Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья

— Всё хорошо?

Богдан резко остановился, отчего я, задумавшись, больно врезалась в его плечо.

— Нет, всё в порядке, — промямлила я, потирая ушибленный нос. — Устала просто, не умею спать в поездах.

— Сейчас приедем домой — отдохнёшь, — он ласково поцеловал меня в нос.

На площади трёх вокзалов нас уже ждали. Широкий приземистый парень в спортивном костюме назвался Леонидом и помог ребятам погрузить чехлы с гитарами, над которыми они так тряслись в поезде, и чемоданы в небольшой микроавтобус. Остальное оборудование и, самое главное, ударную установку Семёна обещались привезти через пару дней. Из-за этого парень всю дорогу причитал и жаловался на несправедливость жизни — его разделили с любимыми барабанами и тарелочками.

Я устроилась около мутного окна, с любопытством рассматривая город. В Москве мы с родителями были лет семь назад, и с тех пор она изменилась почти до неузнаваемости. Широкие проспекты атаковало ещё большее количество машин, и цветные пробки тянулись на десятки километров. Автомобили подмигивали друг другу яркими фарами или громко и недовольно гудели.

Людей было видимо-невидимо. Все они спешили по своим делам, и, казалось, им вообще не было ни до чего дела. Крайне занятые и хмурые, они неслись по улицам, уткнувшись в экраны своих гаджетов. Некоторые пили кофе или что-то жевали прямо на ходу, словно остановиться и посидеть в кафе или на скамеечке хотя бы на секунду для них приравнивалось к смерти.

С щемящей грустью в сердце я сравнила столицу со своим родным Питером. Небо и земля. Москва пугала своими размерами и казалась похожей на огромный муравейник, неуютный и холодный.

Я прижалась к сидящему рядом со мной Богдану, чтобы забрать хоть немного его тепла и почувствовать себя спокойнее. Он зачарованно смотрел в окно автомобиля, на проносящиеся мимо цветные витрины и ужасно пёструю рекламу, на утончённые памятники архитектуры и новые коробки из бетона и стекла. В его голубых глазах отражались огни пышущего жизнью города. И сам Богдан светился от счастья. Был в восторге от всего происходящего. Вот кто точно не будет скучать по дождливому и непостоянному Санкт-Петербургу. Но если ему хорошо здесь, значит, и я смогу обрести в столице собственный уголок комфорта.

Ехали мы долго, я даже успела пару раз задремать под мерное бормотание ребят, да и пейзажи за окном успели приесться. Ничего необычного, город как город, разве чуточку больше моего. И чего все так по нему тащатся?

Водитель привёз нас в район за чертой Москвы, ласково называя его Долгопом — один из многочисленных маленьких городишек, что окружали столицу по всему периметру. Выгрузив вещи около однотипной многоэтажки, он попрощался, оставляя нас наедине с абсолютно новым и неизведанным кварталом.

Продюсер ребят здорово помог с жильём на первое время, выделив аж две квартиры. Ещё в поезде мы решили, что Семён с Женей будут жить отдельно, а мы с Богданом и Юлей во второй квартире.

— А здесь круто, — протянул Богдан, проходя в двухкомнатную, чистенькую квартирку.

Я сняла кроссовки и прошла вслед за ним, с любопытством осматривая новое жильё. Дом явно новый, до нас здесь никто не жил. Свежие светлые обои на стенах, линолеум на полу, крытый балкон. Мебели самый минимум, но и этого более чем достаточно. В одной из комнат огромная двуспальная кровать и шкаф-купе с зеркалами в пол, во второй небольшой диванчик, на кухне новый холодильник и газовая плита, которой я даже не представляла, как пользоваться. Я заглянула в ванную комнату и разочарованно поморщилась — смежный санузел, но зато есть душевая кабина.

— Ну как тебе, пойдёт на первое время?

Богдан бесшумно подкрался ко мне со спины. Сильные руки обвили талию, а острый подбородок удобно пристроился на моей макушке.

— Вполне, — пожала я плечами. — Главное, что ты рядом, а остальное вообще неважно.

— Вот и я тоже так думаю. А видела, какая там огромная кровать, а? — интимно шепнул он мне на ухо. От этого недвусмысленного намёка я жарко вспыхнула.

— А видел, что Юлька будет спать за стенкой?

— Ну и плевать же, нет? Мы её отправим на экскурсию в соседнюю квартиру.

Он прикусил мочку моего уха, отчего по телу хлынула толпа мурашек. Я прикрыла глаза, забывая обо всём на свете,

— Эй, голубки, ну-ка в сторону, — Юлька появилась как будто из ниоткуда (видимо неожиданность — это их семейная черта, помимо умопомрачительных глаз), отодвигая нас со своего пути. — Я первая в душ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Богдан раздражённо клацнул зубами, я тихо рассмеялась. Да, это тебе не моя квартирка, где мы могли остаться наедине, и абсолютно никто бы нас не потревожил. Разве что проказница Марго учинила бы очередной забег по комнатам.

— Пойдём вещи разбирать, герой-любовник, — ущипнула я его за кончик носа. — И, кстати, в душ после Юльки иду я.

— Может, вместе, а? — с надеждой спросил он, но я только покачала головой на эту невинную просьбу. Он расстроенно опустил уголки губ вниз и пробурчал, — какая жестокая.

Притащив свой чемодан в комнату, я откинула его крышку, уселась прямо на пол и принялась беспорядочно копаться в немногочисленном гардеробе. На глаза попалась рамка с фотографией, на которой мы с Машкой, улыбаясь во весь рот, позировали нашему бармену.

Вроде бы мы расстались совсем недавно, но я уже безумно по ней скучала. А всё оттого, что понимала, увидимся мы с ней нескоро.

Я вытащила со дна чемодана свою самую огромную ценность — старенький, потрёпанный ноутбук, в котором хранилась почти вся моя жизнь и бережно отложила его в сторону. Скорее всего, найти работу сразу не получится, так что, может, и роман закончу.

Рядом со мной приземлился Богдан, с любопытством заглядывая в полупустое нутро чемодана.

— Что-то негусто у тебя здесь.

— Взяла только самое необходимое, — пожала я плечами, — Питер не на другой планете, будет повод приехать туда.

Он придвинулся ближе, аккуратно приподнял моё лицо, заставляя смотреть ему в глаза. Его взгляд был таким непривычно-серьёзным, что я невольно поёжилась.

— Ты точно не жалеешь, что поехала со мной, Саш?

— Нет, что ты, — я постаралась вложить в свой голос как можно больше уверенности. — Я люблю тебя, Белинский, как я могу жалеть об этом?

Он долго вглядывался в мои глаза, словно хотел там найти хоть намёк на ложь, но затем улыбнулся и притянул меня к себе, крепко прижимая к груди.

— И я люблю тебя, лисичка. Ты даже не представляешь, насколько я тебя люблю. Всё у нас будет хорошо, ты веришь мне?

— Верю.

Я закрыла глаза, наслаждаясь покоем и уютом, которые накрывали меня каждый раз, когда Богдан обнимал меня. Все проблемы неловко отходили на второй план, стоило мне оказаться в кольце его надёжных рук. И я уж точно была готова нырнуть за ним в самые глубокие воды, пройти через все медные трубы мира. Только бы он был рядом, и мы могли бы вот так вот, в тишине, сидеть на полу и никуда не торопиться.

— До сих пор не верится, что мы в Москве, представляешь? — пробубнил он мне куда-то в макушку. — Как будто я сплю и вот-вот проснусь.

— Ущипнуть тебя?

— Не надо, — хрипло рассмеялся он. — Если это сон, можно мне никогда не просыпаться, а?

После того как с горем пополам мы обустроились на новом месте, пошли в соседнюю квартиру, где расположились Семён и Женька. Им, в отличие от нас, досталась скромная студия, но наполнение оказалось богаче, и даже была барная стойка. Правда, этот плюс перекрывало единственное место для сна — узкий, но длинный диван глубокого синего цвета. Ну самое настоящее ложе для двух парней.

Семён заявил: спать на нём они будут поочерёдно. Так что ему предстояло бежать в магазин за надувным матрасом.

— Круто, конечно, — протянула Юлька, с размаху плюхаясь на огромный диван. — И это, Сём, если ты не хочешь, то с Женькой могу спать я.

Она хитро подмигнула басисту. Богдан покачал головой на заявление сестры, абсолютно не обрадовавшись этой затее.