-то и скопычусь. Неважно, сколько мне лет и в какой я физической форме.

Однако Снежана выдает нечто неожиданное:

— Игорь, ты был серьезен?

— В каком плане?

— Ты правда хочешь быть отцом моему ребенку? Я имею в виду настоящим отцом, а не для галочки! Таким, что не только алименты заплатит, но захочет с ребенком погулять, провести выходные, научить кататься на велосипеде, отведет в поликлинику… — начинает перечислять она.

Слово «алименты» мгновенно меня напрягает, но я стараюсь не подавать вида. Отвечаю максимально искренне:

— Всё это и даже больше, Снежана! Я давно созрел, чтобы быть отцом.

— Хорошо, — кивает она и продолжает допрос: — Но ты же не передумаешь? Потому что если через год-другой ты решишь, что этот ребенок тебе не нужен, и самоустранишься из его жизни…

Не понимаю, к чему она клонит, невольно хмурюсь и спрашиваю:

— Как можно самоустраниться из жизни собственного ребенка?

— Очень даже можно… — хмыкает она. — У моего биологического отца этот фокус прекрасно получился. И я хочу тебе сказать — это больно, Игорь! Лучше уж совсем не знать отца, чем потом переживать, чем ты плох, что он не хочет с тобой общаться…

Теперь понятнее, откуда дует ветер ее сомнений.

— Я не собираюсь никуда устраняться, Снежана! Можешь быть спокойна!

Она долго смотрит на меня, сканирует взглядом, потом вдруг кивает.

— Хорошо, тогда давай попробуем…

— Что попробуем? — спрашиваю с опаской.

«Неужели она согласится замуж?»

Слишком боюсь поверить своему счастью… И, оказывается, не зря.

— Растить ребенка, Игорь! Учитывая наши с тобой проблемы по этой части, другого ребенка может и не быть… Замуж за тебя не пойду, извини, но и в Москву не уеду. Не хочу быть сволочью, которая забрала у тебя желанного малыша. Кроме того, ты ведь тоже нужен будешь этой крохе. Давай разделим время, обязанности…

Некоторое время пытаюсь переварить сказанное ею.

— Снежан, а не проще ли пожениться? Мы жили бы вместе…

— Я ради ребенка замуж не пойду! — отрезает она.

— А ради меня? Или я сам по себе тебе совсем не нужен? — спрашиваю с хрипом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Еще до позавчерашнего утра это я тебе была не нужна! — фырчит она.

— Но я же объяснил, Снежок…

— Не называй меня Снежком! — резко перебивает. — И… прости меня за то, что сделала с тобой в девятом классе… Мне очень неприятно об этом вспоминать, думаю, не мне одной. Надеюсь, тебе станет легче, если я скажу, что годами жалела о своем поступке. Он был гадким…

Она замирает на несколько мгновений, словно решает, стоит ли говорить дальше. Продолжает, качая головой:

— Мне не оправдаться, даже пытаться не буду… Но я прошу прощения, как и ты. Давай оставим обиды в прошлом и просто будем воспитывать нашего ребенка…

Мне уже глубоко плевать на события четырнадцатилетней давности. Настолько плевать, что дальше некуда. За эти дни я точно понял — есть вещи важнее юношеских обид. Важнее и больнее…

— Но как ты видишь такое раздельное воспитание? — спрашиваю, нахмурив лоб.

— После развода с Мальцевым я куплю небольшую квартирку где-нибудь неподалеку. Сделаю там детскую и буду готовиться к родам. Когда рожу, мы с тобой договоримся, как и что будем делать. Кстати, до времени ухода в декрет я бы хотела поработать у тебя в ресторане, если ты не против… В моем положении будет сложно найти другую работу…